Абдуррахман аль-Джабарти - Удивительная история прошлого в жизнеописаниях и хронике событий. [Полная версия в 3-х томах.]

Месяц джумада ас-санийа 1228 года (1—29.VI.1813). 12-го числа этого месяца дорогой через Дамиетту по Нилу прибыл посланный Портой ага, именуемый кахваджи-паша султана. Паша позаботился о нем: приехав в свой замок в Шубра, паша распорядился доставить его сюда и по случаю прибытия кахваджи дать салют из пушек и ружейные залпы, устроить фейерверк, иллюминировать берег Нила фонарями и лампами. Всем цехам дали знать, чтобы они /177/ собрались, надев лучшие одежды и украшения. Упомянутый ага прибыл в воскресенье, и не успело взойти солнце, как полностью собрались в Шубра войска всех родов оружия на лошадях, в блестящих одеждах. Они составили процессию, вступившую в город через ворота Баб ан-Наср; во главе шли части дулатов со своими военачальниками, за которыми следовали высокопоставленные должностные лица, как, например, ага, вали, мухтасиб. Затем шли остальные египетские отряды янычар, следовала свита катходы, овита прибывшего аги, а за ним — доставленное им для наград, что составляло четыре пакета, кинжалы, усыпанные драгоценностями, сабля, три аграфа с перьями, покрытые драгоценными камнями. Позади следовали конные отряды, а за ними — турецкая знать. Шествие длилось два с четвертью часа, и не было здесь пеших, за исключением слуг и небольшого количества солдат [402] и пехотинцев. Что касается остальных солдат, то они разошлись по базарам и переулкам, подобно рассеявшейся саранче. Кроме того, другие прибывали все время отовсюду сушей и по воде.

Из доставленных наград для паши предназначались шуба, кинжал, аграф с пером. Подобные же [подарки предназначались] для его сына Ибрахим-бея. Агу, его свиту и подчиненных поселили в доме Ибрахим-бея, сына паши, находящемся в ал-Азбакийе у моста ад-Дикка. Паша послал в Верхний Египет за своим сыном, и тот приехал на дромадере. Его облачили в шубу почета и присвоили ему звание вали Верхнего Египта. Он доехал до Гизы, откуда переправился в Каир, к своему отцу, во дворец Шубра, где его облачили в жалованную одежду. Здесь он провел три ночи, затем переправился в Гизу. Прибыв на берег, он приказал утопить барку вместе со всем ее убранством. Точно так же он приказал находившимся при нем людям окунуться в воду и вымыть свою одежду — все это из-за опасения дыхания чумы и во избежание смерти.

25-го числа (25.VI.1813) Ибрахим-бей уехал, возвращаясь в Верхний Египет. В тот же день возвратилась экспедиция паши, с которой он ездил в Верхний Египет в месяце раби' ал-аввале; вместе с ней приехали писцы-мусульмане, ездившие для проверки счетоводства [писцов]-коптов и для [обмера] пощади земель.

В конце этого месяца жителям Гизы объявили, что карантин продлевается на месяцы раджаб и ша'бан и что дается отсрочка на три дня торговцам и продавцам, равно как и тем, кто пожелает уйти из города, так как вошедшие затем уже не смогут уйти и должны иметь достаточно пропитания для себя и своей семьи на два месяца; три дня — это отсрочка, чтобы они завершили свои дела и [обеспечили] свои нужды. Население города, за очень небольшим исключением, ушло; оно рассеялось по стране, а многие остались в окрестностях города, в долине вокруг него, на гумнах, где сделали себе хижины, чтобы укрыться от солнца. Беженцы ушли из города, а оставшиеся в нем в случае нужды с высоты [городских] стен перекликались со своими друзьями и приятелями, находящимися за [403] пределами

делами города, а те отвечали им издалека, Оставшиеся не имели возможности получить что-либо [извне], а что касается солдат, то они входили и выходили, делали свои дела и, скупая овощи, арбузы и прочее, продавали все это по высоким ценам прибывающим в городе. Если кто-нибудь хотел оставить город, ему запрещали брать с собой что-либо из имущества или скота — ни овцы, ни своего осла, — его выпускали только в том, в чем он стоял, лишив всего.

В конце этого месяца из Турции прибыл посланец с указом, который зачитали в махкама в воскресенье, 28 джумада ас-санийа (28.VI.1813), перед господином катходой-беем, [верховным] кади, шейхами, государственными сановниками и собравшимся во множестве народом. Он содержит указание относительно хутбы, произносимой с кафедр в мечетях по пятницам, и сводится к тому, чтобы при свершениях молитвы за султана, трижды повторяя, произносили слово “султан”: “Махмуд-хан ибн Султан 'Абд ал-Хамид-хан ибн Султан Ахмад-хан, победоносный слуга святых, благочестивых мест”. Это извещение последовало потому, что /178/ солдаты султана вновь завоевали священные города, победили еретиков и изгнали их оттуда, и потому, что муфтий провозгласил этих еретиков неверными, потому что сами они также называют мусульман неверными, язычниками, и вследствие того, что они выступили против султана и убивают мусульман. Муфтий провозгласил, что истребляющие их являются борцами за правое дело, а павшие в этой борьбе считаются мучениками.

По окончании собрания из многочисленных пушек крепости, Булака, Гизы дали салют. Это, как и тому подобная трескотня, повторялось во время азана на протяжении десяти дней.

Месяц раджаб 1228 года (30.VI — 29.VII.1813). В середине его из Хиджаза прибыл Бонапарт, [приехавший] дорогой через ал-Кусайр, а в конце — уехал кахваджи-паша, о прибытии которого с наградами, дарами, кинжалами [уже] упоминалось. Он уехал после того, как дал много кошельков обслуживавшим его людям. Паша препроводил с ним огромное количество подарков султану и его великому везиру: чистого золота сорок тысяч динаров 589 и шестьдесят тысяч полу динаров, [404] пятьсот тюков кофе, сто кантаров сахара дважды очищенного и двести кантаров очищенного по одному разу; двести китайских кувшинов старинного металла, называемых эски ма'дан (Эски ма'дан (турецк) — “старинный металл”), наполненных вареньями разного рода, приятными мускусными напитками; пятьдесят лошадей со сбруей, расшитой драгоценными камнями, жемчугом и кораллами, и пятьдесят лошадей без сбруи; индийские ткани, вышитые золотом, кашемировые шали, шелковые ткани и много вьюков с ароматическими эссенциями, амброй и прочим.

Тогда же прибыл ага по имени Джаним-эфенди, который привез указ, прочитанный перед диваном в понедельник и содержащий сообщение о рождении у султана сына, названного 'Османом. Шейхи и знать были созваны, чтобы слушать его. После того кал указ был прочитан, дали залп, устроили фейерверк, и так продолжалось в течение семи дней, по пять раз в день.

Во вторник, 20 раджаба (19.VII.1813), что соответствует 13-му дню коптского месяца мисра, благословенный Нил достиг своего высокого уровня. Как обычно, об этом объявили на базарах, и многочисленная толпа людей собралась, чтобы отправиться в ар-Рауда и в район плотины. В домах, расположенных у канала, [готовятся] пиры, и у места пуска воды происходит сборище черни, как это принято ежегодно. Как только объявили о разливе, в ту же ночь собрался народ, а открытие плотины предстояло, как обычно, наутро и никак не позже, как нам это известно. Но на следующий день разнеслась весть о том, что паша приказал отложить открытие канала и что оно состоится на следующий дань, в четверг. Так оно и было: паша приехал в четверг утром, открыл плотину, и воды потекли в канал. Хозяева домов, расположенных вдоль канала, испытали вдвое больше затруднений из-за своих гостей.