Сергей Беляков - Весна народов [Русские и украинцы между Булгаковым и Петлюрой]

Переговоры в Бресте — внешнеполитический дебют советской власти. Как известно, дебютанты провалились совершенно. Дело было не только в их неопытности (в советской делегации не было ни одного профессионального дипломата) и слабости (военной и политической) советской России. Хуже было другое: впервые в русской истории правительственная делегация защищала не интересы страны, государства, правителя наконец, а интересы всемирного пролетариата. Иоффе, Каменев, Сокольников даже не скрывали перед немцами, что «русская революция есть лишь первый шаг к счастью народов».

Большевики стремились превратить переговоры о мире в общеевропейскую трибуну, где они могли бы агитировать за «мир без аннексий и контрибуций» при соблюдении «права наций на самоопределение». «Затягивание переговоров было в наших интересах. Для этой цели я, собственно, и поехал в Брест» [842] Троцкий Л. Д. Моя жизнь: опыт автобиографии. М.: ПРОЗАиК, 2014. С. 303. , — откровенно писал Троцкий позднее. Они надеялись затянуть переговоры до того, как в Германии и Австро-Венгрии начнется пролетарская революция. Европейская революция — единственная надежда большевиков на переговорах. Если революции не случится, большевики окажутся перед необходимостью или принять все требования немцев, или начать революционную войну. Но война не сулила ничего хорошего. Солдаты воевать не хотели: «Окопы были почти пусты» [843] Там же. С. 312. , — отметил Лев Давыдович Троцкий — по пути в Брест-Литовск он как раз проезжал линию фронта: «Никто не отваживался <���…> говорить даже условно о продолжении войны. Мир, мир во что бы то ни стало!..» [844] Там же. С. 312.

А вот надежда на революцию — вовсе не утопия. В разгар переговоров началась всеобщая политическая стачка в Дунайской монархии, на австрийской военно-морской базе случился бунт, в германских городах уже строили баррикады. Советская печать приветствовала эти беспорядки: «Всей силой своих могучих классовых выступлений рабочие Австрии и Германии поддерживают программу мира, интернационального социализма, написанную на своем знамени российской делегацией. Международная солидарность трудящихся из области отвлеченных принципов переходит в конкретную действительность. <���…> Германские и австро-венгерские пролетарии составили один фронт вместе с русской советской властью против германских юнкеров и капиталистов» [845] Известия. 1918. 26 января. .

Однако большевики слишком торопили события и явно принимали желаемое за действительное. Надежды на революцию в Германии сбудутся, но только спустя десять месяцев. А тогда, в январе 1918-го, немцы выдвинули такие требования, что совершили нечто удивительное — пробудили если не русский, то российский патриотизм у Покровского и Каменева: «Со слезами ярости Покровский объявил, что нельзя же говорить о мире без аннексий, когда у России отнимают чуть ли не восемнадцать губерний» [846] Гофман М. Война упущенных возможностей. С. 193. . Советская делегация намеревалась покинуть Брест в знак протеста против унизительных, небывалых в истории России условий мира. И покинула — но лишь для консультаций в Петрограде. Вскоре переговоры возобновились. На этот раз делегацию вместо Адольфа Иоффе возглавил Троцкий, в то время нарком иностранных дел. Он был в высшей степени уверен в своих силах и даже отказался от помощи барона Александра Нольде, специалиста по международному праву, который предложил большевикам свои услуги. Троцкий считал, что и сам справится.

В самом деле, Лев Давидович произвел на немцев сильное впечатление: «…умный, разносторонне образованный, очень энергичный, работоспособный и красноречивый». Знает, чего он хочет и не остановится «ни перед какими средствами, чтобы добиться желанной цели» [847] Там же. С. 198. . Вот только в числе разнообразных талантов этого яркого и блистательного политика не было, пожалуй, именно таланта дипломата. А в Бресте ему пришлось столкнуться не только с искусными и опытными немецкими (барон Кюльман), австрийскими (граф Чернин), турецкими (Хаккы-паша) дипломатами. Молодые украинцы тоже оказались сильными противниками.

Троцкий, Иоффе, Покровский, Каменев защищали интересы мировой революции, лишь изредка вспоминая об огромной стране, которая оказалась в их власти. Голубович, Севрюк, Любинский, Левицкий защищали украинские национальные интересы. Не две «державы» противостояли в Бресте Германии и ее союзникам — украинцы вели свою игру, используя противоречия между немцами, австрийцами и большевиками. Эти молодые люди проявили такие дипломатические способности, что вызвали уважение у спесивых тевтонцев.

Статс-секретарь Кюльман, один из лучших германских дипломатов, вынужден был признать: «…украинцы хитры, скрытны и абсолютно не знают меры в своих требованиях… когда они видят, что могут… позволить себе это…» [848] Михутина И. Украинский Брестский мир. С. 83.

«Я удивлялся молодым украинцам — вспоминал Макс Гофман. — Они, конечно, знали, что кроме возможной помощи со стороны немцев у них ничего нет, что правительство их — одна фикция. Тем не менее в переговорах с графом Черниным они твердо стояли на своем и в своих требованиях ни на йоту не уступали» [849] Гофман М. Война упущенных возможностей. С. 206. .

Украинцы сначала требовали у Австро-Венгрии Галицию, Буковину и Карпатскую Русь, чтобы соединить все украинские земли под одной властью — властью Украинской Народной Республики. Все равно как если бы младенец попытался освободиться от пеленок и отнять у бодрого еще старика часть его имущества. Разумеется, такая задача украинцам была не по силам, но они сумели добиться у немцев и австрийцев уступки им Холмщины. Австрийцы даже подписали с УНР тайное соглашение, по которому обязывались (!) соединить Галицию и Буковину в один коронный край и таким образом осуществить давнюю мечту австрийских украинцев. Свое обязательство они, конечно, не исполнят.

Въедливые, настойчивые переговорщики, неутомимые крючкотворы, украинцы начали переигрывать блистательного горлопана Троцкого. Но их беда была в слабости украинского государства, которое, казалось, доживает последние дни. Троцкий говорил, будто «единственной территорией, на которую могла еще опираться Рада, являлась Брест-Литовская цитадель» [850] Иоффе А. А. Брест-Литовск: Воспоминания. С. 143. .

В ночь с 21 на 22 января Ленин велел передать радиограмму «Всем. Мирной делегации в Брест-Литовске особенно»: «…Киевская Рада пала. Вся власть на Украине в руках Совета. Бесспорна власть Харьковского ЦИК на Украине; назначен большевик Коцюбинский главнокомандующим войсками Украинской республики» [851] Ленин В. И. ПСС. Т. 35. С. 314. .