Татьяна Лабутина - Британские интеллектуалы эпохи Просвещения [от маркиза Галифакса до Эдмунда Берка]

Однако посулы правительственного памфлетиста не могли убедить шотландцев в беспрекословном признании Унии. Массовое движение протеста против ее заключения началось в Шотландии еще осенью 1706 г. И тотчас властям Эдинбурга «родственная нация» отдала приказ произвести розыск лиц, виновных в подстрекательстве беспорядков, чтобы подвергнуть их наказанию. Должностным лицам магистратов, домовладельцам, хозяевам мастерских предписывалось следить за «достойным» поведением ремесленников, слуг, учеников, подмастерьев. Нарушителей общественного порядка, не пожелавших покинуть улицы и разойтись по домам, было приказано взять под стражу, а также подавить их волнения всеми необходимыми средствами. Примечательно, что при подавлении народных выступлений английские власти попытались снять с себя всякую ответственность за возможные последствия. «И мы далее объявляем – гласил указ парламента от 24 октября 1706 г., – что если какие –либо ранения, увечья или кровопролития будут совершены при подавлении беспорядков, то совершившие это лица будут оправданы, поскольку действовали подобным образом, исполняя свой долг» 131.

Оставаясь на службе у торийского министерства, Дефо оказался в двусмысленном положении. Противник тори, он должен был служить им, сторонник диссентеров, он вынужден был поддерживать англиканцев. В результате памфлетист лишился доверия обеих партий. «Два дня тому назад, – писал он в «Ревю», – я получил письмо от ожесточенного вига и другое – от разъяренного якобита. Первый грозит повесить меня, когда его партия вновь придет к власти, другой угрожает немедленным убийством» 132.

Недоверие к Дефо проявилось также у Джонатана Свифта, сотрудничавшего в ту пору с партией тори. Отношения между двумя известными литераторами, принадлежавшими к различным партиям, носили явно недоброжелательный характер, хотя в том не было признаков личного соперничества, как отмечал американский историк Дж. Росс. Скорее они отражали «конкуренцию двух социальных групп, к которым принадлежали писатели, двух социальных классов, которые они представляли» 133. Трудно не согласиться с подобным утверждением, если вспомнить, что Дефо, представляя интересы партии вигов, выражал интересы купечества, а Свифт в это время защищал партию тори, отстаивавшую интересы землевладельцев. Так партийная борьба развела известных писателей по разные стороны баррикад, сделав их навсегда непримиримыми врагами. Первым, что называется, открыл огонь Дефо. На страницах «Ревю» он выступил с резкой критикой «Сказки бочки» Свифта. Тот не остался в долгу, и взаимные нападки литераторов не прекращались долгое время. Примечательно, что оба они работали на одного хозяина – Роберта Харли, причем встречи министра со Свифтом происходили открыто, а с Дефо – тайно. Но даже это обстоятельство не приостановило взаимных оскорблений памфлетистов. Упоминая журналистов – вигов, Свифт затронул и Дефо: «Один из этих писателей, субъект, которого выставили к позорному столбу,.. в действительности – такой тщеславный, сентенциозный и демагогический плут, что положительно невыносим». Дефо парировал, осыпая Свифта бранью: «Циничная, грубая личность, фурия, публичный ругатель, негодяй, носильщик, извозчик» 134.

В марте 1713 г. Дефо был вновь арестован, на этот раз по обвинению в неуплате долгов. Через одиннадцать дней он вышел из тюрьмы, благодаря заступничеству Харли, однако на свободе пробыл недолго. Спустя несколько недель его арестовали теперь уже по более серьезному обвинению – в государственной измене. Поводом для обвинения послужили три памфлета, в которых Дефо поднимал вопрос о престолонаследии. Данная проблема занимала в то время большое место в прениях партий. Дело в том, что у королевы Анны, бывшей замужем за датским принцем, родилось семнадцать детей. Все они, за исключением герцога Глостерского, умерли в раннем возрасте. Но вот в начале 1701 г. скончался последний наследник – одиннадцатилетний принц. Парламент, обеспокоенный открывавшейся возможностью перехода короны к прямым наследникам Стюартов – католикам Якову II и его сыну Якову III (Претенденту), спешно собрался, чтобы обсудить Закон о престолонаследии. В совокупности с рядом других законов он получил название «Акта об устроении». В соответствии с Актом английская корона после смерти королевы Анны должна была перейти к внучке Якова I Стюарта, супруге курфюрста Ганноверского – принцессе Софье, а в случае ее смерти – к ее сыну Георгу и его наследникам. Закон особо оговаривал, что корона не может быть унаследована католиком и всякий, кто вступит на престол, обязан присоединиться к англиканской церкви.

Дефо поддержал вигов в вопросе о престолонаследии. Он был твердо убежден в том, что протестантское престолонаследие является тем фундаментом, на котором зиждется монархия, и без которого просто невозможно существование Англии. Дефо считал несовместимым с безопасностью и благополучием протестантского королевства подчинение принцу – католику – Якову III, заявляя: «Корона и управление государством могут наследоваться только протестантами». Единственный, кто с неоспоримым правом может претендовать на английскую корону после смерти королевы Анны, так это старший сын внучки Якова I – Георг Ганноверский. Дефо хорошо понимал, что правитель, родившийся за пределами Англии, и получивший образование за границей, очень много проигрывает, когда начинает управлять народом, поскольку не знает ни законов, ни обычаев Англии. Чтобы избежать всевозможных недоразумений в будущем, Дефо советовал пригласить принца Ганноверского в Англию и ознакомить его с законами и государственным устройством страны, которой он со временем будет управлять. Ему неплохо было бы повидать и будущих своих подданных – англичан. Надо, писал Дефо в памфлете «Рассмотрение вопроса о престолонаследии», чтобы народ узнал и полюбил принца.

В связи с ухудшением состояния здоровья королевы Анны в 1712 г. вопрос о престолонаследии вновь стал занимать умы государственных мужей и политиков. Тогда – то и появился памфлет Дефо «Своевременное предостережение и предосторожность против инсинуаций папистов и якобитов в защиту Претендента». «Британцы! Что вы делаете? Куда вы смотрите? Вы продаете себя в рабство Франции, папству, от которого давно отреклись, и Претенденту, которого изгнали», – писал он. Отвергая возможность вступления Претендента на престол, поскольку это несовместимо с конституцией протестантской нации, Дефо предостерегал соотечественников от той опасности, которая им угрожает в случае его воцарения на английском престоле: «Только подумайте, дорогие британцы, каким королем может стать этот Претендент: католик по убеждениям, тиран по образованию, француз по обязанности. И как долго продержатся ваши свободы в подобных условиях? А когда ваши свободы будут уничтожены, то как долго сохранится ваша религия?» 135.