Василий Цветков - Белое дело в России, 1917–1919 гг.

На заседании Бюро 27 января 1919 г. было принято решение об образовании при Совете Особой Комиссии по внешним сношениям, в обязанности которой входило бы «собирание всех политических сведений, исходящих от находящихся в Одессе представителей союзного командования и равно информирование последних об истинном положении дел на Юге России». Ее председателем стал Меллер-Закомельский, а в состав вошли Маргулиес, князья Куракин, Голицын, Щербатов и граф И. И. Капнист. 8 марта было решено отправить в Париж («для осведомления находящихся там членов Совета о положении дел на Юге России, а также для постановки дела широкой агитации за границей в пользу интервенции») князя Е. Трубецкого и Маргулиеса. Что касается органов местного самоуправления, СГОР ходатайствовал перед Деникиным о «нераспространении» на Одессу его приказа о прекращении деятельности городских дум с 1 января 1919 г. В докладе на собрании Совета 30 января Меллер-Закомельский заявил, что «демократические круги отказываются подчиниться приказу генерала Деникина, усматривая в этом акт военной диктатуры». Группа военно-промышленного комитета предложила создать Особый комитет снабжения, образованный из различных общественных организаций, занимающихся снабжением фронта, и отдавать предпочтение кооперации и земству.

Совет не упускал из своего внимания и вопросов внешней политики. Помимо регулярных сообщений о взаимодействии с французским командованием, Бюро Совета заслушивало доклады о подготовке и работе Парижской мирной конференции (17 февраля 1919 г.), о совещании на Принцевых островах (30 января и 11 февраля), о проектах Совета белорусских общественных деятелей (19 февраля), о поездке князя Л. В. Урусова по славянским странам Восточной Европы (11 марта). В феврале СГОР, за подписью Меллера-Закомельского, составил обращение к генералу Вертело, в котором призывал к скорейшему расширению военного присутствия союзников в Одесском районе, к активной интервенции: «Для предотвращения катастрофы, угрожающей Одессе, представляется необходимым немедленно прислать сюда войска – в количестве, достаточном не только для предупреждения большевистского вторжения, но и для предоставления франко-русским частям средств для продвижения на север». Обращение настаивало на «немедленной присылке» достаточного количества военного снаряжения, обмундирования и медикаментов, а также на оказании «немедленной финансовой помощи», «немедленного подвоза продовольствия» для Добровольческой армии. Обращение предупреждало об опасности переговоров французов с Украинской Директорией: «Верные нашему девизу – Единая и Неделимая Россия, – мы горячо убеждаем наших союзников воздержаться от заключения каких-либо договоров с теми частями России, которые желают от нее отделиться».

Особое внимание СГОР уделял порядку взаимодействия властей белого Юга и Сибири. 19 января 1919 г. обсуждалась информация об «объявлении адмирала Колчака диктатором России и Верховным Главнокомандующим всех сухопутных и морских сил». СГОР отметил, что «единственным источником верховной власти» Совет считает «генерала Деникина и образованное при нем правительство. Но информации из Сибири было недостаточно. Поэтому с большим вниманием на заседании Бюро СГОРа 10 февраля был выслушан доклад капитана Щербакова, отправленного от Колчака «для осведомления Деникина о положении дел в Сибири». Вместе с ним в Одессу из Омска приехал будущий активный участник монархического движения, поручик П. А. Толстой-Милославский. Подробно описав общее стратегическое положение на фронтах, докладчик выделил перспективы объединения белых фронтов Юга и Востока и коснулся проблемы военно-политической субординации. «Население Сибири отнеслось весьма сочувственно к перевороту и всецело признало власть адмирала Колчака» – такими словами Щербаков охарактеризовал положение на Востоке России накануне «переворота 18 ноября» (офицеры выехали из Омска 15 ноября 1918 г.). «В дальнейшем нет никаких оснований опасаться возникновения каких-либо трений между генералом Деникиным и адмиралом Колчаком. Оба служат одной цели восстановления единства и величия России… Как только ход военных операций позволит установить прочную постоянную связь между Сибирью и Югом России, взаимоотношения генерала Деникина и адмирала Колчака будут вполне ясны и определенно установлены».

Об отношении Главкома ВСЮР к власти Колчака говорилось также в выступлении вернувшегося из Екатеринодара в Одессу князя Е. Трубецкого. Член Бюро СГОР зачитал ответ Деникина на заданный ему вопрос о «взаимоотношениях с Колчаком». Генерал «заявил, что оба они признают власть каждого из них в сфере их оперативных баз; при этом добавил, что «когда мы встретимся, мы сговоримся в пять минут» (фраза, ставшая затем хрестоматийным определением отношения Деникина к Верховному Правителю. – В.Ц.). Во время визита в Екатеринодар и встреч с Деникиным в январе 1919 г. Трубецкой заявлял, что СГОР «стоит на точке зрения всемерной поддержки Добровольческой армии и никогда, и ни при каких условиях не выступит против решений Верховного Командования в области гражданского управления». По впечатлениям князя «и в Сибири (об этом говорили и Щербаков, и Толстой-Милославский. – В.Ц .), и на Северном Кавказе наблюдается постепенное поправение». Происходит «борьба двух миросозерцаний, мелкобуржуазного и социалистического», – так определял Трубецкой свои впечатления от поездки на Кубань и о кубанском казачестве. Эта борьба, – считал докладчик, – «несомненно окончится победой буржуазных элементов, как более здоровых, сильных и устойчивых. Надеяться на союзников особенно не приходится, так как до сего времени они не оказали Добрармии никакой помощи… Вся надежда России на Восток, откуда успешно начал свое движение адмирал Колчак. И потому пора бросить соглашательскую политику с социалистическими партиями, ничего за собою в сущности не имеющими и лишь мешающими нормальному ходу выздоровления нашей Родины» (20).

После оставления Одессы бюро СГОРа переехало в Екатеринодар, а затем в Ростов-на-Дону. «Постепенное поправение», применительно к самому СГОРу, выразилось в постепенном отказе от сотрудничества с представителями земско-городских объединений, отказе от идеи создания «директориальной власти» и в переходе к поддержке политики деникинского правительства. Уже в марте 1919 г., накануне эвакуации Одессы, в Екатеринодаре состоялось совместное заседание делегации СГОРа (Меллер-Закомельский, Кривошеин, Львов, Савич, Чебышев, князь Е. Трубецкой) и членов Правления ВНЦ (Федоров, Нератов, графиня Панина, князь Г. Трубецкой, Степанов, Юренев). 15 марта обсуждался проект организации южнорусской власти. Совещание носило, скорее, согласительный, а не «учредительно-санкционирующий» характер. Нужно было добиться взаимопонимания между ведущими российскими общественно-политическими организациями в отношении к уже сложившейся на белом Юге системе управления. В выступлениях руководителей обеих организаций, Астрова и Кривошеина, высказывались общие оценки. Астров подчеркивал весьма интересный политико-правовой момент: при условии сохранения верховного командования у Антанты, генерал Деникин мог считаться подчиненным только Верховному Главнокомандующему маршалу Фошу, в качестве «одного из военачальников» союзной армии и, таким образом, признавался «де-факто» державами Согласия. Следовало считаться со сложившейся на Юге системой правительственной власти, но говорить о каком-либо подчинении генерала Деникина союзному командованию в лице генерала Франшэ д’ Эспере, учитывая уже сложившуюся систему правительственной власти, вряд ли возможно. «Деникин – созидатель государственной власти», поэтому «все присутствующие в заседании единогласно признали, что власть должна быть организована в форме диктатуры в лице генерала Деникина».