Вальтер Скотт - Письма о демонологии и колдовстве

Джона Стюарта допросили заново, на очной ставке с ребенком он признал, что девчонка была с ними, и привел удивительнейший рассказ о своих связях со страной эльфов, подобного которому мы не встречали нигде.

Тайна, которую считали столь хорошо сокрытой, явилась на всеобщее обсуждение, судьи и священники взялись за Изобель Инш, принуждая ее сказать правду, и она наконец призналась, что присутствовала при уничтожении фигурок корабля и моряков, но постаралась обставить свое признание так, чтобы отвести от себя подозрения в деятельном участии. Эта старуха даже допускала, что на нее повлияли сверхъестественные силы. Она обещала Бейли Данлопу (также моряку), который ее охранял, что если он отпустит ее, во всех его делах на море и на суше ему будет сопутствовать успех. В конце концов ее вынудили подтвердить, что на следующий день она полностью признается во всем, что знает. Оказавшись в столь затруднительном положении, несчастная женщина воспользовалась темнотой, чтобы совершить побег. Для этой цели она выбрала заднее окно подвала, хотя, как гласит отчет, там были «железные засовы, запоры, а на ней самой — кандалы», выбралась на церковную крышу, где оступилась, упала с высоты и сильно покалечилась. На допросе Бейли Данлоп опять уговаривал ее признаться, но бедная женщина взывала к милосердному суду и настаивала на своей невиновности до последней минуты жизни, отрицая все, в чем призналась ранее, и умерла через пять дней после падения с церковной крыши. Жители Ирвина приписывали ее смерть отравлению.

Круг обвиняемых начал сужаться, остались только Стюарт и Маргарет Беркли. Наступил день суда, и произошли следующие события, которые мы приводим по судебному протоколу: «Мой господин граф и владелец Эглинтауна (который проживает в миле от упомянутого города), прибыв в упомянутый город по настоятельной просьбе упомянутых судей, для оказания им поддержки, сочувствия и помощи в расследовании упомянутых дьявольских козней, поместил вышеупомянутого Джона Стюарта для его собственной безопасности до дня судебного разбирательства в надежную камеру, где к нему никоим образом не мог иметь доступа ни один человек до самого заседания суда, а во избежание наложения на себя рук сей Джон Стюарт был строго охраняем и закован в ручные кандалы. И в самый день разбирательства, когда за полчаса до заседания суда мистер Дэвид Диксон, священник Ирвина, и мистер Джордж Дунбар, священник Эйра, пришли к Стюарту, чтобы усовестить его, дабы воззвал он к Богу и просил прощения за свою прошлую безнравственную жизнь и за многолетнее служение дьяволу, Джон Стюарт согласился и произнес следующее: “Господи, меня так сторожат, что я не могу снять шапку или взять в рот кусок хлеба”. Сразу же после ухода от него священников за мошенником по требованию моего господина Эглинтауна послали стражу для очной ставки с женщиной из города Эйр по имени Джанет Боус, которую допрашивали суд города Эйра по обвинению в ведовстве и отправил в город Ирвин по этому делу. Полицейские, посланные за ним, нашли его висящим на двери камеры, в петле из конопляной веревки, видимо служившей прежде подвязкой или шнурком, длиной не более двух пядей, так что ступни преступника не доставали до земли на полдюйма; когда его вынесли из камеры, он еще был жив. Несмотря на все возможные меры, принятые для возвращения его к жизни, он преставился и кончил жизнь столь нечестивым образом при пособии своего господина дьявола. И поскольку в живых осталась одна лишь упомянутая ранее Маргарет Беркли и потому, что люди, вызванные на суд над ней и мошенником, который с помощью своего господина дьявола наложил на себя руки, присутствовали в упомянутом городе, и чтобы избежать подобного исхода с упомянутой Маргарет, судьи нашего короля, особенно вышеупомянутые входившие в комиссию, после совещания с упомянутым благородным лордом, чьи совет и участие главным образом и требовались и были получены, после тщательного изучения дела решили перед заседанием суда подвергнуть упомянутую Маргарет пыткам, дабы выяснить роль дьявола, с позволения

Господа Бога свершившего такое с соучастниками преступления, которые были свидетелями в деле и стали своими собственными убийцами. Применялись пытки, признанные самыми безопасными (как упомянутый благородный лорд заверил упомянутых судей): зажав босые ноги ведьмы в деревянные колодки, накладывали сверху железные бруски по несколько штук, один на другой, потом снимали и накладывали снова, и так несколько раз подряд; а бруски эти не повреждали даже кожи на ногах. Когда пытка началась, упомянутая Маргарет стала кричать и умолять ради Бога снять с ног железо — мол, тогда она правдиво обо всем расскажет. Когда же бруски убрали, она, как и прежде, стала от всего отпираться, а когда ее вновь принялись пытать, то закричала: "Уберите, уберите! Клянусь Богом, я вам все скажу!” И когда упомянутое железо снова сняли, она пожелала, чтобы милорд Эглинтаун, упомянутые четыре судьи и упомянутый мистер Дэвид Диксон, священник города, мистер Джордж Дунбар, священник Эйра и мистер Митчелл Уоллас, священник Килмарнока, и мистер Джон Каннингем, священник Делри, и Хью Кеннеди, мэр Эйра, явились к ней сами и отослали всех остальных, и тогда она честно, как перед Богом, поведает обо всем. Ее желание было выполнено, и она так и сделала. Эта женщина истинно верила в Господа, хвалила имя Господне, облегчая свое сердце и радуясь тому, что она, говоря правду, может славить его святое имя и разочаровывать врага рода человеческого».

Маргарет Беркли, молодая и жизнерадостная женщина, вела себя до сих пор как вспыльчивая, почти истеричная особа. Ее обвиняли безосновательно, единственным признаком ее вины было то, что она носила рябиновые бусы, чтобы заставить свою корову давать молоко, когда оно стало пропадать. Но «мягкая пытка» — странное сочетание слов, — которую посоветовал благородный лорд Эглинтаун (а именно: помещение ног в колодки и накладывание сверху железных брусков), победила ее решимость отрицать свою вину. После того она поведала о гибели корабля Джона Дейна, причем утверждала что все было затеяно с целью убить только ее деверя и мэра Трейна, а команду губить не хотели. Одновременно она обвинила в колдовстве некую Изобель Кроуфорд, которую также вскорости допросили и которая от большого страха призналась во вменяемом ей преступлении, главную вину оставив за самой Маргарет Беркли.

Было назначено судебное расследование, когда в суде вдруг появился Александр Дейн, муж Маргарет Беркли, вместе с адвокатом, который защищал его жену. Очевидно, вид супруга пробудил в женщине некоторую надежду и желание жить, поскольку когда адвокат спросил заключенную, не желает ли она, чтобы ее защищали, она ответила: «Как вам угодно. Но все, в чем я призналась, вырвали у меня пыткой. Богом клянусь, все, что я говорила, ложь!» А затем с чувством добавила: «Вы слишком долго шли». Суд присяжных, ничуть не растроганный семейной сценой, придерживался мнения, что признание обвиняемой не могло считаться следствием пытки, так как железные бруски не воздействовали на ее тело в момент признания, хотя и лежали поблизости в качестве средства устрашения.