Сергей Беляков - Весна народов [Русские и украинцы между Булгаковым и Петлюрой]

Телеграмма перепугала украинцев, тем более что немцы и их союзники в достоверность сведений Ленина поверили сразу. Болгарский представитель обещал плюнуть в лицо Троцкому, коли радиограмма Ленина не подтвердится.

Ленин не лукавил. Он в самом деле не знал реального положения дел в Киеве и явно торопил события. Но точно так же не имели достоверной информации и в Брест-Литовске.

Большевики привезли с собой двух представителей харьковского правительства и пытались доказать, что именно они представляют Украину, а Центральная рада, мол, потеряла уже и Киев. Телеграмма Ленина была весомым аргументом, но известий собственно из Киева еще не было. Их ждали несколько часов. Наконец пришла радиограмма, но не от большевистского ревкома и не от Муравьева или Антонова-Овсеенко. На связь вышли украинский министр иностранных дел Александр Шульгин [852] Украинский общественный и политический деятель. Интересно, что он был племянником Василия Витальевича Шульгина. и Всеволод Голубович, который к этому времени вернулся в Киев и возглавил новое украинское правительство. Сообщение получил Николай (Микола) Любинский, который первым делом вспомнил о болгарском дипломате, что обещал плюнуть в Троцкого: «Ему, очевидно, придется сегодня вечером сделать это» [853] Михутина И. Украинский Брестский мир. С. 108. , — с веселым злорадством заметил Любинский.

Пока дипломаты в Бресте спорили, а петлюровцы добивали большевиков на правом берегу Днепра, левый уже заняли войска Муравьева. Красногвардейцы и революционные солдаты были потрясены открывшейся перед ними величественной картиной. Даже сейчас, после недели кровопролитных боев и артобстрелов, город был прекрасен. Виднелись купола Михайловского Златоверхого собора, Андреевской церкви, Межигорского монастыря, Святой Софии, Киево-Печерской лавры. Многоэтажные здания представлялись сверкающими белыми дворцами. Даже москвичи и петроградцы смотрели с восхищением на панораму древнего Киева. Что говорить о тех, кто в жизни своей видел только бревенчатые избы да белёные хаты! Красногвардейцы и революционные солдаты «как завороженные, молча остановились, любуясь чудесной красотой города, к которому все так стремились, чтобы водрузить в нем знамя социальной революции» [854] Гриневич В. А., Гриневич Л. В. Слiдча справа М. А. Муравйова. С. 310. , — вспоминал Муравьев.

Со времен античных полководцы обращались с речью к своим воинам, вдохновляли их перед битвой. Решил вдохновить своих бойцов и Михаил Муравьев. Он выпустил приказ-воззвание: «Рабочие, солдаты, матросы! <���…> Перед вами столица Украины, последний оплот контрреволюции, буржуазии, помещиков, дезертиров, генералов и офицеров, которые беспощадно истребляли восставших наших братьев рабочих. Вы должны взять этот город, водрузив красное революционное знамя социальной революции на этих чудных прекрасных берегах Днепра…» [855] Там же. С. 311–312. Муравьев разъезжал на автомобиле от полка к полку, от одного отряда к другому и напоминал: «Будьте беспощадны, главное — будьте беспощадны, никому пощады не давайте!» [856] Там же. С. 82.

Однако Юрий Коцюбинский утверждал, что Муравьев обращался к своим солдатам с куда более понятными и простыми словами: «В Киеве вы отдохнете, там вы снимете шкуру с буржуазии, там будет всего вдоволь» [857] Гриневич В. А., Гриневич Л. В. Слiдча справа М. А. Муравйова. С. 208. .

«Возьмем Киев, то все ваше <���…> особняки, перины, все вы будете жить в барских комнатах <���…> будете и отдыхать, и гулять» [858] Там же. С. 71. , — так слова Муравьева передает председатель комитета 1-й революционной армии Сергей Коптелов.

По приказу Муравьева красные батареи открыли огонь по Киеву. У Муравьева не было никаких разведданных о городе, не было аэропланов, которые тогда уже активно использовали для воздушной разведки. Поэтому огонь открыли просто по центральным кварталам — значит, по буржуям. Решили, что простой рабочий на Крещатике не живет, поэтому и обстреливали нещадно Крещатик, Александровскую и Владимирскую улицы. Канонада надолго запомнилась жителям Киева. Один из снарядов попал в 1-е хирургическое отделение киевского военного госпиталя и пробил водопроводную трубу. Вода затопила одну из палат [859] Там же. С. 237. .

Василию Шульгину показалось, что большевики «одиннадцать суток долбили Киев снарядами всех калибров» [860] Шульгин В. В. Трест (история возникновения книги «Три столицы») // Три столицы. М.: Современник, 1991. С. 390. . На самом деле Муравьев обстреливал Киев всего три дня, которые показались киевлянам вчетверо длиннее. Ведь обстрелу Муравьева предшествовало несколько дней перестрелки с «Арсеналом», не столь разрушительной, конечно, но тоже запомнившейся надолго. «Со времен Батыя и Менгли-Гирея не знал Киев такого ужаса» [861] Дорошенко Д. Мої спомини про недавнє-минуле. С. 220. , — вспоминал Дмитрий Дорошенко. По словам Винниченко, улицы как градом были засыпаны шрапнелью [862] Винниченко В. Вiдродження нацiї. Ч. 2. С. 255. .

Обстрел был исключительно мощный, интенсивный. Он начинался в семь утра и продолжался до часа ночи. В минуту выпускалось от 6 до 10 снарядов, то есть 360–600 снарядов в час, 6840–10 800 за день бомбардировки [863] Могилянский Н. Трагедия Украины (из пережитого в Киеве в 1918 году). С. 30. . «Мне и на фронте во время больших сражений с немцами не приходилось быть под таким продолжительным и ураганным обстрелом, какой выдерживало население, киевляне» [864] Гетман П. П. Скоропадский. Украина на переломе. 1918 год. С. 438. , — вспоминал генерал Мустафин.

«Киев пришлось обстреливать артиллерией, так как пехота не пошла бы в наступление из-за своей малочисленности. <���…> Таким образом, Киев можно было взять только нахрапом, наудачу» [865] Гриневич В. А., Гриневич Л. В. Слiдча справа М. А. Муравйова. С. 118–119. , — оправдывал Муравьева народный секретарь советской Украины (УНР Советов) Георгий Лапчинский.

Перед громадой великого города войско Муравьева казалось ничтожным. Всего-то 3400–3500 штыков, 22 пушки и гаубицы, бронепоезд (блиндированный) и два броневика в 1-й революционной армии. До 4000 штыков, 26 орудий, три броневика — во 2-й революционной армии. Итого: не более 7500 штыков, 48 орудий, 1 бронепоезд, 5 броневиков [866] Эти цифры получены из свидетельских показаний М. Муравьева и Р. Берзина. См.: Гриневич В. А., Гриневич Л. В. Слiдча справа М. А. Муравйова. С. 155–157, 314. . Как видим, главной ударной силой этого войска была именно артиллерия. Причем в распоряжении Муравьева было несколько тяжелых 120-милимметровых морских орудий Виккерса, которые транспортировали при помощи волов. Батарея морских орудий стреляла так эффективно, что «просто не давала передвигаться по тем участкам, которые она обстреливала» [867] Петрів В. М. Спомині з часів української революції (1917–1921). .