Вальтер Скотт - Письма о демонологии и колдовстве

Жестокое и несправедливое поведение судей показывает, почему оправдательные приговоры были так редки в стране, где судьи полностью зависели от короля. Не будем приводить иные многочисленные случаи, когда доверчивость, вынужденные признания, предрассудки и сфабрикованные улики приводили к трагедии — куче хвороста и позорному столбу.

Земляные работы, проводившиеся недавно на Каслхилл в Эдинбурге, открыли взорам останки погибших, большая часть которых была казнена между 1590 годом (когда происходили судебные процессы над Юфимией Маккалзин и Мудрой из Кейта) и годом объединения королевств [234]. Переезд короля Иакова в Англию не смягчил ужасных преследований. По сообщению сэра Томаса Гамильтона, члены Тайного совета, в том числе граф Мар, отдавали себе отчет в крайней несправедливости и негуманности судебных преследований ведьм. Позволим себе привести фрагмент «Записок Гамильтона»:

«В 1608 году, 1 декабря, граф Мар заявил на совете, что некоторые женщины, арестованные в Браутоне за ведовство [235]и подвергнутые следствию, а затем осужденные, хоть и отрицали свою вину, но все-таки были сожжены (заживо), притом столь жестоким способом, что некоторые из них умирали, отрекаясь от Бога и богохульствуя, другие, полуобгоревшие, выскакивали из огня, но их заталкивали обратно».

Этот удивительный документ показывает, что даже во времена правления Иакова, как только король покинул Эдинбург, Тайный совет осознал, что успел пресытиться жестокостями. Впрочем, несмотря на изложенные в письме ужасные подробности, совет не предпринял (и не мог предпринять) никаких шагов по предотвращению подобных процессов, так как, к несчастью, общественное мнение было на стороне короля и судей. В течение всего XVI столетия и большей части XVII судопроизводство в области ведовства практически не смягчалось. Даже когда к власти пришли индепенденты и Кромвель, и его помощники вынуждены были потрафить простому народу и передать обвиняемых в ведовстве в руки гражданского суда, хотя в дневниках того времени нередко встречаются сетования английских соседей на неоправданную жестокость шотландцев.

Мы не станем углубляться в историю событий, вообще говоря, столь однообразных в подробностях и столь печальных; ограничимся изложением одного судебного разбирательства, в котором оказалась замешанной жена моряка. Надо сказать этот случай более трагичен, нежели описанный в «Макбете» [236].

Маргарет Беркли, жена Арчибальда Дейна, жительница Ирвина, была оклеветана в воровстве своей невесткой Джанет Лиэл, супругой Джона Дейна, брата Арчибальда и самим Джоном Дейном. Маргарет возбудила в ответ дело о клевете в церковном суде, где после разбирательства собрание решило, что стороны должны помириться. Женщины пожали друг другу руки на глазах членов суда, после чего упомянутая Маргарет заявила, что подала руку невестке только из уважения к собранию, а на самом деле все еще ненавидит Джона Дейна и его жену. Приблизительно в это время барк Джона Дейна должен был отплыть во Францию, и Эндрю Трейн, или Трен, мэр Ирвина, который был владельцем судна, отправился на нем, чтобы присмотреть за товарами во время плавания. Два других купца по некоторым причинам тоже отправились на этом судне. Многие — купцы и моряки — слышали, как Маргарет Беркли осыпала проклятьями судно мэра, моля Бога, чтобы море потопило этот корабль и чтобы на дне морском команду съели крабы. Когда корабль, напутствуемый таким образом, бесследно сгинул в море, мошенник по имени Джон Стюарт, заявлявший, что обладает ясновидением и умеет исцелять болезни, пришел к Трейну в дом и сообщил, что корабль погиб и что миссис Трейн осталась вдовой. Печальная истина позднее подтвердилась неоспоримыми фактами: в Ирвин прибыли два моряка с известием о том, что барк шкипера Джона Дейна потерпел крушение у берегов Англии, около Падстоу, при этом погибли все, кто был на борту, кроме них самих.

Сразу же возникло подозрение в колдовстве, которое пало на Маргарет Беркли, осыпавшую корабль проклятиями, и на Джона Стюарта, видимо знавшего об ужасном исходе плавания еще до того, как было получено известие. Стюарт, схваченный первым, признался, что Маргарет Беркли, другая подозреваемая, обратилась к нему с просьбой научить ее искусству магии, «чтобы получать одежду и еду, добиваться любви мужчин, которые ей нравятся и которые не обращают на нее внимания, и, наконец, чтобы получать все дары земли и моря». Стюарт заявил, будто говорил Маргарет, что он не обладает необходимыми познаниями, а потом прибавил, добровольно или под пытками, еще кое-что, и эти его слова позволили возложить вину за гибель барка на Маргарет Беркли. Он сказал, что пришел к дому этой женщины в Ирвине вскоре после того, как корабль отплыл из гавани, и нашел ее в компании двух товарок, занятую изготовлением глиняных фигурок; одна из них была очень красивой, с белокурыми волосами и вроде бы напоминала мэра Трейна.

Затем женщины вылепили из глины кораблик, и тут к ним присоединился дьявол в облике черной комнатной собачки, которых любят держать дамы [237]. Стюарт также сообщил, что затем вся компания вышла на улицу и направилась в заброшенный дом около порта. Из этого дома они двинулись в сторону берега вместе с упомянутой черной собакой и бросили глиняные фигурки в море, которое сразу забурлило и покраснело, словно сок марены в красильном котле.

Получив признание от несчастного Стюарта, его допросили затем относительно приятельниц Маргарет Беркли, помогавших ей в составлении заклинания. Он назвал женщину по имени Изобель Инш, или Тейлор; последняя, впрочем, решительно отрицала, что когда-либо видела его прежде. Ее, однако, заперли в подвале церкви. Вдобавок старуху Инш разлучили с ее дочерью, Маргарет Тейлор, ребенком восьми лет от роду, которая была служанкой у Маргарет Беркли, главной обвиняемой. Эта девочка, нянька грудного ребенка Маргарет Беркли, либо от страха, либо из любви ко лжи, которая, как мы видели, свойственна детям, заявила, что она присутствовала в мгновения, когда лепились роковые фигурки из глины, и что при кидании тех в море ее хозяйке Маргарет Беркли и матери помогали другая женщина и девушка четырнадцати лет от роду, которая жила у мэра.

Свидетельство этой девочки изобиловало противоречиями и не совпадало с признанием Стюарта, так как содержало иные подробности. Тем не менее, ее слова признали истинными, особенно потому, что девочка подтвердила присутствие в доме черной собаки. Собака, согласно ее показаниям, выпускала пламя из пасти и ноздрей, дабы светить колдуньям во время чтения заклинаний. Девочка подтвердила свои показания даже в присутствии матери, только утверждала, что Изобель Инш в заброшенном доме у порта стояла позади всех и не кидала глиняные фигурки в море. За помощь и сохранение всего в секрете хозяйка якобы обещала девочке пару новых туфель.