Василий Цветков - Белое дело в России, 1917–1919 гг.

В состав делегации, помимо генерала Драгомирова, уполномоченного решать еще и вопросы военной помощи, вошли управляющий отделом иностранных дел А. А. Нератов, сопредседатель ВНЦ Н. И. Астров, управляющий отделами законов и пропаганды К. Н. Соколов и «министр без портфеля», редактор газеты «Великая Россия» В. В. Шульгин. Вместе с делегацией выехали член Правления ВНЦ графиня С. В. Панина (гражданская супруга Астрова), полковник Генерального штаба И. Булгаков, секретари А. А. Раевский и Г. Р. Бауэр, финансовый консультант, проф. И. А. Гейман (20).

Следует иметь в виду, что Главком ВСЮР оценивал роль РПС достаточно негативно, считая, что Совещание злоупотребляет своим положением представительства российских интересов перед союзниками и считает себя, без особых на то оснований, правомочным всероссийским квазиправительством (21). Признание адмиралом Колчаком еще не означало для генерала Деникина автоматического признания им всех работавших с одобрения Омска политических структур. Еще 30 мая 1919 г. в Париж был направлен ответ, что «Политическое Совещание не может почитаться представителем Главного командования Вооруженных Сил Юга России». Притом возможное скорое (как это представлялось летом 1919 г.) занятие Москвы и объединение всех белых фронтов требовало согласованности их действий, отправка же правительственной делегации выражала обязанность учитывать мнения парижских политиков (22).

В Париже делегация Особого Совещания смогла встретиться лишь с членами РПД, поскольку РПС прекратило свою работу как раз в день приезда деникинских представителей – 5 июля 1919 г. Это, однако, не повлияло на намерения установить контакты не столько с Русским Зарубежьем, сколько с политиками Франции и Англии. Генерал Драгомиров встречался, в частности, с премьером и военным министром Франции Ж. Клемансо, состоялись также встречи с депутатами Парламента Вивиани и А. Тома. Делегации была назначена – правда, не состоявшаяся – аудиенция у короля Великобритании Георга V с ведущими представителями иностранных государств (23). Результатом работы делегации стала упомянутая «телеграмма-инструкция» о пределах полномочий в политическом курсе Главкома ВСЮР и Особого Совещания. В области военных контактов было достигнуто определенное взаимодействие, о чем сообщал в своих отчетах генерал Щербачев. Однако не удалось достичь полного взаимопонимания по двум, весьма важным, вопросам. По отношению к казачьим государственным образованиям РПД в лице Львова, Чайковского и Савинкова настаивало на признании федеративной модели в качестве основной формы будущего государственного устройства. Особое Совещание настаивало на принципе т. н. «областной автономии», при которой входящие в состав России территории не могут претендовать на политическую самостоятельность. В финансовой сфере Париж требовал отказа от эмиссионной политики Особого Совещания и перехода к введению новой валюты, жестко привязанной к одной из иностранных денежных единиц (24). Недовольство Деникина работой РПД вызвал также пристрастный доклад (17 августа 1919 г.) о работе Финансово-экономического отдела при РПД, сделанный будущим известным евразийцем, ав 1919 г. – помощником начальника управления торговли и промышленности, профессором-экономистом П.Н. Савицким. В докладе говорилось, что в Париже находилось фактически не русское представительство, а «правительство князя Львова», целенаправленно занимавшееся дискредитацией Особого Совещания как «реакционного» и неподдающегося «управлению». Резюме доклада выглядело символично: «В Париже определенно, отчетливо губят Россию; темные силы упорно, систематически подтачивают все, что стремится к ее спасению. Предателей Родины и бандитов нужно убрать… ибо лучше пустое место, чем враги из-за угла». Резолюция Главкома ВСЮР на докладе гласила: «Надо нам отгородиться от всей этой компании. Устранить от сотрудничества с нами, особенно по финансовому вопросу» (25).

Отсутствие должного взаимопонимания между Парижем и белым Югом не означало, тем не менее, наличия непримиримых противоречий. Раскола не произошло, да и не могло произойти, хотя бы потому, что делегация Особого Совещания встречалась с парижскими политиками после самороспуска РПС. Примечательно, что уже в 1920 г. по инициативе врангелевского правительства снова поднимался вопрос о восстановлении РПС в качестве международного представительства интересов Белого движения. При этом в проекте говорилось о генерале Врангеле, как о «Главнокомандующем Русской Армией, преемственно воспринявшем русскую власть от адмирала Колчака и генерала Деникина, возглавляющем… борьбу за национальное возрождение России» (26).

После завершения процесса признания Российского правительства другими белыми правительствами и фронтами деятельность РПС теряла значение «временного суррогата официального представительства русской единой государственной власти» в Зарубежье. В создавшихся условиях РПС 5 июля 1919 г. поставило вопрос о прекращении своей работы. Был отправлен запрос Верховному Правителю о продлении полномочий только для РПД в качестве «представительства Российского правительства на Мирной Конференции». В ответе Колчака подтверждались полномочия РПД, которая теперь должна была «предварительно разрабатывать все вопросы, связанные с предстоящим заключением Россией мира с Центральными Державами». Все дипломатические, военные и экономические представительства

России должны были взаимодействовать напрямую с Омском и «получать инструкции непосредственно от подлежащих ведомств» Совета министров Российского правительства (27). РПД сохранила аппарат в виде отделов: Политического (во главе с бывшим советником Сазонова, членом ЦК кадетской партии, бароном Б. Э. Нольде), Юридического (во главе с членом ЦК кадетов С. М. Аджемовым) и Финансово-Экономического (во главе с бывшим министром финансов П. Л. Барком). Но их состав был при этом значительно сокращен. Решение Колчака существенно сужало сферу влияния политиков Русского Зарубежья. Чайковский усмотрел в этом «воссоздание старой (бюрократической. – В.Ц.) системы» и отказ от привлечения к работе «общественно-политических элементов». В сравнительно более выгодном положении оказывались Сазонов и генерал Щербачев, имевшие статус официальных представителей Российского правительства. Однако о полной независимости в отношениях с союзниками говорить не приходилось. По оценке прибывшего в Париж в ноябре 1919 г. генерала Марушевского, «из телеграмм от Деникина и Колчака до Щербачева доходит самое большее 1/3, остальное застревает, вероятно, в союзных контролях». Сазонов сразу же попытался взять под свой контроль работу Делегации (теперь его главной задачей становилась сфера внешней политики). Это вызвало энергичный протест РПД, требовавшей сохранения своего автономного статуса и возражавшей против попыток Сазонова вмешиваться в ее работу. В телеграмме Колчаку от 28 сентября 1919 г. говорилось, что «царский министр», опирающийся на «слуг старой России», не пользуется доверием со стороны «общественного мнения за границей» и «окраинных народов», что, в свою очередь, ставит под вопрос перспективы «международного признания» Российского правительства. Верховный Правитель, однако, посчитал необходимым сохранить «статус-кво». В ответной телеграмме выражалось доверие Сазонову и высказывалось пожелание, чтобы «работа Делегации продолжалась в прежнем составе» (28).