Анатолий Терещенко - Обречённый рейх и Россия. Мифы и факты

Это было время политической перестройки с захватом власти нацистами. Он внимательно следил за событиями, понимая, что армия из этих перемен должна выйти более сильной и авторитетной. С другой стороны, ему не нравилась жестокость в методах управления страной новой властью. По данным знатока жизни нашего героя немецкого журналиста Тобиаса Книбе, после назначения Гитлера на должность рейхсканцлера 30 января 1933 года он сказал товарищам: « И все-таки свинья своего добилась ».

С октября 1936 года Штауффенберг учился в военной академии в Берлине. Там он написал статью «Отражение вражеских парашютно-десантных войск на территории своей страны», в основу которой была положена новая концепция ведения войны.

На глубокую статью молодого офицера обратили внимание генералы, заявившие, что у него большое, чуть ли не полководческое будущее. Его рост, телосложение, германская лепка лица привлекли внимание скульптора Людвига Тормелена. Он попросил его позировать и за это время узнал он нем много того, что позже выразил такими словами:

« Его не просто любили — он пробуждал энтузиазм и восхищение сразу и везде, где появлялся. Его жизнерадостность, позитивность по отношению к себе и окружающим были настолько заразительны, что передавались каждому, кто с ним встречался…

Житейские заботы, скепсис, сомнения — если они где-то проявлялись — рассеивались в его присутствии ».

В качестве офицера штаба 1-й дивизии ротмистр Штауффенберг осенью 1938 года участвовал в кампании по захвату Судетов. После ее окончания он воскликнет, говоря о Гитлере: « Дурак идет к войне ». Сам он таких войн не приветствовал, но быстрые военные успехи Гитлера его, как и других офицеров и генералов, впечатляли. Клаус отмечал в фюрере «военное чутье», что «этот человек — сын войны».

В 1939 году участвовал в польской кампании в звании обер-лейтенанта в танковой дивизии. Из Польши он писал жене Нине:

« Население невероятный сброд. Много евреев и полукровок. Этим людям хорошо, когда ими управляешь кнутом. Тысячи заключенных пригодятся для сельского хозяйства Германии. Они трудолюбивы, послушны и нетребовательны ».

Потом входил с войсками, легко покоряя Францию.

В мае 1940 года Штауффенберга, которого ценили руководители, перевели в организационный отдел генштаба сухопутных войск начальником подотдела регулярной армии, где он изучал опыт действующих войск. На этой должности он проработал почти 2 года, пережив многие события в Германии и на фронтах. Сталинградский позор Гитлера он приравнял к Версалю. Офицер, широко и глубоко мыслящий, понял, что Гитлер ведет страну к поражению. Он часто выезжал на фронт. Видел изнанку войны и понимал, что война вскрывает суть любого явления. Она вынуждает каждого человека стать самим собой. Война срывает маски и все расставляет по своим местам.

« Да, ни для какого другого дела мужчины не объединяются так быстро, как для убийства других мужчин , — размышлял он. — Первой жертвой войны становится правда ». На фронтах в России он бывал не только в штабах, но и в окопах. Уже в начале войны с СССР свое выступление в военной академии он начал словами: « Нынешняя структура немецкого главного командования даже нелепее, чем та, какую мог бы изобрести вредитель », а продолжил: « Немецкие резервы стремительно истощаются… Возникла необходимость формирования добровольческих частей на Востоке, чтобы ими заткнуть фронтовые дыры… Огромные пространства России бьют по нам сильнее оружия» .

Жителей оккупированных областей, если они не были убежденными коммунистами, он воспринимал как ценных союзников в борьбе против Сталина, в то время как Гитлер видел в них «недочеловеков», «людской мусор», «быдло» — представителей низшей славянской расы.

Российский большевизм он, как и многие его коллеги — офицеры, не воспринимал и относился к нему враждебно. Страх быть побежденными и в этой войне засел глубоко в его сознании. А провалы на Восточном фронте он воспринимал глубоко и дерзко начинал называть их причины. Видел он их в ослеплении Гитлера своей барбароссовской идеей. Но она давала сбои — вермахт отступал, Красная армия теснила германские войска.

Однако вернемся к апрельским событиям 1943 года в Тунисе. Утром 7 апреля 1943 года отступление 10-й немецкой танковой дивизии шло полным ходом. Подполковник Штауффенберг тоже отступал под палящими лучами африканского солнца, стоя для лучшего обзора на командирской машине, угловатом вездеходе «Хорьх». Пот катился градом. Американцы и англичане бомбили и обстреливали вытянувшуюся колонну немцев волновыми налетами — одна группа, отбомбившись, уходила, а через некоторое время появлялась другая стая небесных стервятников: с белыми пятиконечными звездами на фюзеляжах «Дугласы А-20», «Кертисы Р-40» и с красно-бело-голубыми кругами на плоскостях «Спитфайры» и «Бристоль Бленхеймы». Янки и томми работали дружно и эффективно.

« Зачем мы влезли в этот африканский ад , — подумал подполковник, — сколько людей положили… Ради чего ?»

И тут он вспомнил вчерашнюю встречу с молодым необстрелянным обер-лейтенантом, только что прибывшим с пополнением. Он тогда спросил его:

— Как вы думаете, с какой целью вы прибыли в Тунис? — Штауффенберг требовал честного ответа.

— Наверное, для того чтобы попасть в плен, — последовал откровенный ответ.

— Ну да, в таком случае нам повезло. Для нас война закончилась, — с улыбкой заметил подполковник. Все солдаты тогда заулыбались, поверив, исходя из обстановки, что он сказал правду.

Как только колонна выбралась из теснины между соленым озером и следующей высотой, открылась картина поверженной техники. Десятки разбитых танков, вездеходов, орудий и бронированных автомобилей дивизии валялись вдоль дороги. Штауффенберг посмотрел на обер-лейтенанта — тот плакал…

— Нам повезет, если мы отсюда выберемся, — тихо проговорил подполковник. А потом был очередной налет. Пикирующий летчик взял под прицел его «Хорьх»…

Результат: старший офицер был тяжело ранен — левый глаз и обе руки в крови, мундир изодран в клочья. На санитарной машине его доставили в эвакуационный пункт, а потом отправили в полевой госпиталь под Сфаксом — вторым городом после столицы Туниса. Здесь ему ампутировали правую руку, а также мизинец и безымянный палец левой руки. Левый глаз тоже пришлось удалить. В таком состоянии он оказался в одном из госпиталей Мюнхена. Обер-лейтенанту не пришлось сдаваться. Он погиб в машине…

Жена, 30-летняя графиня Нина Штауффенберг, стройная, симпатичная женщина, с короткой стрижкой по моде тех времен, получив известие о тяжелом ранении мужа, оставила четырех детей на попечение свекрови в Лаутлингене и выехала в Мюнхен.