Евгения Прусская - Французская экспедиция в Египет 1798-1801 гг.: взаимное восприятие двух цивилизаций

Итак, как было показано выше, арабские хронисты довольно четко излагали устройство политической системы французской республики, никак не оценивая, однако, ее достоинств или недостатков. Как пишет Т. Филипп, именно потому, что экспедиция Бонапарта рассматривалась хронистами исключительно в религиозном контексте, они никоим образом не увязывали с ней идеи Французской революции {136}, хотя были довольно хорошо осведомлены о той. И египетский алим, и сирийский поэт-христианин исходили в данном случае из одной картины мироустройства, в которой доминировал религиозный фактор.

К французской же системе управления Египтом разные слои египетского общества, как показывают арабские хроники, относились по-разному. «Низы» испытывали к оккупантами только страх и ненависть, воспринимая их прежде всего как иноверцев, и осуждали шейхов аль-Азхара за сотрудничество с ними. Аль-Джабарти, представитель образованной части населения, как, очевидно, и другие шейхи, понимал необходимость участия в созданной оккупационными властями системе управления и видел ее достоинства, хотя и его чувства к оккупантам не отличались теплотой.

Особый интерес представляет описание хронистами повседневной жизни и поведения французов в Египте, их внешнего вида и привычек, а также новшеств, привнесенных ими и неизвестных до того на Востоке.

В хрониках отсутствует подробное описание одежды французов, но временами встречаются упоминания о ней. В «Аджаиб» аль-Джабарти отмечает легкость и удобство французской военной формы {137}, что давало им преимущество в бою, а в «Муддатт» более подробно описывает внешний вид лиц, занимающих высокое положение: «Их руководителей можно узнать по чистоте одежды и знакам отличия на одежде и голове. Командир десяти носит на голове большую кокарду из шелка, как будто большую розу. Если он командир двадцати пяти, то у него кокарда двухцветная, а если он командир сотни — трехцветная. Его шляпа, известная как „бурнета“, украшена парчой, или же он может носить на плече такой же отличительный знак.

Если он известен своею храбростью и был ранен несколько раз, то получает два таких знака на плечо» {138}.

Из текстов хроник видно, что французы довольно много внимания уделяли символике и знакам отличия, и это было необычно для местного населения. Так, и у аль-Джабарти, и у ат-Турка встречаются упоминания о том, что оккупационные власти приказали всем жителям носить кокарды: «Верховный главнокомандующий обязал всех жителей Каира надеть на голову или на грудь символ республики. Это кокарда из шелка, белого, красного и синего цветов, размером с розу. И мужчины, и женщины прикрепили ее себе на одежду, а глашатай объявил, что каждый, кто войдет в город без нее, будет наказан» {139}.

У аль-Джабарти кокарда описана еще более детально: «Каждый круг был меньше, чем тот, который был под ним, так что эти три цвета были расположены тремя окружностями, одна вокруг другой» {140}. Однако новшество это не прижилось — «большая часть жителей не пожелала их [кокарды] носить, а некоторые надели, считая, что они, делая это против воли, не нарушают законов религии, между тем как непослушание французам может навлечь на них беду» {141}.

Примечателен случай с председателем дивана шейхом аш-Шаркави: желая показать свое расположение, Бонапарт возложил ему на плечо трехцветную ленту, однако это вызвало обратную реакцию у алима: «Тот пришел в ярость, сильно покраснел, и настроение его омрачилось. Он сбросил ленту и попросил избавить его от этого. Тогда переводчик сказал: „Шейхи! Вы стали друзьями верховного главнокомандующего, и он хочет возвеличить и почтить вас, жалуя свою одежду и знаки. Если вы будете носить эти отличия, солдаты и жители будут относиться к вам с уважением и вы займете в их сердцах почетное место“. Шейхи ответили: „Но тогда мы уроним свое достоинство перед богом и братьями нашими — мусульманами“» {142}.

Видя такое недовольство, французы обязали только официальных лиц носить кокарды, и то лишь в том случае, если они шли на прием к оккупационным властям, но и это правило вскоре было отменено. Хотя ношение знаков отличия и не противоречило религии, что отмечается самим аль-Джабарти («ношение кокарды не является нарушением законов религии» {143}), жители Египта не привыкли к таким знакам отличия, не понимали их смысла и считали для себя их ношение оскорбительным и даже богопротивным делом.

Вообще, столкновение двух культур, их различия и несхожесть особенно ярко проявляются в описаниях поведения французов в арабских хрониках. Аль-Джабарти в «Муддат» явно с пренебрежением и презрением пишет о нечистоплотности французов («когда [француз] чувствует нужду, он справляет ее, где бы он ни находился, даже на виду у других, и уходит не омывшись»), об отсутствии скромности у французов и француженок и их свободных нравах в отношениях между полами, совершенно неприемлемых для Египта {144}.

Особенно возмущает аль-Джабарти распутное поведение французских женщин и то, что им стали подражать египтянки: «С этого времени женщины забыли всякую скромность, стыд и приличие и начали позорно себя вести. Дело в том, что некоторые из прибывших в Египет французов привезли с собой своих жен. Французы вместе с женами прогуливались по улицам, причем их жены ходили с открытыми лицами, были одеты в платья, покрыты платками из разноцветного шелка, а на плечи накидывали кашемировые шали, обшитые разноцветным позументом. Эти женщины со смехом и хохотом разъезжали по улицам верхом на лошадях и ослах, погоняли их во всю прыть, заигрывая с везущими их погонщиками и с разными подонками из простого народа. К ним тянулись низкие и наиболее развратные женщины легкого поведения… Женщины отбросили всякую скромность и стыдливость, ни на что не обращали внимания и ни с чем не считались. Они стали привлекать к себе своих сверстниц и смущать их умы, ибо души людские, особенно души незрелых людей, стремятся к удовлетворению похоти… Женщины-мусульманки вступали в связь с местными французскими начальниками, одевались во французскую одежду и ходили с ними по их району, в то время как те разбирали дела жителей и давали обычные распоряжения и указания… Когда вода в Ниле, достигнув своего высшего уровня, входила в канал, куда устремлялись лодки, то в них оказывались эти женщины, вследствие своей распущенности воспользовавшиеся своими связями и дружбой с французами. Они пели, танцевали и пили вино днем и ночью при свете горящих свечей и фонарей» {145}.

Никула ат-Турк также подчеркивает крайнее несоответствие нравов мусульман французскому образу жизни: «Пребывание французов было для египтян невыносимым, особенно поскольку они видели, что их женщины и дочери гуляют с открытыми лицами, что они выглядят на публике собственностью французов, сопровождают тех на улицах и сожительствуют с ними. Из-за этого мусульмане практически умирали [со стыда]. Им хватало и того, что они видели кабаки, открытые на всех рынках Каира и даже в некоторых мечетях» {146}. Как видно, христианин ат-Турк относится явно сочувственно к жителям Египта и прекрасно понимает их отношение к поведению французов. Более того, описывая египетскую столицу времен командования Мену, ат-Турк восклицает: «Каир стал похож на Париж. Женщины без стеснения выходили с французами, везде распивали вино и другие спиртные напитки и происходили другие вещи, которые Господь наш не одобряет» {147}. Как отмечает американский исследователь Дж. Хаддад, ат-Турк иногда называет французов «неверными», несмотря на то, что сам являлся христианином {148}. Действительно, их поведение не соответствовало образу жизни мусульман (как, впрочем, и местных христиан), так что неудивительно, что не только аль-Джабарти, но и ат-Турк применял к ним подобные эпитеты.