Вальтер Скотт - Письма о демонологии и колдовстве

В 1645 году была создана комиссия парламента, во главе которой встали два уважаемых священника, один из них, мистер Файрклоу из Келлара, проповедовал перед остальными на тему ведовства; и после этих разъяснений начались допросы и казни, как в прежнее время. Но народное возмущение против Хопкинса было столь сильным, что некий джентльмен схватил его и подверг испытанию водой, при котором тот, кто выплывает, признается виновным в колдовстве; таким образом стране и удалось избавиться от Хопкинса. Утонул он сразу или нет, точно не ясно, но его упомянул впоследствии автор «Гудибраса» [222]:

Проницательный читатель легко догадается, что этот сдвиг в пользу тех, кто не одобрял преследования ведьм, должен был получить поддержку могущественных лиц; тем не менее может показаться достаточно странным, что дух терпимости возник в результате церковных разногласий, когда те религиозные течения, которые первоначально заигрывали с пресвитерианцами, как с более многочисленной и влиятельной партией, но потом освободились, стали, начали бороться и победили. Независимые [223]выделялись свободой религиозных догматов, смешанной с элементами мистики. Они отменили даже термин «черное духовенство» и позволили проповедовать любому, кто мог собрать прихожан, которые поддержали бы оратора, и кто безвозмездно удовлетворял духовные потребности своих слушателей. Хотя эта слабость дисциплины вызвала широкое проявление самого бурного энтузиазма и способствовала возникновению всевозможных новых доктрин, она имела, с другой стороны, неоценимое значение, ибо подарила обществу терпимость, неизвестную в то время ни одной другой христианской церкви. Самый дух религии, которая допускала разделение на секты до бесконечности, исключал официальное преследование какой-либо из них за ересь или вероотступничество. Если существовала даже секта манихеев, восхвалявшая мировое зло, то иные сектанты точно не были для господствующей церкви париями; к счастью, то же чувство заставляло сектантов с ужасом относиться к преследованию ведовства.

Таким образом, когда при Кромвеле независимые победили пресвитерианцев, до какого-то момента бывших их союзниками, они намеревались противостоять насилию под предлогом борьбы с ведовством, вроде того, что устроил гнусный Хопкинс в Эссексе, Норфолке и Саффолке за три или четыре года до 1647 г. Возвращение Карлу II короны и королевства послужило в некоторой мере ограничением широко распространенному обычаю, когда законы против ведовства соблюдались при общем смягчении нравов во время гражданской войны.

Первый закон короля Иакова все-таки действовал, но не очень похоже, учитывая характер принца, что он, чтобы спасти жизнь нескольких стариков и старух, рискнул бы навлечь на себя ненависть тех, кто одобрял преступления, все еще державшее в ужасе большую часть его подданных. Указ, однако, в целом исполнялся мудрыми и знающими судьями, и обвиняемые имели шанс спастись, шанс, который им давала суровость абсурдного закона.

Абсурд же, это очевидно, в некоторых случаях преобладал.

В 1663 году пожилая дама по имени Джулиана Кокс была осуждена главным образом на основании свидетельства охотника, который заявил под присягой, что он натравил своих гончих на зайца и, подойдя к тому месту, где, как он видел, собаки поймали зверя, нашел с другой стороны куста Джулиану Кокс, бьющуюся в конвульсиях; вид женщины убедил охотника, что перед ним ведьма, перекинувшаяся зайцем. Несчастную приговорили к смерти и казнили.

Мы должны с сожалением процитировать сэра Мэттью Хелса, председательствовавшего два года спустя на суде, по результатам которого Эми Данни и Роз Каллендер были повешены в Сент-Эдмундсбери. Нет человека, который при особых обстоятельствах не мог бы отмежеваться от предрассудков своего народа и своего времени. Доказательства против обвиняемых были представлены, во-первых, в виде заклинаний, применявшихся невежественными людьми против предполагаемого колдовства; их использование — согласно указу Иакова I — было таким же преступлением, как и самый акт колдовства, который они должны были нейтрализовать. Во-вторых, две старые женщины отказались даже от возможности купить селедки, отказались сердито и нетерпеливо, а сын торговца селедкой потом заболел. В-третьих, мимо домика несчастной Эми Данни ехала повозка. Старуха выбранила возницу, и вскоре после этого повозка (что хороший кучер вряд ли поймет) сильно ударилась о ворота, притом ни одно колесо не коснулось столбов, а затем ударилась о столб и потеряла колесо. В-четвертых, одна из околдованных, будучи тщательно связанной, внезапно почувствовала нечто, когда ее коснулась одна из предполагаемых ведьм. Правда, в другом судебном разбирательстве было установлено, что у некоего человека с завязанными глазами случился приступ ярости, когда до него дотронулся совершенно посторонний, никак не связанный с обвинением. Но сильнее всего, может быть, повлияло на судьбу подозреваемых свидетельство прославленного сэра Томаса Брауна [224]: «Приступы естественные, но усиленные могуществом дьявола, сотрудничающего со злонамеренными ведьмами».

Странное мнение для автора трактата о распространенных ошибках!

Впрочем, факел науки уже загорелся ярко и светил не в одном только королевстве, посылая лучи во все стороны и щедро рассыпая свой свет. Королевское общество, которое начало работать в Оксфорде, возникло из частной компании, собиравшейся у доктора Уилкинза [225], где-то в 1652 году; через год после реставрации монархии общество приобрело статус Королевского, начало публиковать свои труды и создало новые и более рациональные направления развития науки. Во Франции, где только воля правительства могла произвести большие изменения, следствием возросшей страсти к научным открытиям явилось то, что был положен решительный конец охоте на ведьм, которая раньше в этом королевстве, так же как и в Англии, была обычным делом. Около 1672 года в Нормандии арестовали очень многих пастухов и других лиц, и руанский парламент приготовился приступить к расследованию с обычной строгостью. Но король Людовик XIV воспретил дознание и посоветовал отпустить всех этих бедолаг и впредь защищать их от преследований. Была основана также французская академия наук и, в подражание, общество образованных германцев организовало подобный орган в Лейпциге.