Татьяна Лабутина - Британские интеллектуалы эпохи Просвещения [от маркиза Галифакса до Эдмунда Берка]

Преданность Свифта догматам англиканской церкви повлияла на его расхождения с вигами еще по одному вопросу – об отношении к Славной революции. Вспомним, с каким восторгом отзывались о событиях 1688 – 1689 гг. виги Дефо, Стиль и Аддисон. Однако совершенно иначе оценивал эту революцию Свифт. Как англиканец он придерживался теории наследственного права престолонаследия. Свифт был убежден в том, что «корона дарована правителю от рождения и потому должна принадлежать ему и его потомкам» и что монарх «обладает тем же правом на свое королевство, как каждый человека на свою собственность». Однако в случае, если трон оказывается «вакантным», то парламент обязан позаботиться о престолонаследнике. Между тем в 1688 г. парламент не созывался королем, более того, пользуясь своей властью, виги объявили короля свергнутым, и передали корону его зятю, хотя в ту пору имелись три прямых законных наследника Якова II: его дочери Мария и Анна, а также сын Яков. Свифт полагал, что лишение трона прямых наследников Якова II и предоставление короны его зятю – Вильгельму Оранскому являлось «незаконным» действием. Как видно, в оценках Славной революции Свифт кардинально расходился с вигами.

Идейные разногласия памфлетиста с партией вигов вскоре вылились в открытый разрыв с ней. С 1704 г. Свифт постоянно проживал в Ирландии, в Ларакорском приходе. Лишь изредка он наведывался в Лондон. В это время королева Анна освободила англиканское духовенство от уплаты «первин» (первых фруктов) и десятины (десятой части урожая) в пользу короны. Ирландское духовенство также вознамерилось получить для себя подобные привилегии. А поскольку Свифт был дружен с находившимися в ту пору у власти вигскими министрами, то было решено направить его в Лондон с поручением: добиться освобождения от «первин» ирландского духовенства. Согласившись на выполнение данной миссии, Свифт втайне надеялся получить место епископа в Уотерфорде. Почти два года, с 1707 по 1709, пробыл Свифт в Лондоне, пытаясь выполнить поручение ирландского епископа, однако его хлопоты оказались тщетными. Виги не поддержали Свифта, и уязвленный памфлетист возвратился в Ирландию ни с чем. Обида на вигских министров, которые отказались помочь ему в хлопотах о «первинах», окончательно отдалила Свифта от партии вигов. Вспоминая позднее о тех событиях, он всю вину за разрыв с вигами возлагал на их лидеров. «Нельзя винить в этом меня, – писал он в дневнике, – если принять в соображение, как они (виги) со мной обошлись» 350.

В 1708 г. Свифт познакомился с 17 – летней Эстер Ваномри, или Ванессой 351. Юная красивая девушка была моложе Свифта на двадцать четыре года и отличалась иным складом характера, нежели Стелла. Натура незаурядная, страстная и импульсивная, склонная к резким сменам настроений, Ванесса произвела на Свифта большое впечатление. В одном из своих писем Свифт писал о ней: «Я привязан к ней до чрезвычайности; она верно обо всем судит, и я исправил все ее недостатки, вот только не могу приохотить к чтению, хотя с ее разумом, памятью и вкусом она могла бы многого достичь… Она совершенно со мной не считается, настолько, что прямо – таки сводит меня с ума» 352.

Свифт, вновь выступивший в роли наставника молодой девушки, серьезно ею увлекся и вызвал в ответ страстную любовь с ее стороны. Один из первых биографов Свифта лорд Оррери так характеризовал Ванессу: «Она была необычайно тщеславна,.. любила наряды, жаждала преклонения; обладала весьма романтическим складом ума; стояла, по ее убеждению, выше всех представительниц своего пола; держалась дерзко, весело и гордо; были у нее и приятные черты, но она отнюдь не блистала красотой или утонченностью… Ее тешила мысль, что она слывет наложницей Свифта, и все же она рассчитывала и желала выйти за него замуж» 353. Свифт чуть ли не каждую неделю посещал дом Эстер, где обедал, отдыхал в отведенном для него кабинете. Здесь же он держал свой парик и выходное платье, которыми пользовался, когда его приглашали в Сент – Джеймский дворец. Ученица и ее наставник вместе читали книги Ларошфуко, Фонтенеля, Монтеня, вместе пили чай, молились и занимались латынью, без устали спрягая «amo, amas, amavi» («я люблю, ты любишь, я любил»). Свифту нравилось быть предметом обожания и восхищения. Вскоре он стал приезжать к Ванессе каждый день. В одном из своих писем к Ванессе Свифт откровенно признавался ей в любви: «Позвольте Вас уверить, что никогда и никого в мире ваш друг так не любил, не почитал, не ценил и ни перед кем так не преклонялся, как перед вами».

Чувства Свифта не остались безответными. В своем письме к Свифту Ванесса писала: «Знайте, ни время, ни случайность не в силах уменьшить невыразимую страсть, которую я питаю… Любовь к вам заключена не только в моей душе; во всем моем теле нет такой мельчайшей частицы, которая не была бы ею проникнута. Не обольщайтесь поэтому надеждой, что разлука изменит со временем мои чувства: даже безмолвствуя, я не нахожу себе покоя, и мое сердце одновременно наполнено печалью и любовью» 354.

В 1710 г. к власти пришли тори. Кабинет министров возглавил Роберт Харли. Осенью того же года с прежним поручением о «первинах» Свифт вновь приезжает в Лондон. Теперь обстановка при дворе заметно изменилась и, по словам Свифта, «все повернулось вверх дном. Виги, занимающие высокие должности, все до единого… смещены… Со дня на день… ожидаем… роспуска парламента». Хотя виги, «идя ко дну», были не прочь ухватиться за памфлетиста, «как за соломинку», однако у Свифта уже сложилось прочное мнение, что все они «подлы и неблагодарны», а потому он «нисколько бы не огорчился, если бы их всех отправили на виселицу» 355.

Порвав с вигами, Свифт полагал, что теперь он сможет в партийной борьбе остаться «равнодушным зрителем », однако пройдет немного времени и просветитель запишет в дневнике: «Забавное зрелище: все виги теперь каются в том, как дурно они со мной поступили, однако, что мне до них. Мистеру Харли уже говорили обо мне, как о человеке, обиженном вигами, ведь будучи вигом, я зашел недостаточно далеко, и я рассчитываю поэтому на его благосклонность. Тори прозрачно намекнули мне, что если я только пожелаю, то смогу преуспеть» 356.

Казалось, Свифт уже был готов примкнуть к партии тори. Вскоре его официально представили мистеру Харли, который произвел на литератора самое благоприятное впечатление. Министр пригласил Свифта в гостиную, представил своим родственникам и друзьям и пригласил присоединиться к гостям. «Мы просидели два часа кряду, попивая доброе вино,..а потом я провел с ним еще два часа наедине, излагая свое дело», – описывал просветитель в одном из писем к Стелле свой первый визит к Харли. И далее он продолжал: министр «с чрезвычайной готовностью вникал во все обстоятельства, расспрашивал о моих полномочиях и ознакомился с бумагами; прочитав составленную мной памятную записку, он положил ее в карман, чтобы показать королеве, а затем сообщил мне, какие шаги намерен предпринять. Большего я и желать не мог. Он сказал, что непременно должен познакомить меня с государственным секретарем мистером Сент – Джоном (будущим лордом Болингброком – Т.Л. ), и столько наговорил о своей приязни и почтении ко мне, что я, пожалуй, склонен поверить словам некоторых моих друзей, будто он пойдет на все, лишь бы привлечь меня на свою сторону. Он выразил пожелание отобедать со мной… и после того, как я провел с ним целых четыре часа, любезно довез меня в наемной карете до Сент – Джеймской кофейни. Все это довольно необычно и забавно, если вы вспомните, кто он и кто я» 357.