Александр Колпакиди - Двойной заговор. Сталин и Гитлер: несостоявшиеся путчи [с иллюстрациями]

Не лучше обстояло дело и в артиллерии. Тухачевский и другие недалекие краскомы… потребовали, чтобы дивизионная артиллерия выполняла роль корпусной и вела огонь на 10―14 км. В принципе выполнить приказ было несложно путем увеличения калибра орудий до 85―100 мм. При использовании дульного тормоза и высокопрочных сталей в конструкции лафета прибавка в весе составила около 300 кг по сравнению с 76-мм дивизионной пушкой Ф-22. Но Тухачевский категорически запретил увеличивать калибр или даже менять гильзу образца 1900 г. В результате на вооружение были приняты тяжелые 76-мм пушки образца 1933 года и образца 1936 года (Ф-22) со стволами длиной 50 калибров вместо 30 калибров у дивизионок образца 1900 г. и 1902 г. Но это полбеды. Снаряд очень маломощен, и с дистанции 10 км его разрывы не видны и в бинокль, и резко возрастает рассеивание. В общем, стреляли в белый свет как в копеечку.

Еще хуже дела обстояли в зенитной артиллерии. Наибольшую опасность для полевых войск и кораблей ВМФ представляли самолеты, летящие на малых и сверхмалых высотах. Для борьбы с ними нужны малокалиберные автоматические зенитные пушки. Еще до революции в русской армии и на флоте приняли на вооружение 37-мм пушку „максим“ Обуховского завода и 40-мм пушку фирмы Виккерса. В 1928 г. Обуховский завод произвел модернизацию пушки „Виккерс“ и создал 37-мм пушку Б-5. В 1932―1937 гг. ОКЮ Артакадемии (ОКБ-43) под руководством Кондакова создало несколько типов 37-мм и 45-мм зенитных автоматов. Наконец, фирма „Рейнметалл“ предоставила СССР две автоматические зенитные пушки калибра 20 и 37 мм (опытные образцы, комплект документации и полуфабрикаты на несколько пушек). В Германии они… были всю войну основными зенитными орудиями сухопутных войск. Завод номер 8 (им. Калинина) взялся за производство зенитных автоматов. На 1932 г. ему был дан план 100 20-мм пушек. Завод предъявил военпредам 44 пушки, а те приняли только три. В следующем году было предъявлено 30 пушек, а сдано шесть. То же самое было и с 37-мм пушками „Рейнметалл“. В 1931 г. было предъявлено три пушки, в 1932 г. — 25, но военная приемка не приняла ни одной.

Тухачевский спокойно взирал на бракоделов с завода им. Калинина. Зенитные автоматы ему не были нужны. Он дал указание, чтобы с авиацией боролись… дивизионные пушки. Идея была не нова, в русской армии в 1914―1917 гг. за неимением специальных зенитных орудий было создано около тысячи импровизированных тумбовых или ямных установок с 76-мм полевыми пушками образца 1900 и 1902 гг., которые могли вести огонь под углами до 50―70 градусов. Однако эффективность подобных систем была крайне низка. По сравнению с 1914 г. в середине 30-х гг. в несколько раз возросла скорость самолетов, их маневренность и живучесть. Тем не менее, когда Тухачевскому доложили о публикациях в западной прессе о создании в США дивизионных зенитных пушек, он загорелся этой идеей. Сказано — сделано. Четыре артиллерийских КБ и три завода срочно занялись проектированием и изготовлением опытных образцов 76-мм универсальных дивизионных пушек. С 1932 по 1936 г. было создано свыше двух десятков опытных образцов таких орудий. Но, увы, они не шли ни в какое сравнение по зенитным свойствам со специальной 76-мм зенитной пушкой образца 1931 г. (конструкция фирмы „Рейнметалл“). А в качестве дивизионных уступали по многим характеристикам 76-мм пушке образца 1902 г. В результате до конца 1940 г. единственным средством ПВО сухопутных войск были 7,62-мм пулеметы „максима“.

Некомпетентным людям всегда импонируют простые и эффектные технические решения. Нашлись конструкторы, которые предложили стрелять из обычных орудий намного дальше и более тяжелыми снарядами. Для этого нужно было только изменить нарезку канала орудия и изготовить снаряды без ведущих поясков. Такие снаряды были двух типов: полигональные, поперечное сечение которых представляло собой правильный 8―12-угольник; и снаряды, на корпусе которых были нанесены глубокие нарезы, которыми они ввинчивались в канал ствола. Тухачевскомму, Ефимову и другим знатокам идея пришлась по душе, и в течение почти 20 лет на полигонах гремели полигональные орудия и орудия с нарезными снарядами с калибром от 37 до 468 мм. Тем не менее ни одно из них принято на вооружение не было. В начале 1937 г. специальная комиссия изучила результаты испытаний нарезных и полигональных снарядов и сделала выводы, что отчеты о них постоянно искажались. Мало того, подобные системы были испытаны в России и за рубежом в 1860―1868 гг., и выводы, сделанные тогдашними специалистами о непригодности этих систем, совпали с выводами комиссии 1937 г. Копия отчета комиссии была отправлена в НКВД».

И так далее, и так далее…

И откуда бы ему все это знать? Ведь из пяти маршалов 1937 года только Буденный, невзирая на славу и чины, в возрасте 49 лет закончил академию. У остальных «руки не дошли».

Так что теперь мы знаем, что такое «красный милитаризм». Это когда вся страна поставлена на военные рельсы. Ее промышленность лихорадочно клепает, стремясь успеть до нового года, 50 тысяч танков с «картонной» броней, при этом в цехах работают бабы и подростки, потому что большая часть мужчин либо в армии, либо занимается военным обучением, в воздухе гудят 40 тысяч фанерных самолетов, артиллерия стреляет куда придется, на земле, в облаках и на море роятся всевозможные чудища типа пятибашенных танков, и все это, вооруженное «классовой стратегией», в любой момент готово начать войну «малой кровью на чужой территории». Это как-то очень сильно напоминает мечту Миши Бальзаминова жениться на двух богатых невестах сразу и соединить их сады, благо рядом, только забором разделены. Трудно сказать, такая ли армия стояла перед внутренним взором «гениального стратега». Но такую он в поте лица создавал. Действительно, до ЭТОЙ армии только он один и мог додуматься.

Итак, какой же персонаж мы в результате имеем? Холодный расчетливый карьерист, с колоссальными амбициями, ставящий себя на порядок выше всех прочих, но при этом склонный все свои просчеты и неудачи взваливать на других. Никогда не теряющий присутствие духа, сухой в обращении и высокомерный, но обрастающий склоками на любом месте службы. В военном деле недоучка, без серьезного образования и какого-то особого военного таланта, зато свято верящий в свое особое предназначение — создание армии, равной которой еще не было, и готовый бросить этой армии под ноги всю страну. Ловкий царедворец и неуемный демагог. Достаточно? Мог ли такой человек хотеть стать диктатором? А почему бы и нет? Он знает, как построить армию, наверняка он знал, и как управлять страной!

Иона Эммануилович ЯКИР родился в 1896 году в Кишиневе, в семье аптекаря-еврея. Учился в Базельском университете в Швейцарии, затем в Харьковском технологическом институте. В 1915―1917 годах работал токарем на военном заводе в Одессе. Общение с армией началось с агитации, которой он занимался среди солдат Кишиневского гарнизона. Военная карьера его не менее сногсшибательна, чем у Тухачевского, даже более, ибо Тухачевский все-таки кадровый офицер, а послужной список Якира начинается в конце 1917 года. (Кстати, в партию он вступил тоже в 1917 году.) Начал он с секретаря Военного совета — должность в то время чисто политическая. Затем плавно перешел на пост командира батальона, уже в начале марта 1918 года стал комендантом Тираспольской крепости, а за лето и осень 1918 года прошел путь от комиссара Воронежского района до члена Реввоенсовета 8-й армии Южного фронта. 7 июля 1919 года получил дивизию, а уже 14 августа стал командующим Южной группы войск. Когда группа была расформирована — снова дивизия, в 1920 году — Львовская группа войск. После окончания гражданской войны командовал вооруженными силами Крыма, затем войсками Киевского военного округа.