Дмитрий Бовыкин - Король без королевства. Людовик XVIII и французские роялисты в 1794 - 1799 гг.

Полагая, что его предложения приняты при дворе благосклонно, 16 сентября архиепископ Бордо направил графу де Сен-При готовый набросок королевской декларации. В сопроводительном письме он отмечал:

Следует рассматривать Республику как творение не партии недовольных, а великой заблуждающейся нации, ведь это нация её установила. Необходимо, таким образом, чтобы Король имел дело с этой республиканской нацией не возвращаясь во времена 1789 г., а поднимаясь до высоты сложившихся обстоятельств {2306} 2306 Цит. по : Griffiths R. Op. cit. P. 194. .

Понимая, что составление королевской декларации выходит за пределы его полномочий, граф де Сен-При переправил проект графу д’Аварэ, подчеркнув, что, по словам архиепископа, принятие декларации кажется тем более важным, что французское правительство стремится заставить население страны опасаться мести, возвращения десятины и сеньориальных прав, злоупотреблений времен Старого порядка, полного и безусловного лишения собственности приобретателей национальных имуществ и, наконец, самого неограниченного деспотизма.

Де Сен-При поддержал этот проект и даже неосторожно добавил: «Я не преминул бы пообещать нации всю свободу, которой она в состоянии воспользоваться» {2307} 2307 Copie des observations de M. de S t Priest sur les projets de déclaration envoyée par M. l’arch de Bordeaux le 16 7 bre 1799. De la main de Courvoisier // MAE. 608. F. 41. .

Неудивительно, что, получив эти документы, д’Аварэ вышел из себя. Его ответ начинался следующими словами:

Я хотел бы избежать рассмотрения проекта декларации, предлагаемой г-ном Архиепископом Бордо, разве что, по меньшей мере, получив от него идеи новые и ещё не высказанные доселе Королем в своей мудрости, а это, конечно же, не так.

Далее д’Аварэ выразил уверенность, что проект содержит лишь «бессмысленные меры, общие места и идеи, от которых, как показывает опыт, лучше воздержаться». Особенное возмущение фаворита вызвал следующий пассаж проекта декларации:

Я сделаю более того: испытывая радость от восстановления фундаментальных и самых главных основ конституции, я не стану возрождать те институты, которые со временем сделались неэффективными и идут вразрез с желанием народов.

Однако что же, вопрошал д’Аварэ, означает это обещание, если не реформирование самой конституции и, следовательно, «новую революцию»? К тому же не существует институтов, кои не показались бы неэффективными либо партии конституционных монархистов, либо партии Монаршьенов, либо самой партии роялистов — одним словом, той или иной группировке, которым несть числа, которые разобщали Францию и продолжают вносить в неё раскол и которые подобная декларации заставит возродиться из пепла.

Не меньшее возмущение вызывает у д’Аварэ и формулировка «желания народа»:

Кто в эти смутные времена выражает желания народа, если не факционеры? Это им обещает вверить себя Король? А если эти так называемые желания народа потребуют упразднения Генеральных штатов и магистратур, а если они потребуют возрождения двух палат и постоянно заседающего Национального собрания?

Текст мемуара пестрит намёками на то, что идеи Монаршьенов едва ли уместны в устах короля:

Чтобы избавить французов от страха перед произволом, Король противопоставляет Просвещение нынешнего века варварству веков предыдущих. Иными словами, Его Величество начинает говорить на языке современных философов и в некотором роде провозглашает себя главой лиги философов в тот самый момент, когда она потонула в пролитых ею потоках крови.

Даже невинное, на первый взгляд, предложение архиепископа высоко оценить усилия армий союзников вызывает резкое неприятие:

Проект заканчивается апологией действий союзных армий в Италии и осуждением действий за границей армий Директории. Однако достойны ли Короля и соответствуют ли его интересам эти два списка, составленные с истинным талантом памфлетиста? Ведь таким образом Король станет прославлять австрийские армии и хулить армии французские. Без сомнения, Венский двор не преминет поаплодировать, французы — выразить свое недовольство, а Европа — посмеяться над этим {2308} 2308 Observations sur le projet de Déclaration envoyé par M r l’Archevêque de Bordeaux // Ibid. F. 50-53v. .

Возникает ощущение любопытного парадокса: по мнению д’Аварэ, получается, что архиепископ Бордо одновременно умудрился и не написать ничего такого, что не было бы уже «высказано доселе Королем в своей мудрости», и вложить в свой текст множество мыслей, совершенно монарху не приличествующих.

Отметив, что ещё не принял решение касательно самой необходимости декларации, король прокомментировал мемуар графа д’Аварэ следующим образом:

Я не буду говорить о личности г-на архиепископа Бордо […] я лишь добавлю, что он должен быть мне в некоторой степени благодарен за проявленную терпимость к его поведению в бытность министром […] Таким образом, если бы ко мне в руки попал проект архиепископа Бордо, исходящий лишь от него, я бы ограничился тем, что сказал бы: «Я думаю по-иному».

Король подчеркивал, что прежде всего не разделяет мысль о том, что раз нация, совершив Революцию, отвергла былые законы, то и новый порядок необходимо устанавливать, пребывая с ней в тесном контакте: Людовик XVIII решительно не желал сверять каждое преобразование с мнением народа, хотя и соглашался, что мудрое правительство должно его знать {2309} 2309 Observations du Roi… P. 78–87. .

Кроме того, существовала немаловажная проблема, к которой граф д’Аварэ привлек внимание Людовика XVIII: поскольку король являлся гостем Павла I, д’Аварэ казалось дипломатически неверным издавать какую бы то ни было декларацию, не согласовав её с императором. Если же тому что-то не понравится, и он возьмётся её править, получится абсурд {2310} 2310 [Note d’Avaray] // MAE. 608. F. 54v. . Однако граф нашел оригинальный выход из ситуации: поскольку в данных ранее инструкциях короля содержался пункт, позволяющий их опубликовать при благоприятном стечении обстоятельств, предание их гласности могло бы заменить королевскую декларацию.

Против этой идеи выступил де Сен-При, посчитавший её «необычной, несовместимой с королевским достоинством». В составленной для короля записке по этому поводу, д’Аварэ опять же не без раздражения отмечал:

Г. Я абсолютно не признаю необходимость следовать каким бы то ни было старинным и обычным привычкам, сражаясь с революцией, не имеющей аналогов и стоящей вне всяких правил […]

3°. Я не понимаю, в каком именно плане пострадает королевское достоинство от публикации с разрешения короля и совершенной королевским наместником, если в этой публикации не будет ничего, что не являлось бы благородным, убедительным и трогательным {2311} 2311 Note d’Avaray. 28 7 bre 1799 // Ibid. F. 35-35v. .