Татьяна Калинина - Пространства и смыслы [Памятные страницы истории Арабского Востока]

Однако (как в случае с маринидским городом вблизи Феса) это поселение стало общеизвестным под названием Новый Тлемсен (Тилимсан ал-Джадид). Переняв название у осаждённого оплота Заййанидов, новый город вскоре выступил как торговый конкурент заййанидской столицы. В первом десятилетии XIV в. он заместил Тлемсен на важном перекрёстке караванных путей и успешно отвёл на себя транзитные потоки товаров, проходившие через Средний Магриб [452] Hrbek I. The Disintegration of Political Unity in the Maghrib… P. 94. Сходными пространственно-экономическими и военно-силовыми методами (распространение влияния вдоль транссахарских торговых трасс, установление контроля над ключевыми горными перевалами и переправами через крупные реки, присвоение доходов городов северного Марокко от торговли с Чёрной Африкой) действовали впоследствии и шерифы-Алауиты, завоёвывая и объединяя провинции Дальнего Магриба. См. подробнее: Илюточкина Д. В. Ранние Алауиты: от оазисной верхушки к правящей элите Марокко (XVII в.) // Материалы конференции «Школа молодого африканиста». 2016. № 7. С. 22. . Тем самым Абу Йа’куб Йусуф отобрал у Заййанидов доходы от средиземноморской торговли и облегчил себе задачу подчинения всего Среднего Магриба вплоть до г. Алжира [453] В начале XIV в. Мариниды, действуя силовыми методами или путём переговоров, действительно подчинили себе Западный Алжир. Предположение Ш.-А. Жюльена о том, что Абу Йа’куб Йусуф «объединил всех зената Магриба под своей властью» ( Жюльен Ш.-А. История Северной Африки… Т. 2. С. 210) едва ли справедливо, поскольку Заййаниды длительно оказывали захватчикам успешное сопротивление. Тем не менее, на борьбу с марокканской экспансией и помощь осаждённому Тлемсену зенатские племена Алжира отнюдь не спешили. . Хотя блокада Тлемсена была почти полной и его защитники находились в тяжёлых условиях, их моральный дух, насколько можно судить по результатам осады, был несгибаем. Даже кончина заййанидского эмира Усмана не прекратила их сопротивления, и новый глава династии Абу Заййан Мухаммад I (1303–1308 гг.) продолжил оборону города. В итоге дорогостоящая и крайне затруднительная осадная кампания Абу Йа’куба Йусуфа закончилась крахом в мае 1307 г., когда султан был неожиданно убит евнухом из его гарема. Немедленно было заключено перемирие. Вскоре маринидские отряды, к изумлению осаждённых тлемсенцев, бросили свою штаб-квартиру и поспешно вернулись в Марокко [454] Laroui A. L’histoire du Maghreb… Р. 190. .

Великолепно организованная, хотя и непредсказуемо завершившаяся восьмилетняя осада произвела, судя по данным источников, большое впечатление на последующих заййанидских государей — брата Мухаммада I Абу Хамму Мусу I (1308–1318 гг.) и сына последнего — Абу Ташфина (1318–1337 гг.). Готовясь к новому раунду противоборства с Маринидами, они руководствовались в своих действиях синдромом осаждённой крепости. Ожидая новых маринидских ударов и стремясь навести порядок в своём небольшом государстве, тлемсенские эмиры неустанно организовывали восстановление крепостных стен столицы, рытье рвов вокруг них и снаряжение хранилищ. Новый город-соперник Тлемсена, который в ходе повторной осады вновь мог стать штаб-квартирой оккупантов, был полностью снесён [455] Hrbek I. The Disintegration of Political Unity in the Maghrib… P. 94. . Однако вторая волна маринидского натиска на западные границы Алжира, организованная султаном Абу-л-Хасаном (1331–1351 гг.), вернула ситуацию к состоянию на начало XIV в. Тлемсен вновь был обложен маринидскими силами, а ал-Мансура отстроилась заново. Зная, что город хорошо подготовлен к длительной осаде, Абу-л-Хасан решился на штурм, завершившийся полным успехом. В апреле 1337 г. часть заййанидской столицы была разрушена в ходе ожесточённых уличных боев, а власть Заййанидов была временно упразднена.

В сложившихся на территории пост-альмохадского Магриба физико-географических, климатических и хозяйственно-культурных обстоятельствах представляется уместным говорить скорее не о традиционном и глубоком отчуждении между магрибинским городом и его полукочевым окружением, а о противоречивом балансе их интересов, который изредка нарушало вмешательство со стороны североафриканских государств. На фоне ослабления последних после крушения альмохадской державы (XIII–XV вв.), в городской традиции Северо-Западной Африки постепенно кристаллизовалось осмысленное и разносторонне запечатлённое в источниках подразделение населения на кочевников и горожан. Эти комплексы идентичности обладали своей внутренней логикой и системой смыслов, аргументацией, необходимой для сплочения, сложившимся образом врага. Нередко встречающееся в пост-альмохадских источниках представление о постоянных грабежах, непосильных податях на городское население, разорении и запустении городов, по всей видимости, преувеличено. Думается, что эти описания могут отражать источниковую «аберрацию близости», когда опустошения и разрушения, сопровождавшие утверждение господства арабов-хилалийцев (конец XIV — середина XV в.), невольно проецировались современниками на всю пост-альмохадскую эпоху. Также возможно, что удручающим историческим фоном для горестных свидетельств магрибинских арабоязычных источников могли послужить потрясения, произошедшие во второй половине XIV в., после эпидемии «Чёрной смерти» (1348–1350 гг.). Несомненным остаётся одно: в пост-альмохадскую эпоху в Магрибе окончательно оформилась и приобрела устойчивые черты схема взаимодействия городской культурной среды и окружавшего её кочевого пространства. Присущие ей соотношения сил характеризовали общественную жизнь североафриканского региона вплоть до начала XX столетия.

Письменные известия о первых мечетях, появившихся на Пиренейском полуострове после мусульманского завоевания, повествуют о том, как они были основаны в местах, свободных от построек, — это мечети в Альхесирасе, Сарагосе, мечеть Омейядов в Кордове [456] Capilla Calvo S. Las primeras mezquitas de al-Ándalus a través de las fuentes árabes (92/711–170/785) // Al-Quantara. XXVIII, 1. 2007. P. 148–159. .

Собственно описаний разрушения церквей или превращения их в мечети в арабских текстах, близких по времени написания к эпохе завоевания, не встречается. Сведения о судьбе христианских храмов в первые два столетия истории ал-Андалуса крайне скудны и происходят из сочинений X–XI вв.

Автор Х в. Ибн ал-Кутиййа, рассказывая о событиях 716 г., когда заговорщики напали на наместника ал-Андалуса Абд ал-Азиза, упоминает, что убийство произошло в мечети Рубина, которая находилась в пригороде Севильи; он (Абд ал-Азиз — Г. П. ) жил в церкви Рубина со своей женой из гóтов Умм Асим; рядом с этой церковью была построена мечеть, в которой он был умерщвлён [457] Цит. no: Ribera J. Historia de la conquista de España de Abenalcotía el Cordobés. Madrid: Tipografía de la «Revista de archivos», 1926. [8], P. 11. .