Абдуррахман аль-Джабарти - Удивительная история прошлого в жизнеописаниях и хронике событий. [Полная версия в 3-х томах.]

В четверг, 5 сафара (27.I.1814), ага обошел рынки города, предшествуемый глашатаем, объявлявшим у дверей лавок и караван-сараев, что сделки по продаже кофе и пряностей могут производиться лишь в принятых в обращении у населения [457] реалах, то есть в тех, что размениваются на девяносто пара. Это явилось следствием того, что торговцы кофе продают его лишь на французские талеры и не принимают в уплату за него и не продают его за какие-либо другие деньги. Это вызвало затруднения у бедных мелких и розничных торговцев и у тех, кто покупает по кантару или меньше Согласно этому распоряжению, покупатель расплачивается любой угодной ему монетой: пиастрами, золотом или французскими талерами — всякими деньгами и рассчитывается монетами, общепринятыми у жителей, и реалами, размениваемыми по девяносто пара. Цена кантара назначается лишь в этих реалах. Это объявление сделано по указанию сейида Мухаммада ал-Махруки из-за того, что сделки приостановились.

В этот же день Махмуд-бей в сопровождении му'аллима Гали отправился в ал-Бухайру контролировать размежевание земель, которое по времени спада нильских вод проводилось там землемерами, сопровождаемыми писцами — христианами и мусульманами; они рассеялись по районам ал-Бухайры, измеряя каюабой 649 более короткой, нежели прежняя.

В понедельник, 9 сафара (31.I.1814), приехали из Суэца женщины шерифа Галиба и остановились в доме сейида Мухаммада ал-Махруки; их пять- одна белая невольница, а четверо — абиссинки, и при них невольницы-негритянки и евнухи. К ним явился их господин, которого сопровождал Ахмад-ага — брат катхода-бея, и около двадцати солдат. Все они продолжают жить в доме упомянутого, а он несет надлежащие расходы на содержание, соответствующее их положению. Он выделил им одежду из ткани, шитой золотом, из кашмирской и из индийских тканей.

В субботу, 14-го числа (5.II.1814), Маху-бей выступил со своими солдатами в район ал-Асар, чтобы отправиться через ал-Кусайр в Хиджаз по вызову паши. Он оставался в ал-Кусайре несколько дней из-за отсутствия попутного ветра и отправился лишь в конце месяца.

В начале этого месяца и даже до этого организовали карантин в Александрии и Дамиетте.

Месяц раби' ал-аввал 1229 года (21.II — 22.III.1814). [458]

Махмуд-бей и му'аллим Гали возвратились из своей поездки.

Тогда же шериф Галиб переселился вместе со своей семьей из дома сейида Мухаммада ал-Махруки в приготовленное для него жилище — в дом Латиф-паши, [находящийся] в Сувайкат ал-'Аззи, после того как дом отремонтировали, побелили. Шериф Галиб поселился в нем, а солдаты неотступно несли охрану у дверей его.

Тогда же катхода-бей обнародовал полученный от паши фирман об отторжении всех владений мултазимов в пользу паши. Мултазимы лишались права распоряжаться землями, а взамен этого они получат ренту из казны. Эта весть, распространившись, вызвала большое волнение, а со стороны многих и шумный протест.

Шейхи, собравшись, отправились к катхода-бею и стали его расспрашивать об этом. Тот заявил: “Да, от нашего господина прибыл указ об этом, и нам /204/ невозможно нарушить его”. Ему возразили: “Но как же можно лишить людей их доходов, их средств к существованию. Среди них имеются вдовы и беспомощные старики, для которых доход с одного или половины кирата земли является единственным источником существования, — и они лишаются его!” Катхода ответил: “Они будут получать устанавливаемую теперь ренту из казны”. Шейхи возражали ему и спорили с ним, а катхода считал это пустяками, то увиливая [от предмета обсуждения], то приближаясь [к нему], пока шейхи не заявили: “Мы напишем нашу (Петицию паше и подождем ответа”. Катхода, чтобы избавиться от них, согласился с этим, и собрание окончилось. Шейх ал-Махди стал составлять петицию, ее написали и поставили печати после спора с некоторыми лицами, которые не были мултазимами; по этому поводу было много шуму.

5 раби' ал-аввала (25.II.1814) в мечеть ал-Азхар явилась большая толпа женщин, [жен] мултазимов, которые кричали на ученых-богословов, приостановив занятия и разогнав охраняющих их, и расшвыряли бумаги. Затем они разошлись и отправились по домам, а к ним было присоединилась чернь. Эта сумятица продолжалась до послеполуденного времени, когда [459] явился человек, который своими лживыми словами успокоил их Толпа разошлась, а женщины заявили при этом “Будем приходить и поступать подобным образом изо дня в день до тех пор, пака нам не предоставят нашей доли дохода, принадлежащих нам средств существования”.

В своем неведении люди думали, что в сосуде есть еще остаток (Т е что есть еще надежда отстоять свои интересы (арабская поговорка)) или что они предотвратят беду. Они не знали, что ковер уже свернулся (Т. е что сопротивление уже ни к чему не приведет), и все они заблудились и других сбили с дороги, запутались, уклонились от прямого пути и поддались своим страстям. А пес тирании обнажил свои клыки и уже лает, и нет того, кто бы изгнал его или противостоял, пошел бы ему наперекор.

Когда весть об этом событии дошла до катходы, то он потребовал к себе некоторых шейхов, которые доложили ему о собрании в ал-Азхаре Они заявили, что причиной явилась весть о лишении мултазимов средств существования. Катхода сказал “А кто лишает их средств существования, — наверное, это вы толкаете их на эти поступки сообразно с вашими целями. Уж я непременно выясню, кто это их подстрекает, и разоблачу подлинного зачинщика” Он вызвал вали 'Али-агу и сказал ему: “Сообщи мне, кто эти женщины, из каких они домов”. Тот ответил “Я не знаю, невозможно было отличить одну от другой, но большинство из них — это жены военных Я не смог удержать их”. Собрание окончилось, пыл остыл, и начали приводить в исполнение то, что было пашой приказано, устроено и организовано.

Тогда же прибыли Махмуд-бей и му'аллим Гали, они пробыли несколько дней и 13-го числа уехали. В этот же день из ал-Мануфийи доставили Хасан-агу Мухаррама, по прозвищу Наджати. Его привезли больным, и на следующий день он умер и был похоронен.

15-го числа того же месяца вали и ага, сопровождаемые подчиненными, обходили город, приказывая людям подмести [460] рынки и полить их немедленно, без проволочек. Владельцы лавок поспешили подмести и полить у своих лавок.

19-го числа (7.III.1814) прибыл шериф 'Абдаллах — сын шерифа Сурура, высланного пашой из Хиджаза; он приехал в Каир через ал-Кусайр. Его поселили в дома Ахмад-аги — брата катхода-бея — на положении арестованного. Со своим дядей он не встретился и не видел его.

Усилились требования доставить французские реалы для нужд монетного двора и для посылки паше. Купцов обязали представить большие суммы их, выдавая взамен пиастры. Это количество разверстали между отдельными лицами, в соответствии с возможностями, и собрали назначенную сумму.