Анатолий Терещенко - Обречённый рейх и Россия. Мифы и факты

Она понимала, что встретит раненного мужа и успокоит, и вскоре он поправится. Но когда она увидела «снежного человека», всего забинтованного от головы до ног и без одной руки, поняла: таким Клаусом, каким он отправился в Африку, ему не быть. А еще эта мужественная женщина понимала, что она жена офицера, для которого превыше всего служебный долг — воевать за честь родины. Ее долг поддерживать мужа и не обременять семейными заботами…

В госпитале Клаус лежал в двухместной палате. Раненый метался в жару. Во всем теле оставались осколки металла, которые с гноем выходили из ран. Нина никогда не рассказывала, что она пережила в тот момент, когда она в первый раз увидела своего энергичного мужа в таком состоянии…

Но время — лекарь, кроме всего прочего, оно обладает просто исключительным даром убеждения и даже переоценки человеком прошлого пути. Клаус понимал, что в этом мире ничем нельзя обладать по-настоящему: вещи недостаточно долговечны и человек недостаточно долговечен, особенно военный на войне.

Его постоянно посещали товарищи и сослуживцы. С некоторыми из посетителей Клаус говорил откровенно о катастрофическом положении на фронтах. А Нине перед выпиской из госпиталя сказал:

— Знаешь, у меня такое чувство, что я непременно должен что-то сделать, чтобы спасти рейх. Мы, офицеры генерального штаба, несем ответственность за все, что происходит.

Нина ответила, как бы в шутку:

— В твоем нынешнем состоянии именно ты больше всего для этого подходишь.

Шатауффенберг ничего не ответил жене, которая считала этот разговор ударом палочкой по барабану, но в душу уже закрадывалась липкая тревога…

В июле 1943 года он оказался в семье. Медленно, но верно к Клаусу возвращались жизненные силы. Он упрямо тренировался писать левой рукой и одеваться при помощи зубов, всегда отказываясь от услуг жены и детей. Старался больше ходить, совершая длительные прогулки. Война и злой рок Третьего рейха казались отсюда бесконечно далекими, но подполковник знал, что его ожидает впереди. Вскоре ему прислали из Берлина письмо, в котором было предложение новой должности в генеральном штабе. Глаз и рука были с протезами, поэтому внешне он не отличался от штабного офицера. Письмо ему прислал знакомый генерал-полковник Фридрих Ольбрихт, как оказалось, главный теоретик Сопротивления в Берлине. В мае 1942 года с санкции Гитлера была запланирована операция «Валькирия» по использованию армии для управления страной при чрезвычайных обстоятельствах. На этом документе были подписи многих генералов вермахта, в том числе и самого Ольбрихта, который ненавидел выскочку Гитлера и тайно боролся с ним. Мысль об устранении фюрера пришла к нему после гибели на Восточном фронте его 19-летнего сына. Он тогда заявил своим близким друзьям: « Немецкая армия будет лишь дуновением ветра в широких русских просторах ». Конечно, это было образное сравнение, («дуновенье» продолжалось 1418 дней и ночей), но к началу 1944 года его пророчество стало горькой правдой.

Итак, с 1 июля по 21 июля 1944 года Клаус фон Штауффенберг находился на должности начальника штаба резервной армии при командующем этим объединением генерал-полковнике Фридрихе Фромме. На этой должности получил звание полковника.

Поэтому сама идея превратить «Валькирию» в «Операцию «Валькирия» как механизм государственного переворота принадлежала ему. Главными фигурантами, кроме Фридриха Ольбрихта, были полковник Хеннинг фон Тресков и его адъютант Фабиан фон Шлабрендорф. Теперь к ним присоединился и полковник Клаус фон Штауффенберг, превращение которого в сторонника Сопротивления происходило медленно. В нем долго жили офицерский долг и чувство преданности Германии. Но Гитлер своими антигосударственными действиями постепенно разрушал этот патриотический фундамент. Новые друзья постепенно, но ускоренно убеждали полковника в необходимости радикальных мер против врага нации, каким они считали наци № 1, практически приведшего к разгрому Германии. Они считали, что новую, достойную расу может создать только дух, а не питомник отвратительных и кровавых нацистских зверей.

10 сентября 1943 года немецкое радио транслировало речь Гитлера, который сожалел о том, что теперь Италия перешла в разряд врагов Третьего рейха:

« Потеря Италии в военном смысле значит очень мало… Предателей, таких, как в Италии, здесь никогда не будет, позиция моих политических соратников, моих фельдмаршалов, адмиралов и генералов — позиция фанатически сплоченного общества ».

Но он ошибался.

И вот лавина заговора сдвинулась с мертвой точки — ставка в устранении Гитлера заговорщиками была сделана на смелого фронтовика и грамотного штабного офицера полковника Штауффенберга. Он признавался соратникам, что переворот — это данная Богом задача, которой он готов посвятить себя целиком. По плану заговорщиков верховным главнокомандующим после устранения Гитлера должен стать его давний противник — 62-летний генерал-фельдмаршал Эрвин фон Вицлебен.

20 июля 1944 года около 7 часов Штауффенберг вместе со своим адъютантом обер-лейтенантом Вернером фон Хафтеном и генерал-майором Гельмутом Штиффом на курьерском самолете Ю-52 вылетели с аэродрома в Рангсдорфе в ставку Гитлера. Клаус захватил с собой два портфеля. В одном были документы для доклада о создании двух новых дивизий из резервистов, которые требовались на Восточном фронте, а в другом — два пакета взрывчатки и три химических детонатора…

Подробности осечки физического устранения Гитлера достаточно освещены в исторической литературе и прессе. Взрыв произошел в 12.42. Главное — Гитлер получил многочисленные осколочные ранения, ожоги ног и повреждение барабанных перепонок, был контужен с временной парализацией правой руки. У него были опалены волосы и разорваны в клочья брюки.

После взрыва любопытство погнало группу секретарш к бункеру фюрера. Среди них была и Траудль Юнге. Она вспоминала:

« Я чуть было не рассмеялась, увидев Гитлера. Он стоял в маленькой прихожей в окружении адъютантов и слуг. Он никогда не отличался хорошей прической, а сейчас вообще напоминал ежика, так топорщились у него волосы. Черные брюки свисали с ремня узкими полосками, как рогожка. Правая — ушибленная — рука засунута между пуговицами кителя. Улыбаясь, он поприветствовал нас левой рукой: «Ну, милые дамы, все снова закончилось хорошо. Еще одно доказательство того, что сама судьба избрала меня для этой миссии, иначе я не был бы сейчас жив ».

Через некоторое время по радиостанции «Кенигсберг» начали транслировать речь Гитлера из ставки «Вольфшанце». Вот ее небольшой фрагмент:

« Немецкие соотечественники и соотечественницы!