Анатолий Терещенко - Обречённый рейх и Россия. Мифы и факты

Решение об отказе от обороны городов принимает исключительно Верховное главнокомандование вооруженных сил.

Кейтель, Гиммлер, Борман».

Еще до этого приказа вначале 1945-го в Берлине можно было видеть жуткие «новогодние игрушки» — повешенных за предательство. Вешали без разбора по доносам в гестапо гражданских и военных. Они висели на осветительных столбах, а часто на деревьях. Но уже в конце апреля Гитлеру и его последователям было совершенно ясно, что война проиграна.

Летучие военно-полевые суды и прочие «соотечественники» из СС, которые все еще верили в окончательную победу, когда даже фюрер понимал провал своей авантюры, присвоили себе право играть роль палачей. О жертвах внутренних оккупантов берлинцы помнят. Один из столбов они отметили мемориальной пластиной, на которой надпись:

« На этом месте 24 апреля 1945 года озверевшими нацистскими бестиями был повешен немецкий солдат, который не пожелал участвовать в бессмысленной, безумной войне ».

Царила ужасная неразбериха в системе обороны города.

Слово Вернеру Хаупту:

« …Поэтому для генерал-полковника Хейнрици, командующего группой армий «Висла», явилось полной неожиданностью, когда 19 апреля 1945 года ему была передана командная власть в Берлине. Поскольку до сих пор генерал-полковник был твердо убежден в том, что многомиллионный город обороняться не будет. Он пытался в эти роковые дни отвратить от города уготовленную ему судьбу. Но у командующего не было возможностей, чтобы распутать клубок противоречий. Его распоряжения не признавались Гитлером ».

23 апреля власть в Берлине взял в свои руки Геббельс. Он теперь стал имперским комиссаром обороны. В течение часа он, как специалист по пропаганде, издал целый поток приказов и распоряжений. Типографии работали на полную мощность, тиражируя экстренные выпуски газет и всякого рода объявлений.

На столбах, стволах деревьев, стенах, оставшихся заборах берлинцы глазами, воспаленными от пыли, дыма и пожарищ, читали:

« Город Берлин будет обороняться до последнего человека!

Сражайтесь с фанатичным ожесточением за ваших жен, детей и матерей! Мы устоим в борьбе!.. Все солдаты и бойцы фольксштурма, направленные на оборону столицы рейха, должны занять предписанные позиции и обязаны немедленно вступить в бой, как только покажутся советские танки!.. Сейчас необходимо сохранять железную дисциплину, продемонстрировать максимальную уверенность в своих силах…

Предателей надо немедленно расстреливать на месте или вешать. Сейчас имеет силу только один лозунг: фанатичное и ожесточенное сопротивление во всех точках города. Будьте бдительны! Самоотверженно защищайте жизнь ваших жен, матерей и детей…

Большевики ведут свою борьбу без всякой жалости. Кто хотел бы, чтобы его жена и дети были обесчещены? Какой мужчина хотел бы получить пулю в затылок? На вас, защитники Берлина, смотрят ваши матери, ваши дети и ваши жены. Сейчас они доверили вам свои жизни.

Час испытаний пробил… »

Крайсляйтеры и прочие политические ляйтеры возгордились тем, что теперь они могли приказывать офицерам вермахта. На их стороне находились эсэсовцы. Гиммлер не обманул ожиданий немцев — он объявил им террор. Рейхсфюрер СС преобразовал свои оперативные подразделения «в летучие военно-полевые суды», которые устраивали охоту на дезертиров. Случилась трагедия и в семье Евы Браун. Ее зять — муж младшей сестры, группенфюрер и генерал-лейтенант войск СС, офицер связи рейхсфюрера СС Гиммлера в ставке фюрера Герман Фегелейн — решил «погулять». Он уехал к себе домой в Шарлоттенбург. Его нашли посланные Гитлером эсэсовцы пьяным на кровати в гражданской одежде. По приказу «хозяина подземелья», генерала СС доставили в фюрербункер, и после допроса гестаповцы расстреляли его во дворе рейхсканцелярии.

Когда деспоты, как говорил Станислав Лец, обращаются к террору, можно спать спокойно. Тут уж будет без обмана. Эта бесполезная жестокость ложилась на перепуганных страхом возмездия нацистов, выставляющих себя патриотами нации. Они тем самым проявляли признаки своей слабости и выражение страха, потому что уже были политическими банкротами.

Вслед за первым воззванием последовало второе:

« Честно и стойко мы исполним свой долг, станем примером отважной самообороны для всего немецкого народа. Негодяй и подлец тот, кто в этот час предпочтет мужественной борьбе постыдную трусость и позорное малодушие. Солдаты, раненые, мужчины Берлина! К оружию! »

Газеты от 24 апреля 1945 года запестрели призывами дать в Берлине бой Красной армии. Берлинцы черпали в них новые надежды, что столицу пронесет, их спасет гитлеровское Провидение и собранный в кулак вермахт и части СС.

Газета «Берлинер моргенпост»:

« …Берлин защищается всем имеющимся оружием, всеми средствами и всем мужеством и отвагой своих мужчин и солдат. Каждый, кто может держать в руках оружие, тотчас добровольно обращается в комендатуру Берлина… Гауляйтер и имперский комиссар обороны призвал их на помощь при обороне нашего родного города Берлина… »

Газета «12-Ур-Блатт»:

« Из общего обзора положения, сложившегося в данный момент во всех горячих точках боевых действий в городе и в окрестностях… можно оказывать врагу сопротивление… кроме того, существует также возможность перехода в контратаки ».

Газета «Дер ангриф»:

«Венк приближается!.. В городе танковый корпус!.. Нас спасут! Слова фюрера сохраняют свою силу: Берлин останется немецким!.. При сообщении о быстром приближении испытанных в боях соединений защитники столицы рейха сразу прибодрились и сражаются с невидимым упорством и ожесточением с твердой надеждой скоро услышать грохот орудий наступающих резервов ».

Эти и другие газетные строчки, созданные явно по указке главного пропагандиста Третьего рейха Геббельса, уже ничего не значили. И все же, надо признаться, что в этот час беды, когда на чаше весов лежали опасность и надежда, Берлин стал одним единым, большим сообществом. Так что не так просто и легко было нашим воинам пробиться к рейхстагу и фюрербункеру.

26 апреля маленькая хрупкая женщина, пилот Ханна Рейч приземлилась на самолете «Физелер Шторх» на одной из осевых улиц восток-запад прямо у Бранденбургских ворот и привезла с собой генерал-полковника Роберта Грейма — командующего 6-м воздушным флотом. В воздухе советский истребитель атаковал их, ранив в ногу Грейма, который на одной ноге, опираясь на Ханну, приковылял в бункер. Он прибыл для того, чтобы стать преемником Геринга и взять на себя командование люфтваффе. После медобработки раны, он беседовал с Гитлером. Фюрер высоко оценил его вклад в авиацию рейха и присвоил ему звание фельдмаршала. 29 апреля Рейч вылетела из Берлина к гроссадмиралу Деницу — запланированному новому правителю Германии, калифу на час…