Василий Цветков - Белое дело в России, 1917–1919 гг.

Министром Иностранных Дел здесь управляет Ив. Ив. Сукин, человек хотя и молодой, но умный, гибкий и отменно талантливый. Это бесспорно счастье для государственной организации, при том непонимании необходимости ехать сюда на помощь со стороны крупных наших деятелей солидного стажа.

Для нас отсюда очевидны фантастичность и опасность парижской тенденции создать на отлете от России в Париже своего рода национальный комитет – правительство в зародыше – вне территории, вне жизни. Нас крайне тревожит эта тенденция, опасность и неправильность которой понимают и С.Д. Сазонов, и, по-видимому, В. А Маклаков.

Те выводы, которые так хотелось бы передать Вам, следующие: 1). Всем противо-большевистским организациям России, имеющим власть и военную силу – необходимо ясно заявить, что правительством Российским они признают Правительство адмирала А. В. Колчака, а его – Верховным Правителем. Демонстрировать перед иностранцами отсутствие взаимных трений и выше всего поставить идею национальной дисциплины. 2). Ликвидировать правительственные тенденции Парижа. 3). Направлять сюда на Восток возможно большее число гражданских и военных деятелей для задач порядка Государственного Совета, Министерской деятельности, крупной администрации, специальных задач аграрной реформы, дипломатической части, идеологической деятельности (хорошо бы – Струве), высшей судебной, крупных генералов, и, если возможно, – для нужд местного управления и общественных деятелей. При этом желательно, чтобы особенно неподатливая на потребности новой жизни правиз-на сюда не была направлена. Чувствуется, что это течение безжизненно и способно осложнить и без того почти безысходно осложненную задачу восстановления нации.

Примите мой земной поклон Вам и Вашей самоотверженной любви к Родине. Да спасет Бог Россию, да благословит успехом наши трудные надежды.

Душевно преданный Вам, В. Жардецкий. ГА РФ. Ф. 5913. Оп. 1. Д. 237. Лл. 2–4.

Заслуженный профессор административного и государственного права, сенатор В. Ф. Дерюжинский о будущей форме правления и государственном устройстве России. Ростов-на-Дону

Июль 1919 г.

…В заключение настоящего очерка почитаю долгом высказать несколько основных моих мыслей по вопросу о будущем России. Я никогда не принадлежал и теперь не принадлежу ни к одной из партий. Особо активного участия в политической деятельности я не принимал, но вопросы политического развития России были всегда мне близки. Именно стремление к надлежащему пониманию потребностей и условий политического развития России определило с ранней юности содержание моей научной и публицистической работы. В течение сорока лет я изучал политическую и социальную историю государств, давно живущих в условиях свободы, и вместе с тем постоянно с живым интересом всматривался и вдумывался в условия и проявления нашей жизни. Могу, поэтому, считать себя несколько подготовленным к пониманию пережитого и переживаемого нынче нашей Родиной.

В отношении будущего России я твердо убежден, что обеспечения его нельзя искать ни в создании республиканского строя, ни в восстановлении абсолютной монархии. Самодержавие, своевременно создав Великую Россию, давно выполнило свое историческое призвание. Удержавшись искусственно слишком долго, оно явилось фактором постепенного ослабления России. Обветшавшая государственная форма не мирилась с запросами и потребностями естественного роста народного. Бюрократическое чиновничье самодержавие – а иным оно и не может быть в условиях развитой общественной жизни – задерживало своевременное разумное удовлетворение выдвигаемых жизнью новых потребностей и оставляло неразрешенными многие жгучие вопросы. Отсюда постоянно раздражение, горечь, обиды, сеявшие в населении расслоение, взаимные распри и вечное недовольство. А это, в свою очередь, создало благоприятную почву для произрастания ложных доктрин в нашей интеллигентской литературе многих десятилетий, для совращения молодых умов миражами социального переустройства и, в конце концов, для смущения молодых умов миражами, заманчивыми посулами. Все это в процессе ослабления государственной власти, начавшемся при старом режиме, а после февральской революции 1917 года, принявшем стихийный характер, привело к переживаемой нами разрухе и большевистскому разгулу страстей и низменных побуждений. Не следует упускать из вида и того, что в крайностях режима, которым поддерживалось у нас самодержавие, – режима произвола, беззакония и насилия, лежит один из главных источников той гражданской невоспитанности населения, которая дала столь широкий размах гнусностям и безобразиям нашей революции. Попытки восстановить в России осужденный навеки ее прошлым самодержавный строй могли бы только вызвать новые потрясения и послужить препятствием к ликвидации революции и самому воссозданию единой России.

Что же касается республиканского строя, то до него не созрели даже наши общественные верхи: и до революции, а особенно в течение ее, они обнаружили крайнюю неподготовленность к тому, чтобы разбираться в сложных положениях, и потонули в потоке громких фраз и бесконечных словопрений. А что сказать о народных массах, о степени их политического развития, при царящей в их среде безграмотности? Да и по существу лишь политически наивные и мало просвещенные люди могут в республике усматривать совершеннейшую форму устройства свободного демократического государства. Исторический опыт Англии показал, что монархическая форма нимало не помешала ей стать действительно свободной и преуспевающей демократией, тогда как при республиканской форме Франция все еще проникнута чертами сильного чиновничьего бюрократизма с довольно широким развитием административного произвола. Не поучительно также то, что на наших глазах, после отделения от Швеции, Норвегия, страна демократическая, будучи совершенно свободной в выборе себе формы правления, не остановилась на республике, а предпочла ей монархическую форму, которая ее вполне и удовлетворяет?

С другой стороны, Россия будущего не может и не должна быть государством федеративным. Начало федерации ведет ко благу тогда, когда оно является началом, объединяющим государства, которые жили самостоятельной жизнью и по условиям своего развития приведены к сознанию необходимости сплотиться в единый союз. Так было с швейцарскими кантонами, с английскими колониями в Северной Америке, которые с объявлением независимости своей образовали Соединенные Штаты. Единая Германия также явилась в результате сплочения воедино самостоятельных государств. Применение же начала федерации к государству единому, каким явилась Россия в результате векового развития, знаменовало бы собой распадение его, разложение на составные части, неизбежно ведущее к его обессилению, ослаблению.