Персиваль Элгуд - Египет под властью Птолемеев. Иноземцы, сменившие древних фараонов. 325–30 гг. до н.э.

Там снова воцарились беспорядки. Победа, одержанная Филометором в 145 г. до н. э. в битве при реке Ойнопарас, не помогла. Сирия была расколота и захлебывалась в мятежах. В Селевкии Пиерии, столичном порте, правил Деметрий II, сын Деметрия I, а в самой столице Антиохии – Антиох VI, сын Александра Баласа. Однако, подобно своему отцу, Антиох не пользовался популярностью, и могущественный сановник Трифон, возглавивший восстание, провозгласил себя царем. В это время Деметрий II отправился на завоевание Парфии, поручив своей жене Клеопатре Тее, дочери египетского царя Филометора, сдерживать Трифона. Это была слишком трудная задача. Узнав, что армия Деметрия была наголову разбита, а сам он попал в плен, Антиох выдвинулся в сторону Селевкии, и Клеопатра скрылась в Птолемаиде (современный Акко).

Оказавшись там, Клеопатра обратилась за помощью к младшему брату мужа, которого также звали Антиохом. Он был готов выступить против любого, после того как удостоверится в верности своей невестки. Он поклялся, что выйдет против дюжины врагов, если она снабдит его деньгами и поддержкой египетского войска. Лучшим выходом из ситуации он считал брак, о чем стал активно намекать Клеопатре. Антиох умело настаивал на своем. Он говорил, что пребывание Деметрия в плену может затянуться, намекал, что его брат собирается жениться на парфянской царевне, и в конце концов возмущенная Клеопатра согласилась.

Этот союз оказался очень удачным с политической точки зрения. Жители Сирии признали юного Антиоха своим царем, а Рим не стал против этого возражать. Все шло хорошо до тех пор, пока в 130 г. до н. э. окрыленный Антиох не отправился в Месопотамию. В результате этого похода он погиб. Примерно тогда же Деметрий, которому удалось бежать из плена, вернулся домой. Однако Клеопатра отказалась воссоединиться с ним. Возможно, она оплакивала смерть Деметрия, но более вероятно то, что царица не собиралась делить трон с ничем не примечательной парфянкой, на которой женился ее муж.

Клеопатра II, бежав из Египта, стала умолять дочь простить Деметрия. Этот совет она давала не столько из-за уважения к брачным клятвам, сколько в надежде на то, что благодарный Деметрий поможет ей вернуться в Египет. Но Тея отказалась воссоединяться с бывшим мужем, и тогда ее мать самостоятельно вступила с царем в переписку. Она убеждала его, будто, руководствуясь своими же интересами, он должен вторгнуться в Египет; давала слово царицы, что жители долины Нила будут рады увидеть в ее защитнике истинного избавителя. Наживка, насаженная на крюк, была очень заманчивой, и Деметрий проглотил ее.

Он пересек Финикию и Синайский полуостров и предложил жителям Пелусия сдаться. Но Клеопатра обманула Деметрия – население Пелусия не собиралось вступать с ним в переговоры, а египтяне не хотели видеть своим спасителем человека, в жилах которого течет кровь Селевкидов. Ужасные новости из тыла еще больше усилили его беспокойство.

Жители Антиохии отправляли Эвергету письма, в которых содержались просьбы заменить их царя на любого другого по его выбору. Это польстило его тщеславию, и на протяжении недолгого времени он собирался предложить собственную кандидатуру. Однако, поразмыслив, Эвергет замешкался. Жители Антиохии были столь же непостоянными, как и обитатели Александрии, а сам царь стал слишком осторожным для того, чтобы самостоятельно засовывать голову в петлю. В итоге вместо него в Сирию отправился молодой александриец, которого выдали за младшего сына Александра Баласа, и жители Сирии приняли его.

Тем временем Деметрий спешил обратно, чтобы защитить свое наследие. Но он опоздал. Его изгоняли из одной крепости за другой, и в итоге он был вынужден бежать. Войти в Тир ему не позволили, и возле этого города в 126 г. до н. э. преследователи настигли и убили его. Следующей жертвой убийц стал самозванец, и царскую диадему надела Клеопатра Тея, назвавшаяся «царицей Клеопатрой, богиней множества». Данный эпитет, содержавший намек на ее бурную жизнь, очень подходил Клеопатре, столь же ревнивой и злопамятной, как и ее дядя Эвергет. Однако дни этой мстительной женщины были сочтены. Ее старший сын от Деметрия Селевк умер за то, что неосмотрительно называл себя царем, а младший лишь чудом избежал подобной судьбы. Он стал подозрительным и заставил мать выпить кубок вина, который она поднесла ему. Напиток был отравлен, и эта беспокойная женщина встретила свой конец.

Эвергет решил, что в Сирии его сестра Клеопатра II представляет бо́льшую угрозу, чем в Египте, помирился с ней и в 124 г. до н. э. снова установил тройное совместное правление. Если верить надписям и рельефам, троица позабыла о своих разногласиях. В частности, на острове Кос была найдена стела, в которой говорится о том, что «царь Птолемей, царица Клеопатра-сестра и царица Клеопатра-жена удостоили Гиерона, учителя царского семейства, золотой диадемы и статуи». В Ком-Омбо был обнаружен рельеф с изображением брата, его жены и сестры, получающих дары от Хора. Возможно, с годами характер Эвергета смягчился, а может, его одолела непреодолимая страсть к графоманству.

Как и большинство авторов голубых кровей, египетский царь считал, будто его знания принесут пользу всему миру, и эта его уверенность оказалась гораздо более сильной, чем умение писать. Если Афиней действительно дословно процитировал написанное Эвергетом сочинение «Воспоминания», состоявшее из 24 объемных книг, представляющих собой сочетание пересказа его личного жизненного опыта и отрывочных сведений по естественной истории, то можно сделать вывод о весьма низком качестве данного литературного произведения. Так или иначе, оно вдохнуло в александрийскую культуру новую жизнь. Воодушевленные примером царя ученые снова стали стекаться в Александрийскую библиотеку и начали писать так активно, что царские торговцы не могли удовлетворить их потребность в папирусе, и Эвергету пришлось запретить вывоз данного материала за границу. Это вызвало отчаянный протест в Пергаме, но египетский царь проигнорировал жалобы соседей, так как не собирался удовлетворять их культурные потребности за счет своих собственных.

Этот представитель династии Птолемеев интересовался и географией. Во время написания своих «Воспоминаний» он поразился тому, насколько мало знает о мире, расположенном по другую сторону от Баб-эль-Мандебского пролива. Исследование простирающегося за ним океана завершилось морским путешествием Неарха от Инда до Персидского залива, и до тех пор, пока в Александрию в надежде на покровительство царя не прибыл Евдокс Кизикский, первооткрыватель и мореплаватель, никто не осмеливался нарисовать полную картину этих вод. Он хотел найти морской путь в Индию, страну, добраться до которой, как прежде считалось, можно только через Евфрат и Персидский залив. Эвергета заинтересовала перспектива подобного приключения. Он снабдил Евдокса кораблями и дал ему свое благословение. Мореплаватель отправился в путь, миновал пролив и, вернувшись через некоторое время в Египет, клялся, что видел Индию. Его уверения представляются весьма сомнительными. Скорее всего, он в какой-то момент потерял терпение и перепутал эту страну с современным Сомалилендом.