Сергей Беляков - Весна народов [Русские и украинцы между Булгаковым и Петлюрой]

В первую очередь деблокировали 1-й курень полка имени Хмельницкого, что сражался в окружении с первого дня восстания. Этих богдановцев и командира куреня Александра Шаповала чествовали как героев. Накормили их борщом да отправили отдыхать.

Положение красногвардейцев было безнадежным. Наконец они решили сдаться и вывесили белый флаг. Революционный солдат Владимир Сергеев оставил интереснейшее описание этой капитуляции. По его словам, гайдамаки с белогвардейцами поставили около ворот «Арсенала» броневик и предложили выходить по двое. Но как только первые «три группы по 2 человека вышли из ворот на улицу, заиграла военная музыка, похоронный марш, и сейчас же эти рабочие были расстреляны из пулеметов» [827] Гриневич В. А., Гриневич Л. В. Слiдча справа М. А. Муравйова. С. 171. . Оставшиеся, видя коварство гайдамаков, возобновили огонь по противнику и убили будто бы до тридцати врагов. Но гайдамаки все равно «ворвались в Арсенал и, не щадя рабочих, стали расстреливать и разрывать их на части. В то время расстреляли человек восемьдесят, трупы прикрыли брезентом, а остальных оставшихся в живых под усиленным конвоем повели на гауптвахту. По дороге расстреливали, некоторым распарывали даже животы. На улицах валялись руки и ноги убитых. Солдат, которых застали в то время в „Арсенале“, не расстреливали, а арестовывали и отправляли на гауптвахту. Там эти бедные сидели до освобождения, не евши и не пивши, туда же было посажено много раненых, участь которых была такой же» [828] Гриневич В. А., Гриневич Л. В. Слiдча справа М. А. Муравйова. С. 171–172. .

В этом описании много реалистических деталей, однако непонятно, откуда же у Петлюры взялась музыка? Кто играл похоронный марш? Специально приглашенный оркестр? Но сведений об участии оркестра в штурме «Арсенала» у нас нет. Или петлюровцы просто завели граммофон?

Еще ярче картина петлюровских зверств у известного нам Самуила Чудновского: «Весь город был залит кровью рабочих. В „Арсенале“ после сдачи [восставших] гайдамаки устроили бойню. Из 700 человек его защитников немногие уцелели, даже раненых не щадили и добивали их. Не удовлетворяясь расстрелами, гайдамаки издевались над трупами рабочих: резали носы, уши, языки» [829] Там же. С. 101–102. . Правда, сам Чудновский «бойни в Арсенале» видеть не мог, его взяли в плен еще во время боев за Демиевку. Освободят Самуила Гдальевича несколько дней спустя войска Муравьева. Так что товарищу Чудновскому оставалось только пересказывать слухи.

Всеволод Петров в своих воспоминаниях, напротив, писал о великодушии Петлюры, который будто бы предотвратил расстрел пленных арсенальцев: «Если хотите расстрелять их <���…>, то расстреляйте сначала меня! Это же рабочие, которые, может быть, по несознательности были спровоцированы на восстание против украинской власти рабочих и селян; между ними может быть немало и несознательных украинцев из тех трудящихся, за которых вы боретесь. И вы хотите их расстрелять? Я не позволю этого, первую пулю в меня!» [830] Петрів В. М. Спомини з часів української революції (1917–1921).

Российский историк Владимир Булдаков нашел в фондах Государственного архива Российской Федерации интересный документ, который отчасти позволяет понять, что же все-таки происходило на заводе после капитуляции повстанцев. Автор — офицер, сражавшийся на стороне Центральной рады. После того как «Арсенал» поднял белый флаг, в плен будто бы сдалось около тысячи человек, включая женщин и детей. Было захвачено 3000 винтовок, 100 пулеметов и восемь орудий. Украинцы готовы были «тут же расправиться» с пленными: «…штабс-капитан Волох вместе с поручиком Ляховичем выкатили пулеметы для расстрела». Однако начальник штаба «капитан Удовиченко решительно воспротивился расстрелу, к нему присоединился прибывший сюда С. Петлюра. Пулеметы убрали, но тут налетели конные гайдамаки, отделили женщин и детей и расстреляли руководителей восстания под звуки украинского гимна» [831] Булдаков В. П. Хаос и этнос. С. 620. .

Автор преувеличивает количество трофеев в несколько раз, не называет число расстрелянных, но в остальном его рассказ, по всей видимости, достоверен. Другие источники тоже подтверждают, что в «Арсенале» было много женщин и детей. Рабочие привели за собой целые семьи. Неужели считали, будто на передовой, под артобстрелом, им будет лучше?

Обратим внимание: гайдамаки действуют по собственному усмотрению, творят короткую расправу, не обращая внимания на приказы командира. И даже Петлюра не может их остановить. Еcли армия не слушается приказов своего командующего, то это вообще не армия. Это даже и не банда, потому что сильная, боеспособная банда беспрекословно подчиняется своему командиру. При штурме «Арсенала» Петлюра и его начштаба Удовиченко проявили и предприимчивость, и отвагу, и военный талант, но их собственные войска вышли из подчинения. Грозный симптом смертельной болезни.

Взятие «Арсенала» решило судьбу январского восстания, хотя бои продолжались и 22 января. Утром Петлюра и Волох перебросили своих гайдамаков на Галицкую площадь и к Ботаническому саду. Там находились позиции восставших железнодорожников, которые присоединились к восстанию слишком поздно. Гайдамаки довольно быстро сломили сопротивление большевиков, а к 14:00 взяли и вокзал (станцию Киев-I Пассажирский). Последние сорок красногвардейцев оборонялись до ночи в железнодорожных мастерских, но какой-то предатель провел гайдамаков им в тыл, что и решило исход боя. Большинство спаслись бегством, семнадцать человек попали в плен. Гайдамаки отвели их на Бибиковский бульвар и там расстреляли, причем не сделали исключения и для того самого большевика-предателя.

Судьба Украины тогда решалась не в Киеве, а в Брест-Литовске, где шли переговоры между советской Россией, УНР, Германией, Австро-Венгрией, Османской империей и Болгарией.

Летом 1917-го, после I универсала Центральной рады, Плеханов связал всё украинское национальное движение с происками немцев. В 1918-м этот взгляд стал чрезвычайно распространенным. Известна и хвастливая фраза генерала Гофмана, брошенная им в одном из интервью: «В действительности Украина — это дело моих рук, а вовсе не творение сознательной воли русского народа. Никто другой, как я, создал Украину, чтобы иметь возможность заключить мир хотя бы с одной частью России…» [832] Гофман М. Война упущенных возможностей. СПб.: Лимбус-Пресс, 2016. С. 6.

Но чего не скажешь в интервью! В своих мемуарах Гофман был куда осторожнее, об украинцах писал с уважением. Что до германской политики в украинском вопросе, то ее долгое время, собственно говоря, и не было, хотя ориентироваться в русско-украинских противоречиях немцы умели.