Майкл Ходарковский - Степные рубежи России

Крымская и казанская армии ограничились грабежом небольших городов и деревень, и, когда московские бояре послали щедрые дары с обещанием возобновить выплату дани, Мухаммед Гирей снял осаду. Москву взять не удалось – она была теперь очень хорошо укреплена, а крымские татары не могли долго ее осаждать из‐за опасности нападений на их беззащитные улусы в Крыму. Мухаммед Гирей отправился назад, узнав, что Астрахань начала набеги на крымские владения. Тем не менее поход 1521 года, предпринятый соединенными силами Крыма и Казани, причинил огромный ущерб и оставил глубокий отпечаток в памяти московитов. Называлась сильно преувеличенная цифра – 800 тысяч человек, уведенных в крымский плен [320] Соловьев С. М. История России. Т. 3. С. 265–267. . Черные дни Золотой Орды, как выяснилось, не закончились.

Астрахань в очередной раз оказалась помехой и препятствием для господства Крыма в регионе. В 1523 году Мухаммед Гирей решил покончить с этой проблемой. Его нападение на Астрахань увенчалось полным успехом: город был взят. Но столь долгожданная и наконец достигнутая победа оказалась пирровой. Мухаммед Гирей и его сын калгай Богатур были предательски убиты ногайцами бия Мамая и мирз Шигима и Темеша, а крымская армия у Астрахани была совершенно разгромлена. Тех, кто спасся бегством, преследовали, и многие, как рассказывали, утонули, пытаясь переплыть Дон [321] Герберштейн С . Записки о московитских делах. С. 163; Смирнов В. Д. Крымское ханство под верховенством Оттоманской Порты до начала XVIII века. СПб.: Тип. А. С. Суворина, 1887. С. 392; Сыроечковский В. Е. Мухаммед-Герай и его вассалы. С. 57; Жирмунский В. М. Тюркский героический эпос. С. 442–443; Pelenski J. Russia and Kazan. Р. 35. .

За короткий срок ногайцы успели нанести решающий удар, вызвавший падение Большой Орды, и существенно подорвать силы Крымского и Астраханского ханств. Они стали важнейшим и притом часто непредсказуемым фактором в геополитике Степи. К 1530 году их власть на обоих берегах Волги уже не ставилась под сомнение, а их отношения с Москвой играли все более важную роль.

Убийство Мухаммеда Гирея и последовавшая сумятица в Крымском ханстве позволили Василию обратить свое внимание на Казань. В 1523–1524 годах он предпринял два похода, но Казань покорить не смог, и ему пришлось довольствоваться основанием Васильсурска – нового военного форпоста на казанском направлении. Крепость носила имя великого князя, указывая на размах его планов и твердость намерений. Тем временем казанский хан Сахиб Гирей привез из Крыма тринадцатилетнего племянника Сафа Гирея и усадил его на казанский престол. События в Крыму, ослабленном и раздираемом гражданской войной, убедили Сахиба Гирея, что он сможет захватить крымский престол, если добьется благосклонности османского султана Сулеймана. В 1524 году Сахиб Гирей отправился в Стамбул, где терпеливо ждал до 1532 года, после чего действительно занял крымский престол и стал одним из самых могущественных и известных правителей за всю историю Крымского ханства [322] Худяков М. Г. Очерки по истории Казанского ханства. С. 86–87. .

Москва была твердо намерена любыми средствами вернуть себе контроль над Казанью. Василий прибег к экономическому давлению, запретив московским купцам торговать на казанской ярмарке и создав ярмарку в Нижнем Новгороде. В 1530 году московские войска вновь выступили в поход на Казань, достигнув городских стен и подвергнув город бомбардировке. Москва не прекращала и дипломатических усилий, ставя целью привести к власти в Казани своих сторонников. В следующем году сочетание военного, экономического и дипломатического давлений принесло ожидаемые плоды. В Казани произошел переворот, Сафа Гирей был свергнут и бежал к своему тестю, ногайскому бию Мамаю.

При всем недовольстве Сафа Гиреем казанцы не могли прийти к согласию, кто должен его заменить. Один из кандидатов, Шах-Али, прежний промосковский хан, был дискредитирован. Наконец было достигнуто компромиссное решение: на престол взошел Джан-Али (Яналей), брат Шах-Али, живший в Касимове. В течение трех лет Джан-Али представлял в Казани пророссийскую партию, пока в 1534 году не случился еще один переворот, в результате которого Джан-Али был убит, а в Казань вернулся Сафа Гирей [323] Там же. С. 86–98; Соловьев С. М. История России. Т. 3. С. 69–72; Pelenski J. Russia and Kazan. Р. 36–40. .

Во всей этой перетасовке правителей Казани, Крыма и Астрахани важнейшую роль продолжали играть ногайцы, которыми правили многочисленные сыновья покойного бия Мусы – Шигим, Шейдяк, Мамай (Шейх-Мамай), Кучум (Кошум), Юсуф и Исмаил. Среди ногайцев тоже были как сторонники Москвы, так и сторонники Крыма. В сентябре 1532 года послы и торговцы лошадьми мирзы Кучума прибыли в Москву продавать своих коней. На следующий год Юсуф поддержал пророссийскую партию в Казани, выдав свою дочь Сююмбике замуж за казанского хана Джан-Али. В 1534 году, оценив важность набирающего обороты стратегического партнерства между ногайцами и Москвой, бий Шейдяк совместно с другими мирзами отправил в Москву большое посольство, надеясь получить такое же большое вознаграждение [324] В то же время его брат Мамай продолжал поддерживать своего свергнутого зятя Сафа Гирея, и в 1533 году ногайцы во главе с Сафа Гиреем при участии крымских войск разграбили Рязанскую землю; см.: ПДРВ. Т. 7. С. 225–232; Никоновская летопись. С. 65, 69–71; Жирмунский В. М. Тюркский героический эпос. С. 430. .

Москва решила отделаться расплывчатыми обещаниями и продолжать тянуть время, как она делала в прошлом. Но на сей раз тактика не оправдала себя: разгневанный Шейдяк заявил, что касимовские казаки ограбили несколько торговых караванов, посланных ногайцами в Казань, что в ходе одного из этих грабежей было захвачено шестьдесят купцов и товары на 200 тысяч алтын и что Москва так и не вернула ни пленников, ни товары. Кроме того, просьбы главных ногайских правителей, Шейдяка, Мамая и Юсуфа, о дополнительных подарках не были удовлетворены.

Шейдяк был готов воспользоваться тем фактом, что после смерти Василия в 1533 году на московском престоле оказался малолетний Иван IV. Чтобы подчеркнуть, что Шейдяк выше по рангу, чем новый великий князь Московский, он запретил Ивану называть себя отцом и братом Шейдяка. Вместо этого он сам стал обращаться к Ивану как к своему сыну. И, не оставляя у Москвы никаких сомнений по поводу своих политических амбиций, Шейдяк потребовал признания за ним такого же статуса, как за покойным крымским ханом Мухаммедом Гиреем, а также выплаты дани – ему самому 60 тысяч алтын, а его брату Мамаю столько же денег, сколько крымскому калгаю. Шейдяк подтвердил свои претензии недвусмысленной угрозой: «Учнешь же спор или затейку чинити, отец наш праведно: и князь к вам до Москвы дохажывал» [325] ПДРВ. Т. 7. С. 238–242, 250; Щербатов М. М., кн. История Российская. Т. 5. Ч. 1. Дополнения. С. 489. .