Владимир Пашуто - Героическая борьба русского народа за независимость (XIII век)

Подобные действия княжеской власти мы наблюдаем и на юге Руси, в южной части Галицкой земли. В 40-х годах XIII в. здесь обосновались крупные бояре, выступавшие с оружием в руках против галицких князей. Здесь, как и во Владимирской земле, «грабительства нечестивых бояр» привели к восстанию крестьян.

Галицкий князь Даниил Романович, напуганный восстанием, направил сюда своего печатника (канцлера) Кирилла с войском, чтобы «исписати» размер учинённых боярами грабежей и таким образом «утишити землю». Используя военные силы и одновременно, вероятно, пересматривая нормы крестьянских повинностей, т. е. действуя, как писал сам Кирилл, «мудростью и крепостью», он «утишил землю» [105] ПСРЛ, т. II, стб. 791. . Такие действия великокняжеской власти, будучи объективно прогрессивными (в сравнении с анархией боярского самовластья), создавали видимость её «народолюбия» и питали веру крестьян в «хорошего» князя.

С расчленением Древнерусского государства положение великокняжеской государственной власти в отдельных землях оказалось неодинаковым. В это время можно наблюдать три основные разновидности политического строя на Руси. В Новгородской земле образовалась боярская феодальная республика и власть князей временно почти сошла на нет. Во Владимиро-Суздальской Руси в силу своеобразия классовых отношений эта власть оставалась в большой силе. В Галицко-Волынской земле шла жестокая борьба между сильным боярством и княжеской властью, на разных этапах приносившая победу то одной, то другой стороне. В остальных княжествах, насколько позволяют судить скудные источники, политический строй был близок к одному из трёх указанных вариантов.

Власть киевских великих князей по мере высвобождения отдельных земель из-под их господства всё более слабела и пришла в упадок; мало того, сам великокняжеский киевский стол превратился в яблоко раздора между сильнейшими правителями других княжеств. Их стремление контролировать бывшую столицу вполне понятно, так как и в новой структуре государственной организации общерусское значение великого князя киевского хотя и свелось к минимуму, но не исчезло вовсе: о нём вспоминали местные князья при решении некоторых дел, интересовавших правителей большинства земель Руси (охрана южных торговых путей, оборона от степняков-кочевников, вопросы церковного управления, некоторые общерусские дипломатические вопросы и т. п.).

Но государственный строй приобрёл иерархическую форму, типичную для европейских государств этого периода, более соответствовавшую классовым интересам феодалов. Реальная государственная власть перешла к феодалам отдельных, фактически самостоятельных «полугосударств» (княжеств, республик). Правители крупнейших из них с течением времени, окрепнув, всё настойчивее выступают за объединение Руси, объявляя себя великими князьями всей Руси, стремясь использовать в своих целях и захват Киевского княжества. Подобные тенденции в политике соответствовали отмеченной выше экономической эволюции страны.

При значительном разнообразии форм политического строя отдельных русских земель в них наблюдается дальнейшее усиление феодального государственного аппарата, служащего интересам господствующего класса. Летописи и юридические памятники упоминают множество различных военных, административных, финансовых и прочих агентов власти, как государственных, так и вотчинных. Тут и дворские (дворецкие), печатники (канцлеры), стольники, седельничьи и другие лица, ведавшие княжеским делопроизводством и хозяйством; и власти административно-военные — посадники, воеводы, тысяцкие; и судебно-административные агенты в городах и сёлах — тиуны, отроки, мечники, вирники, биричи и др.

Все они служили одному делу — эксплуатации крестьян и городской бедноты, получая с них ренту и налоги, штрафы и поборы, и пресекали попытки сопротивления феодалам. При этом руководством для них являлась по-прежнему «Правда» — судебный закон, действовавший повсеместно на Руси, на всех землях — и княжеских, и боярских, и церковных. Из этого закона видно, какие меры принимались для того, чтобы подавлять сопротивление крестьян и охранять имущество и права господствующего класса. В центре внимания закона находилась охрана феодальной собственности. Строжайше охранялось имущество феодала — земли, скот, ульи, ладьи, сети для ловли птиц; скот оберегался не только от кражи, но и от умышленного истребления крестьянами. Статьи закона применялись при возможных конфликтах и в крестьянской среде, но, конечно, основная их цель — защита собственности феодалов. Немало внимания уделялось и охране жизни представителей власти. Жизнь одних (княжих мужей) охранялась штрафом в 80 гривен (в 16 раз выше штрафа за лишение жизни крестьянина!); других (мечников и т. п.) — штрафом в 40 гривен; третьих (тиунов сельских и ратайных) — в 12 гривен.

Правовое положение крестьянина Достаточно ясно очерчено в законе. Лично свободный смерд не подлежал вотчинному суду феодала и имел «право» самостоятельно платить князю судебные штрафы. Крестьянин-«закуп» был более бесправен: господин мог безнаказанно бить его «про дело»; если «закуп» бежал от господина, то становился полным холопом [106] Правда Русская, I, ст. 56, 62. . По демагогическому закону Мономаха после восстания 1113 г. «закуп» получил право обращаться к князю или к судьям в случае, если господин обидел его, но мало пользы было крестьянину от этого «права» на одного феодала жаловаться другому.

Ещё хуже было положение холопов. Холопов можно было и убивать, ибо «в холопе и в робе (рабе) виры нетуть» [107] Там же, ст. 89. . Холопа феодалы не считали человеком, в описаниях «подвигов» феодалов пленные крестьяне, попавшие в холопью кабалу, упоминались наряду со скотом. И церковь в своём законе («Правосудии митрополичьем») освящала этот порядок: «Аще ли убиет осподарь челядина полного, несть ему душегубьства, но вина есть ему от бога» [108] «Летопись занятий Археографической комиссии за 1927–1928 годы», вып. 35, Л. 1929, стр. 117. . Холопа, в отчаянии ударившего своего господина, закон повелевал бить, привязавши в растяжку к саням.

Феодальное государство обладало и другими орудиями власти — тюрьмами. «Поруб», «погреб», «темница» — глубокая, тёмная яма, наглухо заделанная деревом; в ней не раз задыхались заключённые. Заключённых в темницах, особенно «разбойников», или «татий», тот или иной феодал, «градьский властелин» мог «повелети мучити», мог «оковати по руце и по нозе и за три дни не дати хлеба и воды».