Эрих Керн - Измена Германии. Шпионы и саботажники против собственного отечества

Следовательно, адмирал Канарис ловко завел расследование на неверный путь. Так подло подставленная семья барона Густава Адольфа Штеенграхта фон Мойланда, государственного секретаря министерства иностранных дел, не имела к этому делу ни малейшего отношения. Но вследствие этого поиски были отведены от Ганса Остера, и, кроме того, удалось полностью прикрыть мюнхенскую группу в Ватикане.

И снова Фабиан фон Шлабрендорф освещает подоплеку этого необъяснимого поведения шефа Абвера. Он пишет:

«То, что он [Остер] смог взять на себя эту роль, было заслугой его начальника, адмирала Канариса. Канарис ненавидел Гитлера и его национал-социализм, но он чувствовал себя слишком старым, чтобы действовать самому. Вместо этого он защищал Остера и позволил, чтобы аппарат службы военной разведки, если он подчинялся Остеру, использовался для того, чтобы поддерживать организацию немецкой оппозиции против Гитлера, укреплять ее и придавать ей новые силы».

Еще полных три года Остер оставался на своей должности, поднялся, наконец, до звания генерал-майора и делал все возможное на своем посту, чтобы саботировать планы и операции командования. Наконец, он провалился из-за смешной мелочи. Из-за четырехсот долларов, которые в сентябре 1942 года были найдены в Пресбурге (Братиславе) у агента по имени Давид. Давид сообщил, что он совершает свои трансакции по поручению некоего майора Шлёгеля из Абвера. Этот майор Шлёгель сразу признался таможенному советнику Ваппенхеншу, что осуществляет сделки с часами, золотом и картинами.

Одновременно он сообщил о трансакциях капитана Икрата и одного сотрудника Абвера, португальского консула доктора Шмидхубера из Мюнхена, в пользу находящихся под угрозой евреев. Этот доктор Шмидхубер уже с 1940 года поддерживал связь с Абвером и привлек в Абвер также адвоката доктора Йозефа Мюллера из Мюнхена, по прозвищу «Оксензепп». Основная связь обоих состояла в их отношениях с Ватиканом.

Йозеф Мюллер, «Оксензепп»

Таможенный советник Ваппенхенш составил рапорт о случившемся, даже не подозревая, что из-за этого начнется.

Адмирал Канарис бушевал, когда узнал об этом. Тем временем доктор Шмидхубер на всякий случай уехал в Мерано и поселился с женой в гостинице

«Парк-отель». Он договорился с доктором Мюллером, что тот посетит его и проинформирует о дальнейшем ходе событий.

Наконец 7 октября доктор Мюллер появился в Южном Тироле и пригласил доктора Шмидхубера в Боцен. Он был очень краток и сказал почти приказным тоном: «Я должен передать вам официальный приказ, а именно от подполковника Фихта из отделения Абвера в Мюнхене. Вы в течение суток должны вернуться в Мюнхен». Шмидхубер улыбнулся ему, и также в следующей беседе не позволил убедить себя вернуться. Наконец, он с сарказмом сказал: «В Мюнхен я вернусь только в качестве английского Верховного комиссара».

Когда он заявил, кроме того, что он через Лиссабон поедет в Англию, доктор Мюллер воскликнул несдержанно: «Вы погубили свою жизнь, и если мы придем к власти, мы тоже будем рассматривать вас как дезертира и изменника родины, как и нацисты».

Теперь Шмидхубер вообще не знал, что он должен был сказать Мюллеру, которого он просто не узнавал. Он ведь совсем ничего не знал о том, что в Берлине в центральном бюро (Отдел Z) Абвера на Тирпицуфер прошло серьезное совещание о нарушении Шмидхубером валютного законодательства, в котором принимали участие Канарис, Остер, а также сотрудники Гизевиус, Донаньи, Бонхёффер и время от времени также доктор Мюллер. Тогда стало ясно, что покрывать доктора Шмидхубера уже невозможно, и, хотя Бонхёффер и Донаньи высказывались против этого, была достигнута договоренность, что придется отказать ему в поддержке. Это, естественно, должно было означать для доктора Шмидхубера смерть.

Дитрих Бонхёффер

После того, как доктор Мюллер не смог уговорить Шмидхубера вернуться добровольно, Шмидхубер был арестован итальянской полицией и 2 ноября 1942 доставлен в полицейский участок в Боцене. Оттуда он как немецкий дезертир

был доставлен на перевал Бреннер и передан немецким властям. Жизнь доктора Шмидхубера больше не стоила ни пфеннига. Он знал, что с ним собирались сделать: без большого шума ликвидировать, осудив военным судом за дезертирство.

Внезапно военный судья, перед которым он предстал в Мюнхене, прервал обычный допрос и резко сказал: «Доктор Мюллер на допросе перед судом Люфтваффе заявил, будто бы вы на встрече с ним в Боцене, когда он в соответствии с приказом потребовал от вас приехать в Германию, сказали ему: „Я приеду в Германию только в качестве английского Верховного комиссара. Я убегу в Англию“». Шмидхубер побледнел. Теперь он разгадал игру полностью.

Суд Люфтваффе в Мюнхене передал Шмидхубера Гестапо, которое отправило его на Принц-Альбрехт-штрассе в Берлине. После допроса там он был отправлен в тюрьму Вермахта в Тегеле, где он встретился с Бонхёффером, который рассказал ему о предыстории аферы.

Теперь Тайная государственная полиция передала расследование дела Шмидхубера Вермахту, и имперский военный суд назначил доктора Манфреда Рёдера, верховного военного судью Люфтваффе, судебным следователем. Во время допроса доктор Шмидхубер ссылался также на вице-консула Бернда Гизевиуса. Чтобы проверить показания Шмидхубера, доктор Рёдер вызвал вицеконсула Гизевиуса на допрос.

Ганс Бернд Гизевиус

Карл Бартц описывал появление Гизевиуса у доктора Рёдера в своей книге «Трагедия немецкого Абвера» (российское издание «Трагедия абвера», 2002 — прим. перев.). Книга появилась в 1955 году, была продана многотысячным тиражом, и Гизевиус ни разу не попытался откорректировать описанное там.

Доктор Карл Бартц писал:

«Гизевиус приехал из Швейцарии в Берлин и явился к Рёдеру. Он предложил занести в протокол свои показания. Рёдер не возражал. Тогда Гизевиус продиктовал удивительные вещи, которые у следователя не укладывались в голове и были расценены им как клевета.

Так, Гизевиус продиктовал, будто Канарису было известно о планах свержения Гитлера. Они обсуждались в Риме и были выданы Канарисом русским. Он, Гизевиус, разговаривал в Швейцарии со Шмидхубером и Икратом, и речь шла о переговорах в Ватикане. Некто господин Х. через какого-то немецкого иезуита вел переговоры с Ватиканом. Они передавались дальше в Рим неким доктором Францем Хартманом. (Доктор Хартман проживал в Риме по поручению Абвера с ежемесячным содержанием в четыреста долларов фактически с 1940 года. Он должен был использовать свои связи с патером Цайгером в Ватикане. Абвер предложил ему устроиться на год, но вдруг он получил известие, что другой человек — доктор Йозеф Мюллер — станет исполнять его обязанности. Хартман, который тем временем уже снял в Риме квартиру, запротестовал, напомнив, что Канарис направил его в Рим на год. Канарис послал в Рим для урегулирования вопроса капитана Лидига, который в качестве руководителя группы I M тогда курировал Хартмана. Лидиг — по свидетельству Рёдера — вручил Хартману чек на крупную сумму. Если он подпишет чек, то получит деньги. Хартман так и сделал, получил пятьсот долларов, но остаток суммы так никогда и не увидел.)