Михаил Полиевктов - Николай I. Биография и обзор царствования с приложением

В целом архитектура николаевского царствования отличается меньшим единством художественного стиля, чем архитектура предшествовавшего царствования; на ней отразилось характерное вообще для европейского искусства тридцатых и сороковых годов разложение строго классического стиля и увлечение одновременно различными художественными теориями и направлениями. Личные вкусы государя и в этом отношении имели решающее значение. Поклонник строгого этикета во всех официальных выступлениях, Николай I в общественных сооружениях предпочитал строгие холодные монументальные формы. В начале его царствования преобладает классический стиль (empire), столь блестяще развернувшийся в русской архитектуре еще в александровское царствование. С тридцатых годов начинаются попытки возрождения «русского» стиля, однако еще в очень условных формах. В своих частных постройках, как и в своей личной и семейной жизни, Николай Павлович искал большей простоты и уютности. Лишь в последние годы своего царствования он с особой роскошью отделывает помещения, предназначавшиеся для его детей. В дворцовых постройках николаевского царствования строгие классические формы после недолговременного увлечения готикой скоро уступают место возродившемуся стилю ренессанс и «помпейскому», а позднее – рококо. В особенности после поездки в 1845 г. в Италию у Николая Павловича развивается любовь к легкой архитектуре итальянских вилл.

В начале николаевского царствования подвизались еще некоторые из выдающихся архитекторов александровского времени – Росси, В. Стасов, Лукини, Смарагд Шустов. В двадцатых и тридцатых годах этими художниками был выполнен в Петербурге ряд правительственных заказов, завершивших общий архитектурный ансамбль северной столицы в духе строгого классицизма. В 1829–1834 гг. Росси были сооружены соединенные аркой здания Сената и Синода, составившие достойный pendant к захаровскому Адмиралтейству. Одновременно с этим Лукини были возведены: дом Таможенного присутствия (ныне Морская таможня) и корпуса по сторонам Биржи, что вместе с самой Биржей Томона создало такое же архитектурное целое на слиянии Большой и Малой Невы, какое вырастало на противоположной стороне. В те же годы (1827–1832) Росси было создано другое законченное художественное целое – Александринский театр и здания Театральной улицы, с чем гармонировал относящийся к тому же времени и принадлежащий также Росси выходящий на площадь фасад Публичной библиотеки. В тяжелых формах строго классического стиля В. Стасовым были возведены памятники военных триумфов 1826–1831 гг.: Триумфальные ворота за Московской заставой (1833–1838 гг.) и Спасо-Преображенский собор (1826–1828 гг.), а также Троицкий собор в Измайловском полку (1824–1835 гг.). В зелени петербургских островов тот же стиль, сохраняя свою выдержанность, принимал более легкие очертания – Каменноостровский театр, постройка С. Шустова (1827 г.). К 1829 г. Росси, закончив сооружение зданий и арок Главного штаба, замкнул Дворцовую площадь. «Петра творение» окончательно приняло свой «строгий, стройный вид».

Новые течения в николаевском строительстве начинают определяться со второй половины тридцатых годов. С одной стороны, под влиянием усилившегося в то время интереса к отечественному прошлому и к памятникам русской старины начинаются попытки возрождения русского национального архитектурного стиля; с другой стороны, выдержанный классический стиль уступает место новым влияниям, шедшим с Запада. Зодчим, пытавшимся возродить древнерусские архитектурные формы – плохо к тому же понятые, – был К.А. Тон. Попытка применить эти формы к дворцовому строительству при постройке Большого Кремлевского дворца в Москве, по-видимому, не удовлетворила императора Николая. В Петербурге русские архитектурные формы совершенно уже не гармонировали с общим обликом гражданской архитектуры. Национальный стиль утверждается в церковном зодчестве; в дворцовых постройках по-прежнему применяются западноевропейские архитектурные формы.

Дворцовое строительство в николаевское царствование оживляется с конца тридцатых годов – когда после пожара 1837 г. был заново отделан Зимний дворец и когда по повелению государя в Петербурге и окрестных резиденциях был возведен ряд дворцовых построек для детей Его Величества. В богатой отделке залов Зимнего дворца, порученной Стасову и ряду других архитекторов (Александру Брюллову, А. Штауберту, Монферрану и др.), строгие классические формы разнообразятся мотивами, эклектически заимствованными из различных стилей: помпейский орнамент и карнизы в духе итальянского ренессанса, кариатиды и славянские доспехи. Типичным представителем этого эклектизма, столь характерного для николаевской эпохи, был неизменно пользовавшийся благоволением государя архитектор Штакеншнейдер. Им были построены дворцы: для вел. кн. Марии Николаевны, Мариинский, нынешнее здание Государственного Совета, лучший образец николаевской дворцовой архитектуры, и для великих князей Николая Николаевича, ныне Ксениинский институт, и Михаила Николаевича, на Дворцовой набережной, и ряд дворцовых строений в Петергофе: павильоны на Ольгином острове, на Царицыном острове и «Озерки», «Бельведер» на Бабьем-гоне и собственная Его Величества дача. Вызванный в 1840 г. для постройки Эрмитажа Лео фон-Кленцо дал Петербургу законченный образец неогреческого стиля. В отдельных постройках в Петергофе (царские конюшни работы Н. Бенуа; построенная еще около 1833 г. берлинским архитектором Шинкелем церковь в Александрии и некоторые другие) не без успеха применена готика. Все это придавало николаевской архитектуре своеобразный отпечаток, хотя и не такой выдержанный и строгий, как лежит на архитектуре александровской эпохи. Архитектурный эклектизм дворцового строительства делается образцом для подражания в частных постройках. Ему следует сперва знать, затем и более мелкие собственники. В конце николаевского царствования постепенно подготовляется изменение всего архитектурного облика Петербурга.

Еще во вторую половину александровского царствования были начаты постройкой новый Исаакиевский собор в Петербурге (с 1816 г.)и после 1812 г. Храм Христа Спасителя в Москве. Исаакиевский собор, законченный лишь в 1857 г., строился Монферраном по планам и рисункам, утвержденным еще Александром I, но видоизменявшимся позднее сообразно новым архитектурным веяниям. Только к 1842 г. был выработан проект внутренней архитектуры храма; сравнительно с первоначальным замыслом все здание получило более роскошную и более тяжелую отделку. Живопись и скульптурные украшения храма, порученные художникам К. Брюллову, Бруни, Басину, Шебуеву, Завьялову, А. Маркову, Н. Майкову и др. и скульпторам Витали, бар. Клодту и Логановскому, в целом должны были выражать торжество веры и защиту Церкви государством. Больше изменений претерпела в николаевское царствование постройка Храма Христа Спасителя. Первоначальный проект храма в классическом стиле архитектора А. Витберга в 1832 г. был оставлен, и Высчайшего утверждения удостоился план академика Тона в «византийско-русском» стиле. К 1853 г. была закончена кладка стен и куполов храма, и еще с 1843 г. были начаты скульптурные работы, порученные Клодту, Логановскому и Рамазанову. Программа художественных украшений храма, воздвигавшегося в память 1812 г., должна была выражать прославление молитвенников и заступников за Землю Русскую – ее подвижников Православия и ее князей. Проект Тона очень понравился императору Николаю, и по поручению государя Тоном был возведен в Петербурге ряд церковных построек, частью по образцу Храма Христа Спасителя (ц. Введения в Семеновском полку, ц. св. Екатерины на Петергофском проспекте), частью в ложно истолкованном стиле русских шатровых церквей (ц. Благовещения в Конногвардейском, ц. св. Мирония в Егерском полку). Тоновский «национальный» стиль получает с этого времени официальную санкцию в церковном зодчестве, окончательно вытесняя отсюда классицизм, последним отголоском которого был монферрановский Исаакиевский собор.