Владимир Пашуто - Героическая борьба русского народа за независимость (XIII век)

По мере роста общественного разделения труда наряду с ремеслом развивалась и торговля. Сфера сбыта изделий деревенских ремесленников была невелика [65] См. Б. Л. Рыбаков. Указ. соч., стр. 452. , а определить удельный вес числа товаропроизводителей в деревне пока ещё не удалось. Но связь сельской округи с городами заметно возрастала. Налицо значительный обмен между городом и деревней [66] См. Н. Н. Воронин. К итогам и задачам археологического изучении древнерусского города — КСИИМК, вып. XLI, 1951 г., стр. 28. . Летописи сохранили об этом некоторые данные. На новгородском рынке кроме главного продукта — ржи — продавались: овёс, пшеница, пшено, печёный хлеб, мясо, рыба, соль, мёд, репа и т. п. Состав продуктов (среди которых были скоропортящиеся) и колебание цен в зависимости от урожая свидетельствуют о том, что это был местный привоз (в какой мере собственно крестьянский, сказать трудно). Притом размер рынка был ещё невелик; появление войск на постой (1228), т. е. увеличение спроса, резко повышало цену. «Воздорожиша все по торгу: и хлеб, и мяса, и рыбы; и оттоле ста дороговь» [67] НПЛ, стр. 66. , — сообщает местный летописец. На Волыни города также были тесно связаны с окрестными сёлами. Когда здесь однажды татары стали на постой, кормить своих коней, и не давали горожанам Владимира «вылезти в зажитье», т. е. подвести сельскохозяйственные продукты, то» «изомре» в городе «бещисленое множество» жителей [68] ПСРЛ, т. II, стб. 893. .

Если о крестьянской торговле этого времени сведений у нас пока нет, то участие феодалов в торговле сельскохозяйственными продуктами многократно засвидетельствовано. Например, волынский князь Даниил Романович продавал хлеб в Литву через «добрых людей… кому веря» [69] Там же, стб. 879, 893–894. ; в Новгороде посадник вместе с княжеским дворецким продавал купцам собранные новгородские пошлины, видимо, оптом [70] ГВН и П, № 77, стр. 130. .

В городах развивалось товарное производство. Район сбыта изделий городских мастеров, работавших по заказу бояр и дружинников, достигал радиуса 50–100 км; на заказ работали те ремесленники, продукция которых производилась из дорогого сырья или имела ограниченный спрос. Значительная же часть мастеров крупнейших городов работала и на рынок; их товары, попадая к купцам, расходились по деревням, а отдельные виды товаров — порой за тысячу, а то и полторы тысячи километров, включая и зарубежные страны (Болгарию, Польшу, Чехию и др.). В «Житии» Авраамия Смоленского отражена напряжённая жизнь Смоленска: проходя «сквозе град» на княжеский двор, можно было увидеть «весь град и по торгу и по улицам — везде полна народа, и мужи же, глаголю, и жены и дети…» [71] С. П. Розанов. «Житие Авраамия Смоленского» — «Памятники древнерусской литературы», вып. I, СПБ 1912, стр. 10.

Торговля, основанная на естественно-географическом разделении труда, была довольно значительной: проезжали купцы, «гость бу деяше по землям», и проходили торговые караваны. В караванной торговле участвовали многие сотни купцов: галицкие купцы везли соль в Киев; со всей Руси ездили за солью на крымские озёра; суздальские купцы доставляли поволжский хлеб в Новгород, булгарские — в Суздаль; смоленские и новгородские купцы торговали по всей Руси [72] ПСРЛ, т. I, вып. 1, Л. 1926, стб. 147; т. VII, стр. 135; т. XXV, М.—Л. 1949, стр. 114; НПЛ, стр. 54, 78; Патерик, стр. 108; Вильгельм де Рубрук. Путешествие в восточные страны, СПБ 1911, стр. 66–67. .

Возросли имущественные различия в самом купечестве, появилось деление на «купцов», «гостей», «купчин». Сложилась не только купеческая специализация в сбыте продуктов, но и специализация по торговле с определёнными районами страны и зарубежными странами: известны купцы-«шетиници», торговавшие с Польским Поморьем (Щецином), «гречники» — с Византией, «чудинцы» — с Прибалтикой («чудью» называли на Руси эстонцев), «обонежцы» и «югорщина» — с народами Севера (на реках Онеге, Северной Двине) и др. В городах появились соответственно торговые улицы, например, в Новгороде — Чудинцева, Прусская (земля пруссов лежала между низовьями рек Немана и Вислы) и др.

Заметно росли экономические связи окраинных городов Руси с другими народами: Дорогичина — с литовцами, Полоцка — с латышами, Пскова и Юрьева — с эстонцами, Ладоги — с карелами, Устюга — с народами Севера, Нижнего-Новгорода — с народами Поволжья, Тмутаракани (до её утраты Русью) — с народами Северного Кавказа, Берлада и Переяславля Южного — с половцами и т. д. Крепли экономические связи между русскими княжествами и отдельными народами.

Возросла внешняя торговля со всеми соседними странами. Русские города стали крупными центрами международной торговли. Так, во Владимир-на-Клязьме «гость приходил из Царягорода (Константинополя) и от иних стран» и «латинин… и болгаре» [73] ПСРЛ, т. II, стб. 591. . Крупные города — Новгород, Смоленск, Витебск, Полоцк и др. (иногда в союзе между собой) заключали торговые договоры с немецкими городами.

Русские купеческие товарищества (складников) приобрели устойчивые позиции за рубежом; возникли русские улицы в Византии, Сигтуне, Риге, Болгаре, появился «русский конец» в Ревеле; русское население имелось и в Ургенче [74] См. Иоанн де Плано Карпина. История монголов, СПБ 1911, стр. 24. . Установившиеся торговые связи отразились и в названиях городских ворот: известны, например, «Лядьские», т. е. Польские, ворота в Киеве [75] ПСРЛ, т. II, стб. 785. , «Немецкие» — в Галиче [76] Там же, стб. 778. , «Киевские» — во Владимире-Волынском, «Волжские» — во Владимире-на-Клязьме [77] ПСРЛ, т. I, вып. 2, стб. 463. . За рубеж вывозились прославленные русские меха, воск, льняные ткани, кожи, различные продукты ремесла — изделия из кости, серебра и т. п. Из Смоленска на запад вывозились, например, серебряные сосуды.

Увеличился денежный оборот. Если в XI в. годовой доход князей со Смоленска равнялся 3 тыс. гривен, а с Новгорода — 2 тыс. гривен (часть этого сбора поступала, разумеется, в натуральной форме), то к XIV в. единовременные денежные взыскания князей с Новгорода достигали 50 тыс. гривен [78] НПЛ, стр. 95. . Летописи говорят о поступлении серебра от народов Севера, Прибалтики и др. При широкой, активной внешней торговле партикулярный (по отдельным княжествам) выпуск денег — серебряной гривны (кусок серебра определённой формы и веса) — успешно конкурировал с наплывом иностранной монеты. Этот партикуляризм ещё недостаточно изучен, между тем он очень показателен. Например, жизнь холопа ценилась в Киеве в 5 гривен, в Смоленске — в 1 гривну, купца в Киеве — в 40 гривен, купчины в Новгороде — в 10 гривен и т. п. Недостаточная изученность монетной системы (как и системы цен «Русской Правды», бесспорно отражавшей закономерности ценообразования) придаёт в известной мере условный характер этому яркому свидетельству экономической раздробленности Руси.