Владимир Пашуто - Героическая борьба русского народа за независимость (XIII век)

Города, способствовавшие на ранней стадии развития феодализма торжеству феодальной раздробленности в стране, постепенно превращались в силу, которая наряду с дворянством всё энергичнее содействовала объединению более значительных областей в крупные великие княжества. Эти великие княжества превосходили своими размерами иные западноевропейские государства. В то время ещё отсутствовали национальные связи. В стране существовали и развивались сравнительно небольшие местные рынки областей, земель и княжеств. Границы рынков ещё не были устойчивыми, как не были постоянными и политические границы княжеств. Но торговый оборот всё же связывал областные рынки земель и содействовал объединению последних в крупные княжества. Характерно зарождение торговых союзов русских городов там, где княжеская власть была слабее (Смоленск, Полоцк, Витебск). Торговля некоторыми продуктами (соль, хлеб, пряслица) пронизывала — пока ещё тонкими нитями — смежные русские земли и подвластные Руси владения.

Княжеская власть, широко используя в интересах феодального класса товарное производство, торговлю, кредит, содействовала их развитию. Услуги купеческого капитала использовались для сбыта собранной дани и продуктов своего натурального хозяйства — хлеба, мёда, воска, мехов и т. п. — в страны Востока, Византию и Центральную Европу и для получения из-за рубежа некоторых предметов роскоши, яств, т. е. продуктов, которые не производились на Руси. На Руси в то время функция мировых денег была выражена весьма ярко [90] См. Ф. И. Михалевский. Очерки по истории денег и денежного обращения, т. 1, Деньги в феодальном хозяйстве, 1948, стр. 217–244. . Руси был присущ активный характер внешней торговли. Государственная власть вносила в законодательство статьи о регулировании торговли, кредита, ростовщичества (Пространная Правда, ст. 47–52, 54–55), причём сами князья широко участвовали в торговле (в частности, солью), как видно из статьи 55 Пространной Правды. Князьям поступали разнообразные доходы с торговли: «гостинная дань» — с гостей, купцов; «корчьмити» — пошлины с корчем; «мыта» — пошлины за право провоза товара; «перевоз» — за перевоз через реку; торговые — за право торговли [91] ПРП, вып. 2, стр. 40. и др. Преимущественные права в торговле предоставлялись иностранным купцам.

Не следует думать, что феодальные войны и многочисленные «мыта» делали развитие торговли невозможным. Они тормозили её, затрудняли действие закона стоимости; цены и торговые прибыли были неустойчивыми. Но принимались меры и к поддержанию торговли.

На Руси, например, отсутствовало «береговое право» — право захвата имущества потерпевшего кораблекрушение. Напротив, договоры с Византией и с германскими городами предусматривали помощь пострадавшим от кораблекрушения. Караванная торговля со странами Средней Азии и Востока не прерывалась даже во время войн с половцами [92] См. А. Ю. Якубовский. Рассказ Ибн-ал-Биби — «Византийский временник», т. 25, Л. 1928, стр. 67. . Нетрудно видеть и определённую закономерность в действиях наиболее крупных князей: они «уряжали» и обеспечивали «засадами» (вооружённой охраной) крупные города; они «расстраивали» свои земли новыми городами, широко привлекая в них ремесленников и купцов из русских и соседних земель, устанавливая «гостю путь чист без рубежа»; они «свобождали» купцов — «добрых людей» и «местичей» от «обид», чинимых им феодальной знатью, и сами вели широкую торговлю; они боролись за пути по Дону и Дунаю, защищали от половцев путь по Днепру и т. п.

Крупный город, населённый прежде всего ремесленниками, был чрезвычайно заинтересован в поддержании экономических связей внутри княжества, в защите своих прав по всей Руси и в соседних землях и обеспечении безопасного вывоза своих товаров за рубеж. Он тяготел к сильной княжеской власти и был на данном этапе фактором, укреплявшим феодализм. Но диалектика исторического развития в период феодальной раздробленности была такова, что делала положение города неустойчивым. Город оставался объектом эксплуатации со стороны отдельных групп феодалов. Поэтому князья поддерживали города, но одновременно стремились ловить в них беглых холопов; давали городам торговые льготы, но при случае «возгоняли» городской торг под контроль своей администрации; строили в городах свои «домы», но доводили поборами купцов до угрозы бегства в соседние страны. В этом — внутренняя противоречивость данного периода. Однако тенденция к установлению экономического и политического единства страны была неодолима. Монгольское нашествие нанесло тягчайший удар экономике Руси и временно приостановило этот процесс.

Период феодальной раздробленности характеризуется заметным обострением классовой борьбы крестьянства против феодалов в разных частях Руси. Не раз совместно с крестьянами выступала и городская беднота. Однако борьба эта носила стихийный, местный характер. Формы борьбы были весьма разнообразны: от умышленной порчи господского инвентаря и истребления скота до поджогов имений, убийства княжеских администраторов и, наконец, открытых восстаний. Эта борьба нашла некоторое отражение в памятниках юридических и публицистических, княжеских и дворянских, боярских и церковных. В оценке классовой борьбы все они были единодушны, зачастую рассматривая её как «татьбу» (воровство) и «разбой» — тягчайшие преступления против существующего «порядка». Феодалы подавляли выступления крестьян с помощью разветвлённого аппарата власти и силы законов, которые обрушивали на крестьян «поток и разграбление», убийство на месте, избиение и штрафы.

Распространённой формой крестьянской борьбы оставались побеги. Статьи о выдаче беглых крестьян неоднократно встречаются в договорах Новгорода с великими князьями; выдачу беглых крестьян предусматривали и договоры с Литвой; о выдаче холопов говорит договор Полоцка с немецким Орденом.

В Новгороде холоп епископа Луки по имени Дудика «бежа в немци», после того как в чём-то уличил своего господина, а тот, с трудом оправдавшись, учинил с ним зверскую расправу, «урезаша ему носа и обе руце» [93] НПЛ, стр. 183. .

И в то далекое время эксплуатируемые разных стран находили общий язык в борьбе с угнетателями. О том свидетельствует такой красноречивый пример, относящийся, правда, к несколько более раннему времени. Житель Руси Моисей Угрин, попавший в руки польского короля Болеслава и уведённый им в Польшу в качестве пленного — раба, терпел большие невзгоды при дворе одной польской боярыни. Но он сумел сблизиться с некоторыми из польских холопов, и они «в тайне подаваше ему пищу», а когда в Польше вспыхнуло крестьянское восстание и крестьяне «сию жену убиша», то Моисей получил свободу и вернулся на Русь [94] См. Патерик, стр. 103. .