Чарльз Рууд - Фонтанка, 16: Политический сыск при царях

Впоследствии жандармы утверждали, что еще с весны отряды еврейской молодежи обучались стрельбе в предместьях города. В синагоге хранилось холодное оружие. По мнению властей, гомельские евреи были зачинщиками беспорядков, Генерал-майор барон Медем докладывал товарищу министра внутренних дел, командиру корпуса жандармов фон Валю: «Чувствуя полное бессилие полицейской власти и сознавая численное свое превосходство над христианским мирным населением, в последнее время евреи вызывающе держали себя не только по отношению к простолюдинам, но и русская служащая интеллигенция включительно до гг. офицеров квартирующего в Гомеле пехотного полка была подвергаема всяким случайностям и нападениям» [542] Доклад генерал-майора барона Медема товарищу министра внутренних дел фон Валю, 11 сентября 1903 г. // ГАРФ, ф. 102, 00, 1903, д. 555* лит. А, л. 65. .

Предлогом для столкновения 29 августа 1903 г. послужила пустяковая ссора из-за бочонка селедки на гостином дворе. На площади быстро собралось около 5 тыс. евреев, выкрикивавших: «Мы отомстим! Это вам не Кишинев!» Войскам с трудом удалось прекратить беспорядки. Начальник губернского жандармского управления полковник Поляков, выражая типичное для политической полиции мнение, телеграфировал в столицу: «Евреи, будучи вооружены ножами, кинжалами, револьверами и разными кистенями, стремясь свалке русскими, будучи удерживаемы войсками, стреляли в войска из-за заборов, чердаков» [543] Шифрованная телеграмма начальника Могилевского ГЖУ полковника Полякова товарищу министра внутренних дел фон Валю, 4 сентября 1903 г. // ГАРФ, ф. 102, 00, 1903, д. 555, лит. А, л. 40. .

Эти события получили название «русский погром». Тем самым подчеркивалось, что русское (белорусское) население являлось пострадавшей стороной. Гомельский полицмейстер Раевский пытался предотвратить дальнейшие столкновения. Но нижние чины полиции сочувствовали христианскому населению. Бывший городовой Соловьев предводительствовал толпой во время базарной драки. Полицмейстер не нашел поддержки у представителей политической полиции. Он обратился к жандармскому ротмистру Дудкину с просьбой установить наблюдение за железнодорожными мастерскими, где; по сведениям городской полиции, рабочие собирались отомстить евреям. По словам полицмейстера, «жандармская полиция уверила меня, что в мастерских все спокойно и никаких беспорядков ожидать нельзя» [544] Гомельский процесс: Подробный отчет / Сост. В.А. Кревер. СПб., 1907. С. 52. .

В полдень 1 сентября рабочие двинулись в город, но были задержаны нарядом полиции во главе с полицмейстером. Ротмистр Дудкин впоследствии заявлял, что полицмейстер проявил самоуправство, поскольку рабочие просто вышли на обед и не имели никаких преступных намерений. Между тем мастеровые были взбудоражены слухами, усердно распространяемыми жандармскими унтер-офицерами. Они говорили рабочим, что евреи в городе режут их жен и детей. Рабочие были крайне ожесточены против евреев и всех, кого они считали их пособниками. По свидетельству командира роты, вызванной к месту происшествия, в толпе раздавались требования: «Дайте нам полицмейстера, с ним нам нужно расправиться» [545] Там же. С. 999. .

Полиции и роте солдат недолго удалось сдерживать толпу. Помощник пристава Бржовский был ранен в спину неизвестными лицами. С криками «Жиды убили помощника пристава!» толпа принялась громить дома и лавки евреев, было убито 9 человек (5 евреев, 4 русских). Во время гомельского погрома офицеры политической и уголовной полиции проявили себя по-разному. Что же касается высших властей, то они полностью солидаризировались с жандармами. Сионисты распространили речь могилевского губернатора, произнесенную после приезда в Гомель. Губернатор сказал: «Весь этот «Бунд» и все эти социал-демократы — евреи. Правда, бывают случаи, когда и христиане принимают участие в названных движениях, но они примыкают к таковым по наущению других — подстрекателями же являются евреи». В рапорте, направленном Плеве, губернатор сообщил, что указал евреям на бесполезность строгих полицейских мер, которые «не предупредят в дальнейшем новый взрыв национальной вражды, если сами евреи не изменят своих отношений к христианам» [546] Доклад Могилевского губернатора министру внутренних дел В.К. Плеве, 12 сентября 1903 г. // ГАРФ, ф. 102, 00, 1903, д. 555, лит. А, л. 86. .

Кризисный для царизма 1905 год наряду с аграрными конфликтами и рабочими забастовками ознаменовался также национальными волнениями. В феврале вспыхнула резня между армянами и азербайджанцами в Баку, в апреле подверглось нападению еврейское население Житомира и Симферополя, в июне произошел погром в Нижнем Новгороде, в июле — в Керчи. По своим масштабам (в Баку, по официальным данным, погибли 232 человека) каждое из этих побоищ было сравнимо с наиболее кровопролитными погромами предшествующих десятилетий. Но октябрьские погромы превзошли по размаху все, что страна видела раньше.

Практически все погромы развивались по однотипной схеме. Толчком для них послужил Манифест 17 октября 1905 г., даровавший населению «незыблемые основы гражданской свободы». Как только разнеслась весть о манифесте, по всей стране начались митинги и демонстрации. Произносились горячие речи о том, что деспотизму пришел конец. Следующие дни внесли струю отрезвления в революционную эйфорию. Пришли в движение доселе безмолвные массы, являвшиеся опорой патриархальных порядков. Их возмутило глумление над национальными и монархическими символами — императорскими вензелями, портретами Николая II и бюстами его царственных предков. Особое раздражение антисемитов вызвало ликование еврейского населения, увидевшего в манифесте (как оказалось, преждевременно) долгожданное равноправие. Каждый факт, например появление плакатов «Наша взяла» или знаков со звездой Давида, тысячекратно усиливался народной молвой.

То же самое происходило с опрометчивыми словами, которые приписывались евреям. Киевляне передавали рассказ о человеке нерусского облика, который надел на голову раму от царского портрета и кричал: «Теперь я государь!» Одесситы говорили о еврее, который якобы бахвалился перед русскими знакомыми: «Мы, евреи, дали вам Бога, а теперь дадим и царя». Носились ложные слухи о надругательствах, совершенных иноверцами над православными святынями.

В ответ на демонстрации под революционными лозунгами начались так называемые «патриотические» манифестации с церковными хоругвями и царскими портретами. Их организовывали духовенство, патриархальное купечество и местная администрация. В некоторых городах произошло лобовое столкновение противоположных шествий, в других — вооруженные отряды, укомплектованные членами нелегальных партий, обстреливали своих противников. Зачастую «патриотические» манифестации, возбужденные призывами своих вожаков, перерастали в погромы. Крестьяне, проживавшие вблизи еврейских местечек, следовали примеру горожан. Они громили торговые лавки и жгли хутора, арендуемые евреями.