Евгения Прусская - Французская экспедиция в Египет 1798-1801 гг.: взаимное восприятие двух цивилизаций

В целом в сочинениях и аль-Джабарти, и ат-Турка много общего. Несмотря на все социальные, этнические и конфессиональные различия между ними, оба имели общую картину мира — как пишет историк Т. Филипп, «типичную для традиционного общества Ближнего Востока того времени» {84}. Поэтому их взгляды на различные события периода оккупации и на действия французов зачастую совпадали, а описания отдельных фактов не только не противоречат друг другу, а, наоборот, взаимно дополняются и помогают проследить отношение к французам жителей Египта {85}.

Рассмотрим, как, согласно указанным хроникам, воспринимали разные слои населения Египта французов и их нашествие.

Как уже отмечалось, экспедиция Наполеона Бонапарта стала одним из наиболее значительных в Новое время соприкосновений двух систем, далеких друг от друга как в религиозном и культурном, так и в политическом плане. Более того, Французская республика, возникшая в 1792 г., была новым явлением и для самого Запада, поскольку создала государственную систему управления, не имевшую прецедентов в истории европейских стран. Некоторые принципы, лежавшие в основе этой системы, французы использовали и в Египте. Однако провозглашенный ими во время Революции лозунг «Свобода, Равенство, Братство» оккупанты не спешили применять на практике в завоеванной стране.

Французы постоянно упоминали о республиканской форме правления в своих воззваниях, хотя задачи познакомить жителей страны с французской политической системой и основными принципами революции и, тем более, внедрить ее на Востоке, у них не было. Тем не менее прокламации Бонапарта содержали определенные сведения и о самих французах, и о Франции. Так, генерал утверждал, что его войска представляют Французскую республику, но поскольку это понятие не было знакомо египтянам, то переводчики использовали для его обозначения термин «джумхур» — «народ», которое с тех пор получило в арабском языке соответствующий смысл, а позже трансформировалось в «джумхурийа» — современное арабское слово, обозначающее республику {86}.

Описания французской политической системы встречаются в «Муддат» аль-Джабарти и в хронике ат-Турка.

«Их объединением является республика, потому что у них нет главного или султана [правителя] {87}, с которым все согласны, как и тех, кто может говорить от имени всех. Когда они восстали против своего короля шесть лет назад и убили его, то народ единогласно решил, что не должно быть единоличного правителя, но что их государство, территории, законы и управление должны быть в руках людей умных и мудрых из их числа. Они поставили выбранных ими людей во главе армии, а ниже их [по званию] — генералов и командиров подразделений в тысячу, двести и десять человек, а также администраторов и советников, на условиях, что они все равны и никто из них не выше остальных ввиду царящего в природе равенства. Они сделали это главным принципом и основанием своей системы» {88}, - так аль-Джабарти характеризует политическое устройство Франции, разъясняя прокламацию Бонапарта и утверждение о том, что республика основана на равенстве и свободе. Понятие свободы он объясняет через сравнение французов с мамлюками: «Свобода означает, что они не являются рабами, как мамлюки» {89}. Хронист отмечает, что французы установили в своем государстве «порядки, которые сами изобрели, на правилах, которые сами создали» {90}, то есть подчеркивает новизну французской системы. Однако явного своего отношения к этим новшествам он не выражает.

Никуда ат-Турк начинает свое повествование о Французской революции и новом политическом устройстве рассказом о беспорядке, произошедшем в Париже: «В год 1792 г. от Р. X., соответствующий 1209 году по хиджре, произошла в городе Париже большая смута. Народ этого королевства взбунтовался и неистово поднялся против своего короля {91}, принцев и знати. В тот день произошло великое волнение, и открылось скрываемое годами. Люди потребовали нового порядка и нового устройства. Они утверждали, что единоличное правление короля привело к большой разрухе в королевстве, а знать изнежилась в своем достатке, в то время как народ претерпевал невзгоды и тяжести» {92}. От короля, пишет ат-Турк, хотели, чтобы отныне он не мог «распоряжаться самостоятельно, не должен ничего решать единолично, наоборот, теперь власть, управление и государственное устройство должны осуществляться посредством Большого Совета („диван азым“) и Большого Собрания („махфиль джасим“). Король имеет первый голос среди наиболее выдающихся представителей народа („машаих аш-шааб“), которые пользуются доверием народа» {93}.

Как отмечает Ибрагим Абу-Лугод, ат-Турк использует привычное слово «машаих» («совет старших») для обозначения республики, а не «джумхур», которое сами французы приводили в прокламациях: «Форма государственного правления, установленная революционерами, была явно незнакома ему» {94}. В хронике довольно подробно рассказывается о попытке бегства и о казни Людовика XVI, воспроизводится его предсмертное письмо, описываются дальнейшие действия революционеров и события в республике, войны с европейскими монархиями, однако прямо свое отношение ко всему этому ат-Турк, также как аль-Джабарти, не выказывает.

Административную политику французов в самом Египте хронисты описывают гораздо более подробно.

Расчет Бонапарта при организации французской системы управления состоял в том, чтобы наряду с оккупационной администрацией сохранить традиционную для Египта структуру управления, в частности диван, который нужен был ему для легитимации собственных решений {95}. При этом созданная структура отвечала интересам завоевателей и создавала только видимость привлечения местного населения к власти, которое на самом деле практически не имело возможности реально влиять на порядок управления страной, хотя во французских прокламациях утверждалось обратное: «Отныне и впредь всякий житель Египта сможет занимать высшие должности и добиваться высших почестей. Наиболее образованные, справедливые и умные из вас будут управлять делами, и таким образом улучшится положение всего народа» {96}.

По словам аль-Джабарти, после разгрома мамлюкского войска на подступах к Каиру Бонапарт встретился с шейхами аль-Азхара и заявил: «Мы создадим для вас диван, который, действуя согласно законам шариата, обеспечит покой вашего народа и вас самих» {97}. В этот административный орган вошли наряду с завоевателями — французами — и египтяне — шейхи аль-Азхара, а также представители конфессионального меньшинства — христиане, что не было характерно для Египта до французского вторжения {98}. Изначально членов дивана было девять, затем он был реорганизован и включал в себя уже 60 человек, из которых 14 заседали постоянно, образуя особый диван. В него входили европейцы, египтяне и сирийцы. Общий же диван собирался по необходимости, и, в основном, состоял из представителей ремесленных цехов {99}. Были созданы также провинциальные диваны. При генерале Мену был учрежден главный диван, объединивший функции особого и главного диванов и имевший новый регламент. Одним из его членов стал сам аль-Джабарти {100}. Вообще же состав, устройство и регламент диванов не раз менялись.