Абдуррахман аль-Джабарти - Удивительная история прошлого в жизнеописаниях и хронике событий. [Полная версия в 3-х томах.]

Умер наш шейх, ученый имам устаз Махмуд ал-Курди ал-Халвати. Он [служил] примером всем подвижникам, опорой для стремящихся [приобщиться к таинствам], образцом, которому надлежит следовать. Он был общепризнанным творцом чудес и изумительных знамений. В Каир он прибыл, стремясь достигнуть высшей ступени познания, усердствуя в приближении к своему творцу, и отрешиться от всего остального. У устаза Шамс ад-Дина ал-Хифни 'он принял посвящение, научился зикру, познал таинства, после чего его душа прониклась святостью. Он автор труда ал-Хикам. Шейх Махмуд упоминал, что причиной составления его явился увиденный им во сие шейх Мухйи ад-Дин Ибн ал-'Араби, который вручил ему ключ, сказав при этом: «Открой сокровищницу». [Содержание этого труда] все время владело им, а сердце вторило, чтобы он написал [эти поучения]. Он рассказывал: «Всякий раз, когда я пытался отстраниться от этого, оно вновь возвращалось ко мне, и я понял, что это божественное указание. Написал я [этот труд] за короткий срок и без каких-либо усилий, точно сердце подсказывало слова».

Преемник ал-Курди шейх ал-ислам Сиди 'Абдаллах аш-Шаркави (шейх мечети ал-Азхар) прокомментировал этот труд. Это сжатый хороший комментарий, в котором ничего не опускается и раскрыто все сокрытое богатство содержания. Ни большое, ни малое не обходится в комментарии, в нем подчеркнуто все самое лучшее.

Прокомментировал этот труд и другой последователь ал-Курди — устаз, улем сейид 'Абд ал-Кадир ибн 'Абд ал-Латиф ар-Рафи'и ал-Бийари ал-'Омари ат-Тарабулуси, ханифит. В начале этого произведения дана биография устаза [Махмуда ал-Курди], написанная с его же слов. [98]

Шейх Махмуд ал-Курди родился в селении Сакис в стране Куран. Рос он набожным. Пятнадцати лет от роду он подолгу постился, ночи напролет проводил в мечети своего селения, [чем и стал известен]. /62/Слава о его святости начала шириться, и к нему стали стекаться люди, чтобы посетить его. В поисках уединения он обосновался в развалинах за пределами селения. Не раз он мне говорил, что огорчение ему причиняло пение петуха, знаменовавшее наступление утра, ввиду того что ночи приносили ему дары тайн. Спал он главным образом днем. Часто к нему собирались [люди], чтобы приветствовать его, они находили его спящим и во сне упоминающим имя Аллаха. Собравшиеся вторили ему в этом до тех пор, пока он не просыпался. Он не переставал упоминать Аллаха ни во сне ни наяву. Он рассказал, что однажды постиг и проделал все предписанное в книге «Воскрешение наук о вере» ал-Газали 375 еще до ее прочтения, а когда прочитал, то вознес хвалу Аллаху всевышнему за соответствие того, что он ему дал познать своими знамениями, без помощи учителя.

Он отказывался от многих мирских благ, ел ячменный хлеб, в то время как в его доме выпекали [хлеб] из пшеницы специального тонкого помола. Брат его, который был старше, часто упрекал его за то, как он вел себя, укорял его за усердную набожность и пренебрежение к благам мира. После смерти отца ал-Курди оставил родственникам причитавшуюся ему долю наследства; а отец его был богат: один лишь рацион корма, задаваемый на ночь скотине, превышал полмешка ячменя.

Когда Махмуду ал-Курди исполнилось восемнадцать лет, во снах стал ему являться шейх Мухаммад ал-Хифнави и слышался голос, который возвещал: «Он будет твоим шейхом». В сердце его возникла привязанность к нему. Махмуд ал-Курди пустился в путь и прибыл в Каир к шейху Мухаммаду ал-Хифнави, у которого воспринял посвящение в орден ал-Халватийа. Он следовал предписаниям этого ордена, после того как уже принадлежал к ордену ал-Кусайри 376 — да будет им доволен Аллах! С самого начала Махмуд ал-Курди заявил: «О господин мой, я буду следовать твоим предписаниям и буду повиноваться тебе, но я не в состоянии оставить учение шейха 'Али ал-Кусайри, разреши мне следовать и его, и твоему тарикату». Шейх разрешил ему и не принуждал перестать быть последователем шейха ал-Кусайри, убедившись в его искренности.

Шейх ал-Хифнави долго занимался с ним, наставляя его [99] и религиозном учении до тех пор, пока тот не усвоил семь ступеней этого тариката 377.

Он написал Махмуду ал-Курди иджазу, свидетельствовавшую о совершенстве всех его достоинств. Ему разрешалось самому посвящать людей в члены ордена (тарикат), руководить мюридами 378 и наставлять их. К концу своей деятельности шейх [ал-Хифнави], когда кто-нибудь обращался к нему за посвящением в тарикат, отсылал того к шейху Махмуду. При этом большинству своих последователей он говорил: «Не знай я, что происходит в ваших душах, я бы отослал вас за посвящением к шейху Махмуду, чтобы вы следовали его руководству».

Когда [в Каир] прибыл шейх его (ал-Курди) шейха [ал-Хифнави] сейид Мустафа ал-Бакри, то Махмуд ал-Курди стал посещать его и при изучении у него наук воспринял много истин. Ал-Бакри был очень привязан к нему. Когда же ал-Бакри увидел, что он читает молитвы не тариката ал-Халватийа, а тариката ал-Кусайри, то упрекнул его в этом. Он сказал ему: «Годится ли следовать предписаниям нашего ордена, а читать молитвы другого ордена? Тебе надлежит либо читать наши молитвы, либо оставить наш орден». [В ответ] шейх Махмуд сказал: «О мой господин, Аллах сотворил Вас милосердным к мирянам, я же опасаюсь оставить молитвы шейха ал-Кусайри, так как все, к чему я привык с детства, я не люблю бросать в зрелом возрасте». Сейид ал-Бакри ему сказал: «Молись Богу и посмотри, какое указание он даст тебе — да прояснит он твое сердце». [Спустя некоторое время Махмуд ал-Курди в беседе с шейхом ал-Бакри] сказал ему: «Я просил Аллаха великого дать мне указание и уснул. Я увидел во сне пророка — да благословит его Аллах и да приветствует! — а справа от него был ал-Кусайри, слева же — сейид ал-Бакри, я же [стоял] напротив них. Ал-Кусайри сказал пророку — да благословит его Аллах и да приветствует! — „Посланник божий, разве мое учение не воспроизводит твое учение и разве мой орден не отражает свет [твоего учения]? Пусть этот сейид ал-Бакри не настаивает на том, чтобы оставляли мой орден". Сейид ал-Бакри [в свою очередь] сказал:,О посланник божий, человеку, принятому в наш тарикат, которого мы обучаем, воспитываем, приличествует ли ему читать молитвы другого, не нашего ордена и не надлежит ли ему уйти от нас?" Пророк сказал: „Да будет мир между ними, пусть он тянет жребий"». Об этом шейх, проснувшись, оповестил сейида ал-Бакри. Сейид объяснил ему, в каком смысле надлежит понимать [слово] [100] «жребий». сказав: «Раскрой свое сердце, прислушайся к себе и действуй соответственно этому». Шейх сказал: «Да будет им доволен Аллах! По истечении одной или больше ночей я увидел во сне нашего господина Абу Бакра Правдивейшего — да будет им доволен Аллах! — он сказал мне: „О Махмуд, оставайся с моим сыном сейидом Мустафой", и я увидел молитву между небом и землей, написанную огромными буквами, каждая из которых величиной с гору». После этого Аллах просветил его сердце, и он принял решение остаться в тарикате сейида /63/ ал-Бакри, но по возможности совершал моления и по ал-Кусайри. Он говорил — да будет им доволен Аллах! — что в мечтах он часто видел пророка, — да благословит его Аллах и да приветствует! В одну из благословенных ночей Махмуд ал-Курди собрал бедняков и вплоть до утренней зари совершал с ними зикр, упоминая Аллаха всевышнего вплоть до рассвета. Шейх имел при себе некоторую сумму денег; прислушавшись к голосу своего сердца, подсказывавшего ему отказ от мирских благ, он все имевшееся при нем раздал беднякам. Во время этого он громко вскричал: «О Аллах!» Когда все разошлись, Махмуд ал-Курди сказал шейху [ал-Бакри]: «О мой господин, я тогда услышал тайный голос, говоривший: „О шейх Махмуд, ночь твоя принята Аллахом всевышним, дай мне твою руку, чтобы вознаградить тебя". И пророк — да благословит его Аллах и да приветствует! — взял мою руку и вложил в руку присутствовавшего при этом шейха ал-Бакри. [Пророк] положил свою благородную руку между нашими руками, сказав: „Хочу братства между тобой и сейидом ал-Бакри, братства моего с вами двумя. Еще больше будем тайно общаться друг с другом". Тут я проснулся, преисполненный чувства радости». [Из-за этого сна] Махмуд ал-Курди немного задержался, а сейид ал-Бакри прислал за ним посланца. Шейх Махмуд, совершив омовение, отправился к сейиду ал-Бакри, которого он обычно, помывшись, посещал ежедневно.