Абдуррахман аль-Джабарти - Удивительная история прошлого в жизнеописаниях и хронике событий. [Полная версия в 3-х томах.]

Умер выдающийся, образованный, проницательный ученый, потомок Хашимитов 806, красноречивый сейид Хусайн ибн 'Абд ар-Рахман — сын шейха Мухаммада ибн Мухаммеда ибн Ахмада ибн Ахмада ибн Хаммады ал-Манзалави, ша-фиит, проповедник мечети ал-Хусайна. Мать его отца — сейида Фатима — дочь сейида Мухаммада ал-Гамри — и от нее идет знатное происхождение, [которое восходит к Пророку].

Ал-Манзалави учился у шейха ал-Маллави, у ал-Хифни, у ал-Джаухари, у ал-Мадабиги, у шейха 'Али Каитбея, у ал-Басийуни, у Халила ал-Магриби. Он занимался также с Сиди Мухаммадом ал-Джаухари младшим, шейхом 'Абдаллахом — имамом мечети аш-Ша'рани 807 и шейхом Са'уди, жившим у Сук ал-Хашаб. Сейид ал-Манзалави стал сведущим в науках [овладел] знаниями, развил свои способности, память. Он был выдающимся оратором, вызывавшим удивление. Он превосходно писал стихами и прозой. Проповеди, большую часть которых он произносил в мечети ал-Хусайни, составлялись им блестяще, в манере, которой до него не бывало. Сейид ал-Манзалави сблизился с шейхом Абу-л-Анваром ас-Садат, отраженным светом которого он сиял.

Абу-л-Анвар ас-Садат, раскрывший его достоинства, обходился с ним благосклонно, [отзывался] о нем похвально. Сейид ал-Манзалави иногда, по праздникам, служил службу и произносил проповеди в их завийе, и в этих проповедях он возносил хвалу [дому] ас-Садат и их свершениям. Сейиду Хусайну принадлежат значительные стихи, составленные им в честь Садат ал-Вафа. Сейид Хасан ибн 'Али ал-'Ивади слышал их под названием 'Икд ас-сафа. Он упоминает об этих стихах в своей книге Манахил ас-сафа. (…) Сейиду ал-Манзалави принадлежат и другие поэтические произведения — да простит его всевышний Аллах!

Умер он в середине месяца ша'бана этого года (19.I. — 16.II.1798) — да простит Аллах грехи нам и ему и нашим родителям и всем мусульманам!

Конец второй части, за которой последует часть третья, начинающаяся в 1213 (1798-9) году.

(пер. Х. И. Кильберг)

Текст воспроизведен по изданию: Абд ар-Рахман ал-Джабарти. Египет в канун экспедиции Бонапарта. М. Наука. 1978

Хроника египетского летописца 'Абд ар-Рахмана ал-Джабарти “Удивительная история прошлого в жизнеописаниях и хронике событий” занимает особое место в ряду сочинений арабских историков. Автор ее был современником последних мамлюкских беев, пережил бурный, насыщенный событиями период военной экспедиции Бонапарта и был свидетелем первых пятнадцати лет деятельности Мухаммада 'Али. Постоянное стремление к исторической правде и педантичная добросовестность ал-Джабарти, который не только изо дня в день фиксировал все известные ему события, но заносил в свою летопись и разнообразные документы (воззвания и приказы властей, а также письма высокопоставленных лиц), позволяют нам рассматривать хронику ал-Джабарти как ценнейшее свидетельство современника и отнести ее к наиболее надежным и фундаментальным арабским источникам по истории Египта второй половины XVIII — начала XIX в.

'Абд ар-Рахман ал-Джабарти родился в Каире в 1754 г. 1. По происхождению потомственный улем и преподаватель ал-Азхара он принадлежал к сословию высшего мусульманского духовенства. 'Абд ар-Рахман получил традиционное мусульманское образование: занимался дома под руководством отца и приходивших к отцу улемов, посещал начальную школу (а 11 лет будущий историк был уже “хафизом”, т. е. знал Коран наизусть), а позднее изучал в ал-Азхаре ханифитский толк мусульманского права.

В 1774 г. умер отец будущего летописца, оставив своему единственному наследнику крупное состояние: несколько домов (в Каире и Булаке), переданных в вакф земельных угодий, и илтизам, что позволило ал-Джабарти всецело посвятить себя научной деятельности.

Ал-Джабарти сумел довольно рано снискать себе в ал-Азхаре широкую известность ученого и преподавателя. Не случайно он был приглашен принять участие в написании биографии “выдающихся людей последних веков ислама”. Эта работа, по свидетельству самого ал-Джабарти, была предпринята после того, как один из высокопоставленных придворных султана пожаловался на упадок арабской письменности, вследствие которого нет человека, способного написать подробно историю ислама за последние столетия.

Впоследствии высокое общественное положение ал-Джабарти, принадлежавшего к богословской верхушке — главным шейхам ал-Азхара — побудило генерала Мену в последний период французской оккупации включить его в число семи постоянных [7] членов “Египетского дивана” — совещательного органа, созданного французскими властями. Сведения о последних годах жизни историка, к сожалению, не вполне достоверны. Видимо, после изгнания французов и англичан из Египта ал-Джабарти вместе — с другими шейхами ал-Азхара способствовал назначению арнаутского военачальника Мухаммада 'Али египетским пашой (1805 г.). Однако в дальнейшем, возмущенный политикой Мухаммада 'Али по отношению к духовенству и другим слоям населения, историк сурово критиковал его деятельность в своей хронике, чем вызвал сильное недовольство властей. Ослепший, опальный, одинокий, потерявший детей (сын ал-Джабарти был убит в 1822 г. в Каире при таинственных обстоятельствах), историк умер около 1826 г.

Главные шейхи ал-Азхара, к числу которых относился ал-Джабарти, играли в политической жизни мамлюкского Египта значительную роль. Знатоки Корана, сведущие во всех богословских и юридических вопросах, они представляли собой единственную образованную часть египетского общества и пользовались большим авторитетом, среди всех слоев населения. В руках улемов находились суд, просвещение, организация хаджа и т. д. Эта своеобразная египетская “интеллигенция”, сознававшая себя хранительницей арабской культуры и связанная бесчисленными каналами со всехми слоями египетского общества, часто выступала в роли защитницы интересов египтян против грабительской политики чужеземцев (турок, мамлюков, французов и т. д.). При этом шейхи опирались не только на свой религиозный авторитет, но и на прочные экономические привилегии, которыми они обладали в качестве распорядителей вакуфного имущества. Однако 'в то же самое время верхушка азхарских улемов в соответствии с интересами господствующего сословия, к которому она принадлежала, во многом поддерживала власть иностранных правителей, помогала им держать в повиновении население страны. Эта двойственность позиции мусульманского духовенства во многом определила отношение ал-Джабарти к бурным событиям, которые он описывает. Поэтому, возмущаясь бесчинствами мамлюкских беев, турецкой военщины, [8] французских завоевателей и аркаутско-черкесской придворной знати Мухаммада 'Али, открыто грабивших и разорявших страну, ал-Джабарти вместе с тем всякий раз, когда против иноземного господства поднималась волна народного возмущения, резко осуждал поведение “плебса” и всячески чернил действия вышедших из низших слоев общества народных вождей, если только эти действия не санкционировались верхушкой духовенства. Именно таким было отношение ал-Джабарти к магрибинцу Мавла-Мухаммаду, который не пожелал в период каирского восстания 1800 т. последовать совету азхарских шейхов и капитулировать, а, напротив, возглавил борьбу горожан против французов.