Вадим Сидоров - Незавершенная революция

Раз имперская система не позволила в России возникнуть ни гражданской нации, ни конкуренции асабий, можно предположить, что из этих асабий, их борьбы с системой и конкуренции между собой, на фоне ее упадка может начаться формирование новых политических наций, как это было в ходе Тридцатилетней войны в Европе. Формироваться такие нации и асабийи при этом могут из подручных средств — от элитных групп, преследующих свои меркантильные интересы на местах, до идеалистов и гражданских активистов, входящих с ними в то или иное взаимодействие, и принимаемых для этого на вооружение мифов и идеологий.

Такая возможность является альтернативой двум другим — гражданско-общероссийскойи почвенно-регионалистской. Уязвимое место первой заключается в том, что количества и качества полноценных граждан в России недостаточно для того, чтобы в формате республики удерживать те пространства, которые исторически удерживала и продолжает удерживать только империя. Проблема же классического или почвенного регионализма заключается в том, что в большинстве русских регионов у их населения имперской политикой выкорчеваны корни (при замещении бескорневым населением) и осуществлен радикальный антропологический антиотбор. По этой причине не приходится надеяться на чисто почвенное сопротивление, особенно в регионах, чье нынешнее население сформировалось в результате миграций. Однако борьба за свои права и интересы может не просто привести к формированию новых локальных сообществ на чисто прагматической и ценностной основе, но и вовлечь в них свежую кровь в лице тех, кого она к себе притянет. Так, после Майдана немало не только россиян, но и других иностранцев эмигрировали в Украину, почувствовав ее своей страной, а себя — политическими украинцами. Немало наций в современном мире — от Швейцарии до Нового света — создавались именно таким образом, не от почвы, а благодаря гравитационному притяжению отдельных людей и целых сообществ к новой земле и пространству открывающихся возможностей. И раз подобное происходило в случае с Украиной, тем более это может начать происходить в рамках пространства единого юридического гражданства, большая часть населения которого считает своим родным один язык и возводит свои корни к общим предкам.

Что интересно, концепция « России наций» вместо «исторической», «единой-неделимой» России как одной нации соответствует букве номинально действующей на данный момент конституции, которая фактически уже давно отменена захватившей власть мафией. Несмотря на то, что в Стратегии государственной национальной политики и ряде своих официальных документов путинско-гундяевский режим провозгласил создание единой российской нации, сама конституция РФ провозглашает источником власти в ней « многонациональный народ», а также признает принцип «равноправия и самоопределения народов». Он же провозглашен и в ряде конституций российских республик, да и сама их конструкция как государств в ее составе, как они названы в статье 5 конституции РФ, означает ее многонациональность во всех смыслах.

Однако слабым местом этой конструкции изначально было то, что за ее пределы как безнациональные были выведены области и края, населенные русскими, составляющими свыше 80 % населения страны. Эта асимметрия могла бы быть устранена одним из трех способов: либо республики конституируются как нерусские автономии в русском государстве, либо наряду с нерусскими республиками в единой федерации создается русская республика — но проблема обоих этих сценариев в том, что русские так и не выстроились как гражданская нация, а представляют собой имперский конструкт, который будучи выделенным в национально-республиканском качестве подорвал бы империю в целом. Либо наряду со множеством нерусских республик могло бы возникнуть множество республик русских, но с привязкой не к русской этничности, де-факто (а возможно и де-юре) в них преобладающей, но к региональной республиканской общности.

В этой связи надо отметить весьма продуманную концепцию идеолога современного башкирского политического национализма Айрата Дильмухаметова, который настаивает на понимании будущей башкирской республики и нации, которые он видит соучредителями обновленной Российской Федерации, как нации политической с представительством в ней основных этносов ее мультиэтнического населения. Будучи мультиплицированным, такое понимание могло бы стать основой для рамки Соединенных Наций России , где нации понимаются как синоним республик, а права народов как этнических общностей, с ними несовпадающих, оговариваются и защищаются отдельно — как коренных народов, земли которых находятся в пределах федерации и для которых она на этом основании является национальным домом (домом их национальностей), так и национальных меньшинств, согласно всем международным стандартам защиты их прав.

Айрат Дильмухаметов (фото)

В этой связи надо понять крайне важную роль «национального фактора» для гражданско-освободительной борьбы, как это было продемонстрировано не раз, начиная с герильи Пугачева-Юлатова, во время Гражданской войны и концептуализировано в проекте КОНР. После поражения русской национальной революции в XVII веке и торжества крепостнически-имперской «русской матрицы» люди, «сохраняющие вертикальное положение», используя термин Юлиуса Эволы, в русской этнопопуляции превратились в маргинальное меньшинство. По этой причине, а также объективно — из-за разросшейся территории, по которой они расселились, и соседства на ней с ее коренными обитателями — союз с народами, сохранившими представление и личном и родовом праве и достоинстве превратился для русского сопротивления в критически важный фактор, то, без чего оно не имеет шансов на успех.

Если вспоминать герилью Пугачева и Юлаева, неслучайно ее авангардом были два сообщества личностно-свободных и вооруженных людей, которые настаивали на том, чтобы отношения между ними и российской властью строились на основе договоров, права — казаки и башкиры. Вряд ли случайно и то, что именно последние выступили застрельщиками российского федерализма, пусть и фиктивного и неудавшегося — из-за нежелания «верховного правителя» Колчакапринять федерализм реальный. Последний вынудил башкирские революционные силы, провозгласившие автономный Башкурдистан, но в то же время входившие в коалиционную Уфимскую директорию, возникшую на основе Комуча, перейти на сторону большевиков — своим решением о ликвидации их автономии и разоружении их частей, тогда как красные, осознав критическую важность этого момента, признали их и дали старт (номинальной) федерализации России.