Абдуррахман аль-Джабарти - Удивительная история прошлого в жизнеописаниях и хронике событий. [Полная версия в 3-х томах.]

Когда стемнело, грабежи, розыски прекратились и дом опустел, Латиф один вышел из укрытия и, перепрыгивая по крышам, добрался до дома своего хазандара в сопровождении командующего его отрядом по имени Йусуф-кашиф ‘ад-Дийаб, последнего из уцелевших мамлюкских солдат. Они провели здесь остаток ночи и весь день понедельника. А катхода и должностные чины упорно вели розыски и поиски его, они подозревали многих в том, что те знают место, где он скрывается. Махмуд-бей, дом которого находится поблизости от дома Латифа, поставил на крыше солдат, чтобы они дежурили днем я ночью и изловили его.

Махмуд-бей верил в человека по имени Хасан-эфенди ал-Лаблаби. Лаблаб — турецкое слово, значащее “горох, разваренный и поджаренный, который лущат”, а Хасану-эфенди это прозвище было дано вот почему: как дервиш он был вхож в дома знати, высокопоставленных турок, а карманы его были полны этим горохом, и он его раздавал людям, находившимся в приемной, с которыми он обращался любезно, смеялся с ними, шутил; он знал турецкий язык, развлекал обе стороны [— как египтян, так и турок]. Если кто-нибудь давал ему что-либо, он брал, а если не давал, он не просил ничего.

Некоторые говорили ему: “Отгадай, что у меня на уме”. Он начинал отсчитывать четки попарно и по одной, а затем говорил: “У тебя на уме то-то и то-то”, и это вызывало смех.

Махмуд-бей донес на этого Хасана-эфенди катхода-бею и остальным членам собрания, что он предсказывал Латиф-паше, что тот станет господином Египта и правителем его, и говорил ему: “Это время — удобный момент, надо воспользоваться отсутствием паши”, и тому подобное.

Из его преувеличенных утверждений следовало, что Латиф верил в истинность слов ал-Лаблаби, что тот посещал Латифа в его доме, что Латиф назначил ему содержание. Распространили слух, что ал-Лаблаби побуждал Латиф-пашу присоединять к себе всех, происходивших из мамлюков, нерадивых солдат и [413] других, давать им деньги и подстрекать к восстанию и смуте, с тем чтобы внезапно убить катхода-бея, Хасана-пашу и им подобных, овладеть крепостью и городом, что ал-Лаблаби подстрекал его ко всему этому и всегда говорил ему: “Время твое настало”, и тому подобные слова, истинность чего известна лишь великому и всемогущему Аллаху.

Катхода-бей послал за ал-Лаблаби, и он был доставлен к нему в понедельник. Катхода спросил его о Латифе, а он ответил, что не знает. Катхода сказал ему: “Прикинь-ка на своих счетах, загадай и скажи, разыщем ли мы его?” Ал-Лаблаби стал, как обычно, считать на четках и оказал: “Вы его найдете и убьете”. Затем катхода дал знак /183/ своим людям, те забрали его, посадили его на осла и отправились с ним в Булак, где погрузились на баржу и спустились с ним до Шалакана 591, сорвали с него одежду и утопили в Ниле.

В этот же день евнух гарема Латиф-паши, после того как его допросили и угрожали пытками, сообщил о том, где укрылся его господин, о том, что он находится в погребе, и показал им место. Его открыли и обнаружили в нем шесть невольниц и мамлюка, а Латиф-паши не оказалось с ними. Их расспросили о нем, и они сказали: “Он был с нами и ушел вчера ночью, но нам неизвестно, куда он отправился”.

Их вывели и забрали все найденное в погребе имущество, седла, драгоценности, деньги и все прочее.

[Между тем] страх и беспокойство Латиф-паши все усиливались, и в ночь на вторник (16.XII.1813) он захотел в сопровождении своего друга — бююкбаши 592 перебраться из дома хазандара в другое место. Он поднялся на крышу, а оттуда на стену, намереваясь спуститься с нее, чтобы спастись во дворе соседнего с этим дома, но их заметил один из солдат, находившихся в засаде на возвышении крыши дома Махмуд-бея ад-Дувайдара. Он закричал своим товарищам, чтобы обратить их внимание на Латиф-пашу. Когда он закричал, тот выстрелил в него из своего ружья. Услыхав крик и ружейный выстрел, проснулись находившиеся здесь в засаде, и к Латифу поспешили со всех сторон, схватили его и его товарища и повели к Махмуд-бею. Они остались у него, а посланные гонцы [414] поскакали по домам знати с сообщением об аресте Латифа, чтобы получить по этому случаю бакшиш.

Наутро во вторник Махмуд-бей поднялся с ним в крепость, где в диване катходы уже собрались высшие сановники и вынесли решение казнить его. Исма'ил — сын паши утвердил это [решение], поскольку ему расписали, что Латиф по происхождению мамлюк его тестя 'Ариф-бея.

Как только Латиф-паша стал подыматься по лестнице, его схватили караульные, а рядом с ним был Махмуд-бей. Латиф-паша взялся рукой за его саблю и оказал ему по-турецки: ырзындайым, что значит: “Я отдаюсь под твою защиту, помоги”, и рука его замерла на шнурке его сабли. Но кто-то вытащил нож и обрезал шнурок, и Латиф-пашу потащили вниз по лестнице, сидя на нем верхом, сорвали с него тюрбан, и палач стал наносить ему удары саблей. Латиф-паша упал на землю, но шею ему не перерезали и закончили резать его, как барана. Ему отрубили голову, и с его товарищем поступили так же. Их головы повесили перед воротами Баб Зувайла на весь день.

На следующий день, в среду, 22-го числа (17.ХП.1813)Г доставили также Йусуфа Дийаб-кашифа, точно так же убили его у ворот Баб Зувайла. Так закончилось их дело, — и Аллах лучше всех знает действительное положение дел!

Торговцы открыли свои лавки. Народ полагал, что произойдет большая смута, что солдаты разграбят город, особенно те из них, что находились в лагере за воротами Баб ан-Наср; они страдали от голода и холода, и большая часть из них была без копейки денег, так как в массе своей состояла из числа вновь прибывших, которым не довелось еще заработать на грабеже и не представился еще действительный случай, который они бы использовали. Если бы не солдаты, поставленные у ворот и препятствующие проходу, то они бы причинили огромный ущерб.

И закончился год со своими событиями, которые, быть может, продлились бы до бесконечности, если бы того пожелал Аллах.

Из этих событий отметим следующее. Паша отошел от дел [415] Верхнего Египта, после того как сын его Ибрахим-паша был назначен правителем этой области. Он произвел учет земель Верхнего Египта, уточнил общее количество земельных владений в федданах и захватил их все, оставив лишь самую малость. Он захватил в ведение своего дивана все земли мири и поместья мултазимов из эмиров и шейхов нерегулярной конницы бедуинов. Он захватил странноприимные дома, неотчуждаемые земли ризк, земли ас-сарави 593, предназначавшиеся на благочестивые цели, земли, за которыми числились недоимки, земли, доход с которых был предназначен как в пользу [частных] лиц, так и на благотворительные цели, благодеяния, пожертвования и тому подобное, как, например, расходы, предусмотренные по данной местности предшествующими учредителями вакфов, распорядителям которых [было завещано] по доброй воле творить благодеяния для нуждающихся бедняков, поддерживать странноприимные дома и открытые гостиницы, по обычаю приспособленные для питания прибывающих гостей, приезжих путешественников.