Абдуррахман аль-Джабарти - Удивительная история прошлого в жизнеописаниях и хронике событий. [Полная версия в 3-х томах.]

Что же касается тех пленных, которые попали в руки солдат, то они оставались в их распоряжении, и солдаты переодевали их в свое платье и продавали их друг другу. Среди этих пленных были люди, которые пытались всякими уловками избавиться от рук нечестивых. Один юноша из них сказал тому, у кого он находился: “У меня вексель французского консула на сумму в двадцать кошельков”. Тот обрадовался и приказал показать его, и юноша дал ему бумагу, написанную на французском языке. А солдат не знал, что в этой бумаге, забрал ее, надеясь использовать ее для себя. Он спешно отправился к консулу и подал ее ему, а тот, когда прочитал, заявил: “Я могу выдать тебе эту сумму только через руки паши, который даст мне расписку [о платеже] с подписью и печатью и освободит меня от ответственности”. Когда они предстали перед пашой и консул сообщил ему это, паша приказал привести юношу, который на вопрос паши сказал: “Я хочу избавиться от него и прибег поэтому к хитрости, чтобы таким образом предстать перед тобой”. Паша успокоил солдата дирхемами, а юношу отправил в крепость к его сотоварищам.

После поражения англичан в районе Розетты, их изгнания оттуда и возвращения в Александрию в район ал-Хаммады и близлежащих от нее деревень направились турки, которые стали захватывать население этих мест, женщин, имущество, скот. Они [150] рассматривали этот район как поле военных действий, поскольку здесь побывали англичане и владели им. Именно в таком духе они отвечали на замечания некоторых наблюдателей. В Каир это этому поводу послали запрос, на который последовало указание о том, что эти действия незаконны и что разрешения на них не было дано. Но пока противоядие прибудет из Ирака, укушенный умрет (Арабская поговорка, смысл которой: “пока суд да дело”. В целом же ал-Джабарти имеет в виду бюрократическое отношение муфтия к запросу, касавшемуся бесчинств солдат Мухаммеда 'Али). Кто читает и кто слушает! Никто этому не внимал, а те, кто запрашивали по этому поводу, тоже забыли. Вопрошавший не возвратился, и запрос остался у муфтия без письменного ответа. Затем солдаты вместе со своими командирами окружили Розетту и обложили население ее тяжелой контрибуцией, потребовав ее деньгами и натурой. Они забрали обнаруженный здесь рис — все до последнего гарнца. Самый высокопоставленный из жителей Розетты — сейид Хасан Крит явился к Хасан-паше и катхода-бею, чтобы поговорить с ними и выразить им возмущение. Он заявил: “Мало того, что мы претерпели из-за военных действий, разрушения наших домов, из-за обязанности содержать солдат и помогать им своим участием в вооруженной борьбе вместе с ними и с вами, и всего того, что мы натерпелись из-за переутомления и бессонных ночей и огромных расходов, — в награду за все это вы так обращаетесь с нами! Отпустите нас е нашими /56/ детьми и семьями, мы ничего не возьмем с собой и оставим вам город, и делайте с ним что хотите”. В ответ Хасан-паша и катхода-бей обошлись с ним любезно, внешне проявили озабоченность всем этим и объявили о запрещении бесчинств. Упомянутый сейид Хасан Крит написал такого же содержания обращения, адресованные паше и сейиду 'Омару в Каир. Они прислали приказ приостановить “ запретить безобразия, но вряд ли это подействовало. Когда прибыли те, кто доставил убитых и пленных, то паша наградил их, дал им бакшиш, одарил их шубами и серебряными монетами для украшения головных уборов. Все это лишь усилило их дерзость и враждебность.

Англичане, возвратившись в район Александрии, разрушили [151] плотину, и хлынула вода, затопив все земли вокруг Александрии.

В воскресенье, 17 сафара (26.IV.1807), Йасин-бей прибыл в район Туры, а отец его — в Каир, и многие из его приближенных вступили в город. Они были одеты в одежду египетских мамлюков.

В тот же день захоронили головы убитых англичан, отрезав им [предварительно] уши, продубив их и просолив для отсылки в Стамбул.

В тот же день паша послал одного из высших английских офицеров в Александрию в обмен на племянника 'Омар-бея, а тот еще до событий уехал вместе со своим имуществом в Александрию, чтобы оттуда отправиться к себе на родину, но англичане его здесь задержали. И вот послали офицера в обмен на племянника 'Омар-бея.

В понедельник, 18 сафара (27.IV.1807), прибыли палатки Йасин-бея и багаж его, и он расположился лагерем в районе Шубры и Минийат ас-Сирадж. 26 сафара (5.V.1807) упомянутый Йасин-бей прибыл [в Каир], и сопровождал его Сулайман-ага Салих, бывший представитель Порты, тот, который находился в Стамбуле и прибыл в качестве сопровождающего капудан-паши в период прошлых событий. Сулайман-ага Салих сбежал от него и остался с ал-Алфи, а затем, после его смерти — с его эмирами. Паша послал к нему, пригласил и гарантировал ему безопасность. Сулайман-ага Салих ответил, что прибудет при условии, что паша даст ему назначение в монетный двор, а доход с этого поста составляет тысячу дирхемов в день. Паша ответил согласием, и Сулайман-ага Салих прибыл в сопровождении Йасин-бея. Паша их встретил и одарил обоих шубами. Они спустились к центру, к водоему. Вместе со своими солдатами они [оба состязались] в искусстве метания копий. Сулайман-ага оказался первым, вызвав восхищение паши и окружавших его турок, но они его сглазили. По окончании игры, направляясь вместе с Йасин-беем в район Булака и продолжая играть копьем, Сулайман-ага выхватил свой пистолет правой рукой, держа копье левой. Курок был взведен, раздался выстрел, и пуля угодила в ладонь левой руки, которой он [151] держал узду. Пуля прошла навылет. Раненный, он возвратился в свой дом, и ему было разрешено переправить к себе свой багаж. Йасин-бей отправился в Булак и провел ночь там в доме Хасана ат-Тавила на берегу Нила.

В тот же день лица, сопровождавшие уши убитых англичан, положенные в ящик, отправились дорогой через Сирию. С ними отправили также двух пленных английских офицеров и рапорт с описанием происшедших событий, составленный с преувеличениями сейидом Исма'илом ал-Хашшабом 340.

В тот же день Исма'ил-кашиф ат-Тубджи по некоторым делам прибыл из Нижнего Египта, а затем он возвратился обратно.

В четверг, 28 сафара (7.V.1807), 'Омар-бей, приближенный 'Осман-бея ал-Ашкара 341, и 'Али Кашиф ибн Ахмад Катхода отправились в район ал-Калйубийи, чтобы арестовать Аййуба Фуда по следующей причине: человеку по имени Заглул приписывался разбой. Каждый раз, как появлялись в этом районе суда, он нападал на проезжающих по Нилу, захватывал суда, грабил товары купцов и их имущество, и они спасали себя лишь выкупами, устанавливаемыми по его усмотрению. На это жаловались многие люди. Аййубу Фуда — правителю тех мест — послали (указание], чтобы он избавил от этого разбойника. Тот отказался, говоря, что не знает такого. Когда же положение стало еще хуже, то назначили упомянутых здесь лиц, чтобы они арестовали и казнили его. Но весть об этом дошла до Аййуба Фуда, и он бежал из деревни Абнас, укрываясь от опасности. Когда посланные прибыли к месту его жительства, то не застали его. Они окружили его [дом], отобрали весь найденный у него урожай, скот /57/ и деньги и отправили в город. Когда все это произошло, Аййуб Фуда прибыл к сейиду Омару, за триста кошельков договорился с ним, чтобы уладить дело, и все осталось по-прежнему. Кроме того, лица, осуществлявшие эту операцию, обложили население тех мест, где они проходили или останавливались, контрибуцией и отобрали все, что им понадобилось.