Дмитрий Бовыкин - Король без королевства. Людовик XVIII и французские роялисты в 1794 - 1799 гг.

Этой стройной версии, по сути, противоречит только одно достоверное свидетельство: американец Г. Моррис записал в своём дневнике рассказ Лафайета о том, что генерал якобы после ареста вернул графу Прованскому его письмо, найденное у де Фавра и тем самым позволил принцу оправдаться {307} 307 Morris G. Vol. 1. Op. cit. Р. 256. . Возможно, Лафайет и старался создать у Морриса впечатление, что всё так и было, но и в этом случае логика действий генерала ускользает от моего понимания. Американский историк Б. Шапиро, защитивший диссертацию о революционном правосудии в 1789–1790 гг., интерпретирует её следующим образом: Лафайет понимал, что судебное преследование брата короля на этом этапе революции как минимум нежелательно, а как максимум — невозможно. И вёл двойную игру, стараясь угодить и нашим, и вашим {308} 308 Shapiro B. M. Op. cit. Р. 133. . Эта интерпретация, однако, идёт вразрез со всем поведением Лафайета — как до, так и после.

Так или иначе, маркиз де Фавра был осуждён и приговорён к смерти. Прочитав приговор, маркиз сказал лишь: «Вы сделали, месье, три орфографических ошибки!» {309} 309 Lecoq M. La Conspiration du marquis de Favras: 1789–1790. Р, 1955. Р. 161. Меж тем считается, что перед казнью он был готов сделать важное признание, однако ему дали понять, что это не изменит его судьбу {310} 310 Souvenirs et fragments pour servir… Vol. I. Р. 124; Carré Н. Op. cit. Р. 418; Shapiro B. M. Op. cit. Р. 168. Впрочем, все три автора называют разных людей, которым де Фавра якобы сделал это предложение. На мой взгляд, это говорит о том, что легенда была распространённой, но это всё же не более чем легенда. . Ходили разговоры о том, что после вынесения смертного приговора один из судей напутствовал де Фавра: «Ваша жизнь — жертва, которую вы должны принести ради спокойствия и свободы общества» {311} 311 Beauchamp A. de. Op. cit. Р. 42. . Молодой де Буйе рассказывает в мемуарах со слов мадам де Бальби, с которой он встречался в 1797 г. в эмиграции, что в ночь казни де Фавра в Люксембургском дворце окружение принца не могло найти себе места от волнения, и все успокоились лишь после того, как стало известно, что де Фавра погиб, так никого и не выдав {312} 312 Souvenirs et fragments pour servir… Vol. I. Р. 124. . Существует также версия о том, что перед смертью де Фавра всё же заявил, что это Месье втянул его в заговор и заверил, что королева тоже в курсе этих планов и одобряет их {313} 313 Shapiro В. М. Op. cit. P. 130. .

В итоге дело де Фавра обошлось принцу недёшево. Коммуна не имела к нему претензий, но недоброжелатели получили право обвинять Месье не только в сотрудничестве с революционными властями (что не было фатально на фоне поведения Людовика XVI), но и в трусости. Среди же роялистов поговаривали, что де Фавра до самой казни ждал, когда его спасут, и Месье делал всё, чтобы поддерживать в нём эти надежды и удерживать его от признания {314} 314 В связи с этим маркиз де Лафайет обвинял графа Прованского в предательстве. См.: Mémoires, correspondance et manuscrits du général Lafayette… Vol. 2. Р. 391. .

И всё же по-прежнему остаётся актуальным вопрос: как вписать этот заговор в исторический контекст? Многие авторы исходят из того, что Месье сделал ставку на де Фавра, решив начать собственную игру, но какую? Шапиро полагает, что Месье подтолкнули к заговору октябрьские события, показавшие, сколь мало контролируема парижская толпа, и заставившие его расстаться с либеральными иллюзиями {315} 315 Shapiro B. M. Op. cit. Р. 128. . В этом варианте принц однозначно предстаёт трусом, пошедшим на попятный как только столкнулся с сопротивлением, не очень понятно лишь, отчего он тогда не принял план Мирабо.

Порой в историографии высказывается точка зрения, что конечной целью графа Прованского в этом заговоре было отстранение Людовика XVI и занятие престола. В частности, существует такая версия: принц поначалу надеялся, что наступит подходящий момент для отречения короля, но впоследствии «стал проявлять нетерпение» и сделал ставку на переворот, в результате которого устранялись Лафайет и Неккер, дети королевской четы признавались незаконными, а он становился регентом {316} 316 Hanson J. H. The Lost prince, facts tending to prove the identity of Louis the seventeenth, of France, and the rev. Eleazar Williams, missionary among the Indians of North America. L., 1854. P. 33. .

Всё это мне видится абсолютными фантазиями, основанными исключительно на слухах. Любопытно, тем не менее, что и Л. Блан полагал, будто «истинным заговорщиком» был граф Прованский. В подтверждение его роли за кулисами Революции Блан опубликовал письмо Месье неизвестному адресату, сохранившееся в частном архиве и датированное 1 ноября 1790 г. В письме обсуждается некий заговор, направленный на организацию восстания, которое должно было покончить с Байи и Лафайетом. «Этот план представляет, сверх того, ту выгоду, что он запугает двор и заставит решиться на то, чтобы увезти никуда не годного человека» {317} 317 Блан Л. История Французской революции. СПб., 1907. T. III. С. 137. . Впоследствии историки неоднократно обсуждали это письмо и высказывали сомнения в его подлинности {318} 318 См., например: Louis XVI, Marie-Antoinette et Madame Élisabeth… Р., 1869. Vol. 3. Р. 472 et suiv.; Hérisson comte de. Autour d’une Révolution (1788–1799). Р., 1888. Р. 22 et suiv. . Особенно их смущало то, что в оригинале было сказано не «никуда не годный человек», как это деликатно перевели на русский, а «soliveau» — «бревно», и трудно было себе представить, чтобы принц крови так высказался о своём государе. Но английский журналист Генри Рив весьма логично увидел в этой фразе отсылку к знаменитой басне Ж. Лафонтена «Le Roi-soliveau» (в русском переводе И. А. Крылова «Король-чурбан» {319} 319 [Reeve H.]. Correspondence of Marie-Antoinette // The Edinburgh Review, or Critical Journal. April, 1866. N 252. Р. 439. ). Более того, в годы Революции была весьма популярна карикатура, где Людовик XVI изображался в виде бревна, вокруг которого скачут лягушки, выступающие за короля. Таким образом, само слово не удивительно — удивительно, что Месье столь неосторожно делился своими планами.

Вместе с тем, если отказаться от идеи, что граф Прованский только и мечтал лишить брата трона и занять его место, и заговор де Фавра, и поведение принца будут выглядеть совсем иначе. Едва ли кто-то из них вынашивал планы устранить Байи и Лафайета — это мало что меняло. Напротив, идея вывезти короля из Парижа могла казаться Месье абсолютно уместной. Сам Людовик XVI также со временем к ней придёт, а ведь следует учитывать, напоминает Мэнсел, который мыслит сходным образом, ещё и позицию королевы {320} 320 Mansel Ph. Р. 50. Мэнсел полагает, Месье действовал во многом независимо от брата, полагая, что лучше знает, как спасти монархию, но королева была осведомлена о его планах. Он также напоминает, что граф Прованский и Людовик XVI сотрудничали и с Мирабо, и с революционерами. . То, что Месье хотел занять место в королевском Совете, не вызывает сомнений, но кто сказал, что он собирался действовать против короля, а не вместе с ним? Ничто в его поступках начиная с 1788 г. не говорит о конфронтации с Людовиком XVI — как накануне, так и в первые годы революции Людовик-Станислас постоянно поддерживает брата и во всеуслышание заявляет об этом. Сделал он это и в Ратуше 26 декабря.