Михаил Полиевктов - Николай I. Биография и обзор царствования с приложением

Отмеченное выше соперничество России и Англии не ограничивалось за данные годы одной только Сербией. То же самое наблюдалось за это время в Греции, где деятельность русского посланника Катакази встречала противодействие со стороны его английского коллеги Эдмунда Лайона, и в Турции, где соперником Бутенева явился английский посол Понсонби. У секретаря английского посольства в Константинополе Давида Уркварда находили поддержку боровшиеся в это время за свою независимость на Кавказе черкесские племена. В декабре 1836 г. в Сухум-Кале была задержана английская шхуна «Виксен», на которой был обнаружен транспорт пороха и оружия. Конфискация шхуны и груза повлекла за собой дипломатические осложнения, улаженные лишь после того, как наш посол в Лондоне Поццо-ди-Борго заявил Пальмерстону, что Сухум-Кале входит на неоспоримом праве в число русских владений. То же соперничество замечалось в это время и в Персии, где англичан тревожили начавшиеся сношения России с Афганистаном.

События, разыгравшиеся к этому времени на Востоке, новое восстание египетского паши Мегмета-Али, видоизменили европейские международные отношения и дали иное направление восточной политике императора Николая. Главным источником беспокойства для европейских держав был Унхиар-Скелессийский договор, относительно которого у европейской дипломатии давно уже зрела мысль, как выразился Пальмерстон, «погрузить его в какой-либо общий договор такого же рода». Это было достигнуто в так называемых Лондонских конвенциях, по которым исключительное значение России в Турции к 1840 году уступило место общеевропейскому соглашению. Кутахийский мир не создал окончательного примирения между султаном Махмудом и его египетским вассалом. Мегмет-Али требовал, чтобы его власть в Египте была признана наследственной; султан Махмуд не расставался с мыслью отомстить своему вассалу и восстановить свою власть в Сирии. В апреле 1839 г. турецкая армия под начальством Гафиза-паши перешла Евфрат, но ее действия были неудачны: 12 (24) июня Ибрагим-паша нанес войскам Гафиза полное поражение у Незиба; шесть дней спустя султан Махмуд скончался и на престол вступил его шестнадцатилетний сын Абдул-Меджид. Еще через четыре дня турецкая эскадра под начальством Ахмет-Февзи-паши предалась на египетскую сторону. При первых известиях о событиях на Востоке английский министр лорд Пальмерстон, озабоченный, чтобы русские суда не появились снова, как в 1833 г., перед Константинополем, обратился к Франции, и между обеими державами скоро было установлено соглашение: Франция и Англия взаимно ручались за целость Турции, соглашались послать свои эскадры к Дарданеллам ив случае, если бы русские суда вошли в Мраморное море, готовы были точно так же пройти через пролив, хотя бы ценой открытого столкновения с Турцией. Перед этим соглашением отступал на время на задний план вопрос о самом Египте, по которому взгляды обеих держав расходились: Франция готова была поддержать Мегмета-Али, Англия была против него. Согласившись между собой, Англия и Франция вступили в переговоры по восточному вопросу с Австрией и Пруссией, и тогда Меттернихом было предложено созвать в Вене конференцию пяти великих держав по вопросу о Турции.

Известие о соглашении между Англией и Францией было встречено императором Николаем Павловичем с негодованием. В совокупном ручательстве европейских держав за целость и независимость Турции он видел посягательство на свои права. На приглашение участвовать в конференции последовал со стороны России отказ. Общеевропейскую гарантию Турции русское правительство считало направленной исключительно против России: требовать от нее подобной гарантии значило, по мнению императора Николая, требовать невозможного и безрассудного. Одновременно с этим нашему послу в Турции Бутеневу, на случай если Порта даст согласие на проход английских и французских судов через Дарданеллы, предписывалось немедленно оставить Константинополь. В это время новый султан вступил уже в переговоры с Мегметом-Али, предлагая ему удовольствоваться признанием его наследственной власти только в Египте. Восставший паша не согласился, и тогда Абдул-Меджид обратился за помощью, но не непосредственно к России, а к представителям всех великих держав в Константинополе. Ввиду этого послы пяти держав собрались у австрийского интернунция, который, как есть известие, сообщил им, что по депешам, полученным им из Вены, между пятью державами установлено полное соглашение по делам Востока.

В этот же день Бутенев получил депешу от нашего посла в Вене Д.П. Татищева от 4 (16) июля, в которой этот последний, не имея еще из Петербурга инструкций с отказом России от участия в конференции, от себя извещал Бутенева, что согласие держав установлено и что Вена избрана центром соглашения. 15 (27) июля 1839 г. послы обратились к Порте с коллективной нотой, которая гласила: «Нижеподписавшиеся получили сегодня поутру инструкции от своих правительств, в силу коих они имеют честь сообщить Блистательной Порте, что согласие по восточному вопросу обеспечено между пятью великими державами, и пригласить ее приостановить какое бы то ни было окончательное решение в ожидании последствий участия, ими к ней питаемого». Эта нота была подписана австрийским интернунцием Штюрмером, английским послом лордом Понсонби, французским – Руссеном, прусским – Кенигсмарком и русским – Бутеневым.

Поступок Бутенева, как самовольный и шедший вразрез с только что принятым русским правительством решением, возбудил сильное негодование в императоре Николае. Не признать присоединения России к коллективному представлению держав Порте он не счел, однако, уже возможным: условия момента не позволяли думать о возвращении к политике 1833 г. С другой стороны, идя на соглашение по восточному вопросу, он думал отвлечь Англию от Франции и, подготовив сближение Англии с Россией, Австрией и Пруссией как по восточному вопросу, так и по вопросам европейской политики, тем самым как бы восстановить Шомонское соглашение, объединившее в 1814 г. четыре державы против Франции. После ноты 15 июля Англия, успокоившаяся относительно России, действительно, обратила свое внимание на Египет и готова была принять решительные меры против Мегмета-Али, что вызвало неудовольствие со стороны Франции. Учитывая это, император Николай в сентябре 1839 г. послал в Лондон нашего посланника при вюртембергском дворе бар. Ф.И. Бруннова, пользовавшегося личным доверием у государя. Бруннов прибыл в Лондон 3 сентября 1839 г., и завязавшиеся здесь переговоры отодвинули на задний план мысль о конференции в Вене; обсуждение восточного вопроса сосредоточилось в Лондоне.