Михаил Полиевктов - Николай I. Биография и обзор царствования с приложением

В 1850 г. были сделаны первые попытки учреждения губернских архивных комиссий, а в 1852 г. были учреждены Центральные архивы в Киеве, Витебске и Вильне для разбора древних актов западных губерний. К сороковым годам относятся многие из тех изданий памятников старины, которыми до настоящего времени живет русская историческая наука, и к тому же времени относится ряд основных трудов по русской истории, от которых постоянно приходится исходить современным исследователям.

И наряду со всем этим – заботы об охранении умов от влияния западноевропейских идей, целая система запретительных мероприятий! С 1830 г. усиливается цензурный надзор. Цензурный устав 1828 г. формально отменен не был и оставался в силе до самого конца царствования императора Николая; целым рядом отдельных поправок, дополнительных постановлений и распоряжений его смысл, однако, был в корне изменен, и фактически положение дел вернулось к уставу 1826 г. Уже в конце 1830 г. Никитенко находил, что «Цензурный устав совсем ниспровержен». Изменение смысла цензурного устава после 1830 г. вытекало из тех новых задач, которые ставились теперь для цензуры и которые графом Уваровым определялись как умножение, «где только можно, числа умственных плотин» против наплыва вредных европейских идей. На цензуру возлагалась поэтому обязанность наблюдать не только за политическим и социальным направлением в произведениях печати, но и литературными вкусами и даже за вольностями и неправильностями поэтического языка, ввиду того что «разврат нравов приуготовляется развратом вкуса», а печать «дерзает выступать за пределы благопристойности, вкуса языка и даже простирать свои покушения к важнейшим предметам государственного управления и к политическим понятиям, поколебавшим едва ли не все государства в Европе». Особенно строгое внимание было обращено на периодическую печать. В 1836 г. было запрещено одному лицу быть редактором двух и более изданий. Были приняты ограничительные меры против дешевых изданий. Цензура должна была следить, чтобы литературная полемика не велась с излишней страстностью и не выходила из известных рамок благоприличия. Было усилено наблюдение за переводами. В 1847 г. было предписано бороться со «стремлением некоторых авторов к возбуждению в читающей публике необузданных порывов патриотизма, общего или провинциального, стремлением, становящимся иногда если не опасным, то по крайней мере неблагоразумным по тем последствиям, какие оно может иметь». Некоторые журналы были запрещены. Личный состав цензурных комитетов был усилен. Начавшие возникать публичные библиотеки в провинции (в 1843 г. их насчитывалось до 41) с 1843 г. были переданы в ведение Министерства народного просвещения «для сохранения благой в сем деле цели и отклонения вреда, могущего произойти от фальшивого направления».

С другой стороны, характерным явлением в области цензурной системы являлось все нарастающее стеснение Главного управления цензуры умножением специальных цензур отдельных ведомств и учреждений, имевших право цензуровать книги, журналы и газетные статьи, поскольку они касались их непосредственных дел. Это право, оставленное уставами 1826 и 1828 гг. за немногими высшими правительственными учреждениями, за университетами и духовными академиями, распространяется с 1830 г. на весьма значительное число учреждений, как высших, так и второстепенных, а иногда даже временных [61]. К 1848 г. это развитие самостоятельных ведомственных цензур, в связи со множеством отдельных распоряжений и дополнений по цензуре, совершенно отодвинуло на задний план значение того ведомства, в ведении которого цензура сосредоточивалась, т.е. Министерства народного просвещения.

Усилению цензурного надзора за печатью соответствовало в сфере религиозной политики стремление создать путем законодательных и административных мероприятий преобладающее положение для православного вероисповедания. Строго вероисповедный характер политики первых лет царствования, пришедший на смену космополитическому мистицизму александровского времени, с 1830 г. окончательно упрочивается. Сама церковная власть, однако, при таком направлении политики не только не получила более независимого положения, но становилась в еще большей степени, чем до этого, послушным орудием правительственных предначертаний. Такова была та политика, которую в сфере церковного управления проводил назначенный в 1836 г. обер-прокурор Святейшего Синода полковник лейб-гвардии гусарского полка, впоследствии генерал-адъютант, П.А. Протасов, остававшийся на этой должности до своей смерти (январь 1855 г.). Единомышленник Уварова, сблизившийся с ним на почве обрусительной политики в Западном крае, властный и строгий, сумевший расположить к себе митрополита Петербургского Серафима и искусно поддерживавший неприязненные отношения между двумя видными членами Синода, Филаретом Московским и Филаретом Киевским, Протасов возвысил обер-прокурорскую должность до министерского значения, держал в своих руках Синод и сильно давал чувствовать свою власть местному епархиальному начальству.

В значительной степени в связи с назначением Протасова обер-прокурором стоят те ограничительные мероприятия, которые с тридцатых годов начинают применяться светскими властями к инославным исповеданиям и к отпадающим от православия. Некоторые из этих мероприятий вытекали из соображений чисто политического характера. Таковы были отмеченные выше соответственные мероприятия в Западном крае, а также, в меньшей степени, меры, принимаемые, главным образом с начала сороковых годов, в Остзейском крае в видах поддержания православной проповеди среди местного протестантского населения. Мерами, имевшими своей непосредственной целью охранение чистоты православного исповедания и поддержание государственного значения Православной Церкви, были меры, направленные против раскола и отдельных сект. Совещательным учреждением по делам раскола оставался учрежденный еще в предшествовавшее царствование (13 марта 1825 г.) Секретный комитет по делам о раскольниках, состоявший из митрополитов С.-Петербургского и Киевского и министров внутренних дел и народного просвещения. Одновременно с этим ведало раскол и Министерство внутренних дел, на утверждение которого шли даже судебные приговоры уголовных палат по делам о раскольниках. В 1831 г. был открыт Комитет о раскольниках в Москве, в состав которого вошли московский генерал-губернатор, митрополит и губернатор, а с 1838 г. были открыты губернские совещательные комитеты: в Петрозаводске, Перми, Тамбове, Чернигове, Саратове, Твери, Вятке, Иркутске, Екатеринбурге Пермской губернии, Харькове, Костроме, Витебске, Тобольске, Уфе, Могилеве, Нижнем Новгороде, Самаре, Риге и др. городах. В состав этих комитетов входили: местный архиерей, губернские гражданские власти и местный жандармский штаб-офицер. С 1838 г. ограничительные меры против раскола вообще значительно усиливаются; их задача теперь – не только борьба с распространением раскола, но и стремление подавить раскол, уже существующий [62].