Василий Цветков - Белое дело в России, 1917–1919 гг.

Правда, возможность взаимодействия «общественности» и «бюрократии» не исключалась. О подобном компромиссе в 1918 г. говорили, в частности, члены Чехословацкого Национального Комитета: «Бывшие царские офицеры должны были, по крайней мере, хотя бы частично уяснить себе роль демократии и народного представительства. Члены Сибирской Областной Думы должны были понять нужды государства, а в реальную политику внести твердость и творческую работу».

Параллельно с постепенным ослаблением полномочий СОД, дискуссиями о соотношении правовых статусов Думы и будущего Всесибирского Учредительного Собрания ВСП укрепляло свое влияние. В гражданской войне, несмотря на общую слабость власти, проявился известный закон развития политических систем: при преобладании административно-бюрократических способов управления и отсутствии сколько-нибудь существенного контроля за деятельностью правительства (ввиду отсутствия развитых представительных структур) любые перемены в правительственной организации связаны только с введением новых звеньев управления, новых руководящих инстанций. Не стала исключением из этого правила и «демократическая» Сибирь.

Уже в первые дни после восстановления работы ВСП высказывались пожелания о создании из учредительной «пятерки» министров некой суверенной Директории, независимой от Думы. Однако правительство не пошло на этот шаг, учитывая и то обстоятельство, что на Дальнем Востоке в это время находилось около 10 членов ВПАС, учрежденного СОД и возглавленного Дербером (подробнее об этом – в разделе о формировании антибольшевистского движения на Дальнем Востоке). Подобное «двоевластие» объяснялось прежде всего отсутствием связи Сибири с Дальним Востоком, где до сентября 1918 г. продолжались боевые действия против красногвардейских отрядов. ВПАС же продолжал считать себя единственно правомочной властью как на территории Сибири, так и на Дальнем Востоке, но от его широковещательных заявлений до конкретной политической работы дело так и не дошло.

Напряженная и разноплановая работа по установлению системы управления в Сибири требовала от аппарата власти более высокой мобильности. Потребности повседневной административно-бюрократической работы, по воспоминаниям Гинса, вызвали к жизни новые структуры: «… трудность проведения необходимых и спешных мероприятий и понятное желание согласовать деятельность отдельных ведомств навели на мысль о создании совещания управляющих ведомствами». Серебренников также отмечал еще одну причину: «Ввиду того что члены Правительства вообще нередко должны были разъезжать по разным служебным делам… могло случиться так, что в одно прекрасное время деятельность Совета министров могла быть парализована из-за отсутствия кворума». Учредительное постановление от 1 июля 1918 г. предполагало образование «Совещания» («малого Совета министров») в составе всех управляющих министерствами, управляющего делами и товарищей министров. Создание подобных структур не было нововведением в бюрократической практике. Аналогичные «малые» советы учреждались и при Временном правительстве, и при Особом Совещании на белом Юге, и позднее, в Российском правительстве Колчака. Совещание воплотилось в организованном согласно указу ВСП от 24 августа 1918 г. «Административном Совете», с точки зрения многих современников, фактически заменившем собой правительство (7).

Компетенция Совета определялась как «подготовительная и окончательная». «Подготовительная» – в плане «рассмотрения и подготовки для внесения в Совет министров проектов постановлений и общих распоряжений, сметы доходов и расходов, мероприятий общегосударственного характера». «Окончательная» же предполагалась как принятие решений по «сверхсметным кредитам (свыше 100 тыс. рублей), выдаче пособий, изменению границ уездов в пределах губерний и др.». С Административным Советом должны были согласовываться и кадровые назначения. И хотя постановления совещательного Административного Совета могли корректироваться и даже отменяться Советом министров, нельзя не заметить значительных полномочий учрежденной министерской коллегии, по существу, дублировавшей существование ВСП. В состав Административного Совета первоначально входило 14 человек, в том числе министры и управляющие ведомствами торговли и промышленности, внутренних дел, снабжения, продовольствия, труда, народного просвещения, финансов, иностранных дел, путей сообщения, военный министр. Министр снабжения Серебренников был назначен председателем Совета, а на частных совещаниях Совета председательствовал ректор Томского университета профессор Сапожников. По оценке Серебренникова, «в Административном Совете… работа всегда шла дружно, согласованно, в деловой атмосфере и отличалась большой продуктивностью. Чувствовалось, что этот деловой аппарат Сибирского правительства представляет солидную рабочую силу, и рано или поздно он эту силу свою осознает и предъявит права на большее участие в делах правительственной политики» (8).

Все больше и больше о значимости своей политической позиции заявляли представители армии. Карьера сибирского военного министра – генерал-майора Гришина-Алмазова – наглядная иллюстрация тезиса о зависимости в тогдашней Сибири «власти военной» от «власти гражданской». Энергичный, независимый генерал, авторитетный среди сибирского офицерства, считался вероятным кандидатом в «диктаторы». Его популярность вызывала серьезное беспокойство и у многих его «товарищей» по Совету министров (особенно у Патушинского и Шатилова), и у депутатов Областной Думы, неприятие которой он высказывал достаточно резко. В то же время его отношение к «представительной демократии» вполне разделяли правительственный комиссар Томска, будущий управляющий Томской губернией и министр внутренних дел Российского правительства Гаттенбергер и министр финансов И. Михайлов. Однако не в меру частые и жесткие высказывания по поводу «недостаточности» союзнической помощи и чешского командования стали поводом к отставке «неудобного» генерала с поста военного министра и командующего Сибирской армией (4 сентября 1918 г.). Административный Совет пытался вначале опротестовать данное решение правительства, настаивая, чтобы вопросы об отставке и назначении предварительно согласовывались с ним (Вологодский в это время выехал на Дальний Восток, и его заместителем стал Михайлов). «Одно время Административный Совет даже угрожал Правительству отставкой in corpore, если оно не даст на будущее время гарантий того, что члены Административного Совета не будут увольняться от своих должностей без его ведома». В итоге, согласившись с отставкой Гришина-Алмазова (5 сентября), Административный Совет (постановлением ВСП от 8 сентября 1918 г.) существенно расширил круг своих полномочий в отношении Думы, получил даже «право ее роспуска». Его компетенция была максимально расширена, и Совет уже мог «на время отсутствия из г. Омска большинства членов Временного Сибирского Правительства… разрешать собственной властью… все дела, относящиеся к текущей деятельности Министров, в пределах действующих узаконений…», в том числе (что можно считать явным «превышением» прав) «созывать и распускать Областную Думу» (9).