Дмитрий Бовыкин - Король без королевства. Людовик XVIII и французские роялисты в 1794 - 1799 гг.

Воспользовавшись тем, что король не отверг мысль о принятии декларации, конституционные монархисты продолжали направлять Людовику XVIII свои проекты. На сей раз к государю обратился маркиз де Жокур. Он также заручился поддержкой графа де Сен-При, и хотя д’Аварэ не испытывал ни малейшего желания читать новый проект конституционалистов, этот текст его также не миновал. Сам проект де Жокура в архиве короля не сохранился, однако связанные с ним размышления д’Аварэ {2312} 2312 Note d’Avaray. 16 9 bre 1799 // Ibid. F. 28-31v. представляются, тем не менее, не лишенными интереса.

Первая проблема, которую предвидел фаворит короля, — необходимость объяснения, почему монарх находится столь далеко от своих подданных:

Если он может приехать [во Францию], но не хочет, значит, он нас покинул; если хочет приехать, но не может, то он пленник? Я полагаю, что это щекотливая тема; тем не менее, мне кажется, что можно затронуть ее таким образом, чтобы это одновременно и ободрило верных подданных Его Величества, и соответствовало его славе, и было лестно для Императора России.

Вторая проблема — есть ли монарху что сказать: «Без сомнения, лучше хранить молчание, нежели потонуть в общих и ничего не значащих фразах». Разумеется, не сложно рассказать об общих контурах будущего временного управления страной, поскольку в инструкциях, данных ранее графу д’Артуа и агентам во Франции, Людовик XVIII уже наметил его основы, однако ограничиться этим означает «вновь позволить недоброжелателям говорить, что этот временный режим станет лишь переходом от нынешнего к Старому порядку». В то же время конкретики следует поелику возможно избегать, «поскольку существует равная опасность сказать слишком много», взять на себя определенные обязательства, «и сказать слишком мало», что покажется народу попыткой его обмануть, а роялистам внушит опасения, что король, напротив, стремится угодить своим мятежным подданным.

Если оставить в стороне определённую непоследовательность графа д’Аварэ, начавшего с того, что публикация общих рассуждений довольно бессмысленна, и закончившего призывом избегать конкретики, то картина в целом представляется довольно ясной: в ожидании скорого прихода Людовика XVIII к власти во Франции конституционалисты старались связать его обещаниями, которые затем пришлось бы выполнять, а ближайшее окружение монарха, напротив, всеми силами стремилось этого избежать. И самым лучшим аргументом в пользу того, чтобы не торопиться с какой бы то ни было декларацией, виделся следующий: пока король и в самом деле не окажется на территории Франции, пока не станет ясно, каким образом и при каких обстоятельствах это произойдет, нет никакого резона спешить. Д’Аварэ и сам был в этом убежден, и пытался убедить своего государя:

При нынешнем положении дел принятие декларации видится мне невозможным. Если в ней не будет ничего, кроме общих мест, проходных фраз, расплывчатых обещаний, ее будет не трудно выставить в ложном свете. А это означает, что нужно прощать, угрожать, брать на себя определенные обязательства, по крайней мере, очерчивать основы будущего временного порядка управления. Одним словом, поскольку декларация — это акт королевской воли, в ней требуется и говорить по-королевски. Однако подобный язык производил бы надлежащее впечатление, если бы Его Величество уже был на территории своей страны или готовился на нее вступить, а как можно его придерживаться в Митаве? Может ли Король, находясь за 600 лье от своего королевства, в своего рода почетном плену, направлять своим подданным законы, способные одних ободрить, у других вызвать страх и при этом произвести на всех сильное впечатление? {2313} 2313 [Note d’Avaray] // Ibid. F. 54v.

Эта переписка лишний раз показала графу де Сен-При пределы его возможности влиять на политику короля. 29 октября 1799 г. он написал архиепископу Бордо:

Мы не такие большие мальчики, как вы могли бы подумать, множество предрассудков и привычек по-прежнему остаётся в силе… Нет сомнений, никогда ещё не предоставлялось такой хорошей возможности довести королевство до такого совершенства, до которого может его довести лишь реставрация монархии, если она свершится. Но вместо того думают, что всё пойдет хорошо поскольку так некогда и было; мечтают предаться наслаждениям, чтобы вознаградить себя за потерянное время {2314} 2314 Цит. по: Griffiths R. Op. cit. P. 194. .

По всей видимости, был свой проект декларации и у Людовика XVIII. В архиве он отсутствует, однако его основные положения изложены королём в письме к графу д’Аварэ:

Я главный и практически единственный автор Прокламации, которая будет адресована французам в момент моего возвращения в моё Королевство. Её продиктовало моё сердце, мой совет, сплотившийся вокруг меня, лишь прояснил мой замысел. Её первой статьёй будет всеобщая и без ограничений амнистия, а остальные будут тесно связаны с желаниями народа, с облегчением страданий, с их завершением, с гражданскими и политическими правами, одним словом, их Король ни перед чем не остановится, чтобы убедить французов, что он хочет вырвать трон его предков из рук этих жестоких тиранов, а также хочет вновь завоевать их любовь и царить над их сердцами {2315} 2315 [Lettre de Louis XVIII, 27 juin 1799] // A.N. 589 AP 4. .

В итоге от принятия декларации всё же решено было отказаться. Курвуазье доказал {2316} 2316 См., в частности: Observations sur les articles 14 et 15 du projet des let[tres] pat[entes]. De la main de Courvoisier // MAE. 608. F. 43 et suiv. , что в таком документе придётся, так или иначе, обрисовать общие очертания если не будущего государственного устройства, то хотя бы временного порядка управления страной. Но для этого хорошо было бы заранее представлять себе этот порядок от начала и до конца, включая те детали, о которых ничего не говорилось в данных ранее инструкциях {2317} 2317 Помимо уже упомянутых, речь шла и о данной 25 июня 1799 года инструкции Людовика XVIII его агентам во Франции. См.: Instruction du Roy pour les agents de sa Majesté // Dugon Н. Op. cit. Р. 340–346. . Так появился на свет комплекс из двух десятков разнородных документов — мемуаров, пояснительных записок, проектов деклараций, ордонансов и эдиктов, затрагивающих все сферы жизни общества {2318} 2318 Подробнее см.: Бовыкин Д. Ю. «Ничего не забыли и многому научились…»: проекты реставрации монархии в 1799 г. // Французский ежегодник. 2005. М., 2005. С. 223–258. . Труд был закончен к концу осени 1799 г., причём часть текстов написана уже после переворота 18 брюмера, поскольку истинное его значение эмигранты осознали далеко не сразу.

Своеобразным эпиграфом к этому собранию документов могут послужить слова самого Курвуазье:

Монархия разрушена до основания, однако это разрушение имеет место лишь фактически, но не юридически. Фактически, сегодня не существует ничего из того, что было в 1789 году, юридически же все, что было в ту эпоху, существует и по сей день. Таким образом, необходимо, чтобы Король упразднил то, что не должно быть восстановлено, и Королю необходимо изменить то, что не должно возродиться в прежнем виде. Одним словом, былые законы, былые обычаи повлекут за собой, наряду со всеми присущими им пороками, все былые институты, которые новые законы не упразднят и не изменят.