Евгения Прусская - Французская экспедиция в Египет 1798-1801 гг.: взаимное восприятие двух цивилизаций

Однако на аль-Джабарти огромное впечатление произвели научные достижения французов и их обширные знания и умения в разных областях. Бонапарт, привезший большой штат ученых самых разных специальностей, создал в Каире целый «научный городок», поселив их в одном квартале. Там они организовали лаборатории и библиотеки, где находилось множество ценнейших книг, в том числе арабских авторов. Аль-Джабарти удивило то, что ходить в эти библиотеки могли не только французские ученые, но и простые солдаты, а также местное египетское население: «Посетители библиотеки могут смотреть любые книги, какие пожелают… Хранитель приносит их. Все читатели (даже простые солдаты) внимательно перелистывают их, просматривают и делают выписки. Если в библиотеку приходит кто-либо из мусульман, желающих на нее взглянуть, ему разрешают занять самое лучшее место, встречают его приветливо, с улыбкой, выражают радость по поводу его прихода, особенно если обнаружат в нем способности к наукам, знания и любознательность. Французы в этом случае проявляют любезность и дружелюбие и приносят ему различные печатные книги с разнообразными иллюстрациями, на которых изображены земля с расположенными на ее поверхности странами, животные, птицы и растения… Все это достойно изумления» {162}.

Хронист отмечает обширные познания французов и их тягу к учености: «У них большие знания в науках, главным образом в области математики и филологии. Они делают большие усилия в изучении языка и логики и тратят на это дни и ночи. У них имеются редкие книги по грамматике и этимологии различных языков, что позволяет им в кратчайший срок делать переводы с других языков на свой язык» {163}.

С видимым восхищением и интересом аль-Джабарти пишет об астрономических инструментах «изумительной конструкции» {164}, об искусстве французских художников, на портретах которых «изображение человека так рельефно выделяется на чистом фоне, что смотрящему на него кажется, будто он вот-вот заговорит» {165}, о способах консервации необычных для французов рыб и животных, об устройстве их лабораторий. Особенно сильно впечатлили его химические опыты французов, которые он описывает очень подробно. Хронист признает, что в этой области французы добились внушающих уважение результатов, в то время как на Востоке еще не было совершено таких открытий: «Были показаны и другие опыты, вызывающие столь же удивительные результаты, которые умы, подобные нашим, не могут ни понять, ни объяснить» {166}.

Таким образом, если поведение и манеры чужеземцев возмущают аль-Джабарти, то их научные достижения вызывают у него неподдельный интерес и восхищение.

Что касается взаимоотношения оккупационных войск и местного населения, то, как уже отмечалось ранее, французы старались всячески расположить египтян к себе. Одним из таких способов являлось проведение праздников, которые подробно описаны и у аль-Джабарти, и у ат-Турка. Французы уделяли большое внимание организации торжеств, как религиозных, так и светских, как своих собственных, так и египетских. Помимо обязательного отмечания Дня Республики, французы устраивали торжества в честь своих побед. Что касается местных праздников, то оккупанты старались отмечать и традиционные египетские (праздник разлива Нила, например), и религиозные мусульманские — день рождения Пророка, праздник разговенья, жертвоприношения и т. д.

Французская администрация строго следила за проведением праздников, полагая, что этим подтвердит свое уважение к исламу и завоюет расположение египтян, однако подобное рвение приводило к тому, что некоторые торжества приобретали принудительный характер: «Во вторник отмечался праздник дня рождения Хусайна {167}. Решили в этом году не праздновать этот день, однако один из предателей донес французам о том, что обыкновенно день рождения Хусайна празднуют после дня рождения Пророка. Бонапарт спросил: „А почему не празднуют его в этом году?“ Тогда тот сказал: „Шейх ас-Садат хочет его праздновать только после прихода мусульман“. Этот разговор дошел до шейха ас-Садата, и последний, чтобы не раздувать это дело, распорядился праздновать этот день. Верховный главнокомандующий явился на праздник, присутствовал на иллюминации и вернулся в свой дом только после вечерней молитвы» {168}.

Во время любых торжеств устраивались народные гуляния, город иллюминировался, производились ружейные залпы. По словам ат-Турка, «французы отмечали с размахом все памятные даты ислама, праздники, годовщины рождений и разливы Нила, сопровождая их орудийными салютами и фейерверками, чего никогда не было при исламе» {169}. То есть французы, пытаясь задобрить египтян, лишь нарушали местные традиции. Примечательно, что оккупанты порой не понимали, что пышные праздники, устраиваемые французами, не приветствуются богословской верхушкой Египта. Аль-Джабарти, представитель аль-Азхара, с осуждением относится к подобным торжествам: «Жители радовались сборищам, развлечениям и увеселениям, которые происходили теперь во всем квартале, так как это соответствовало нраву простого народа, в большинстве своем от природы склонного к распущенности и легкомыслию. Таковы по характеру и французы» {170}. Хронист видел одной из причин такого количества праздников «возможность отступить от законов шариата, встречаться с женщинами, удовлетворять свою похоть, развлекаться и делать все то, что запрещено» {171}.

По мнению аль-Джабарти, только простой люд радовался подобным развлечениям: «В эту ночь на реке Нил и на ее берегах на глазах у всех разыгрались такие непристойности и беспутства, что нет возможности их описать. Городская чернь, всякий сброд и разные подонки общества также вели себя непристойно, распутно и мерзко по неразумению, и никто не пытался их удержать — ни правители, ни другие жители. Каждый делал, что хотел, и совершал то, что ни с того ни с сего приходило ему в голову» {172}. Ат-Турк также подчеркивает, что «французская оккупация улучшила положение низших классов: перекупщиков, грузчиков, ремесленников, погонщиков ослов, конюхов, сутенеров, проституток — этот осадок общества в целом был рад, поскольку они получили свободу» {173}.

Каждый год своего пребывания в Египте французы обязательно отмечали день основания Французской республики: «Они изготовили высокий позолоченный столб и установили его на площади аль-Азабакия. Столб украсили портретом их короля и королевы, которые были убиты в Париже. Затем они повесили трехцветные дощечки с изображением битвы в Эмбабе и взятием Каира, а также изображениями армий обеих сторон и портрет Айуб-бея, убитого в битве в Эмбабе, и других погибших. Они изобразили бегство мамлюков и все события этой битвы. Французы говорили, что этот столб символизирует дерево свободы» {174}. Однако местные жители видели совсем другое предназначение этого столба: «Это кол, которым вы нас проткнули, символ завоевания страны» {175}. Как отмечает ат-Турк, жители очень радовались, когда спустя десять месяцев столб убрали.