Вадим Сидоров - Незавершенная революция

Невольно ставший врагом сталинской империи и остающийся жупелом для ее преемников, генерал Андрей Власов звал «к борьбе за завершение Национальной революции». При этом в отличие от многих из тех, кто использует этот термин сегодня, в Пражском манифесте КОНР он четко озвучил, и что нужно завершать, и как именно нужно завершать, главной задачей сформулировав «возвращение народам России прав, завоеванных ими в народной революции 1917 года», имея в виду революцию февральскую.

Но как Февральская революция соотносится с Национальной революцией? С одной стороны, непосредственно — для тех наций, что стали обретать свою субъектность в ходе нее и чаяния которых решило удовлетворить Учредительное собрание, провозгласившее превращение России в федерацию. Однако проблема в том, что собственно Русская революция не захотела принять форму Национальной революции и продолжилась как революция имперская, результатом которой стало воссоздание империи на новой идеократической основе.

Генерал Власов и его идеологи совершенно правильно (хотя скорее всего и вынуждено — под давлением немцев, требующих от них компромисса с нерусскими национальными силами) апеллировали как к Февралю, так и к необходимости завершения Национальной революции, оборванной Октябрем, в том числе для русских. Но концептуально они не смогли сформулировать тот маршрут национальной революции для русских, который стихийно начал просматриваться во время гражданской войны с большевизмом в виде возникновения множества локальных русских образований. Источником русской национальной революции для них оставался абстрактный русский народ, что логично на первый взгляд, но, как говорят американцы, «так не работает», потому что практически геополитическая субъектность русских проявляет себя либо как едино-имперская, либо как множественно-локальная, что требует надлежащего осознания.

Такое осознание первыми осуществили два русских национально-революционных теоретика — Петр Хомякови Алексей Широпаев.

Профессор Петр Хомяков начинал свою идеологическую активность еще на заре 90-х годов прошлого века как убежденный сторонник сворачивания русскими империи и перехода к национальному государству. Его лозунг той поры (и название соответствующей статьи) — «Нация против империи» позже, в нулевые годы нашего века развился в еще более радикальную формулировку «Русь против России». После неудачных попыток организовать национально-революционное движение в России в середине — конце нулевых годов (прямо скажем, что практиком он был куда менее ценным, чем теоретиком), Хомяков бежал от преследований ФСБ в Украину, где еще в 2009 году при поддержке Дмитрия Корчинского провел Съезд радикальной русской оппозиции. Не приходится сомневаться, что доживи он в Украине до Майдана, он бы автоматически стал лидером как минимум националистической части русской эмиграции и добровольцев. Однако, по личным обстоятельствам он решил совершить вылазку в Россию в 2011 году, где был вычислен ФСБ, осужден, отправлен в лагерь, в котором «таинственным образом умер» за несколько месяцев до своего освобождения летом 2014 года, когда с высокой вероятностью мог отправиться в Украину, где только-только стали востребованы его идеи.

Что, однако, интересно и важно для нас в творчестве профессора Хомякова последних месяцев его жизни на свободе, это те радикальные выводы, к которым он пришел. В своей работе « Преодоление национализма» он как русский националист к тому времени уже с 30-летним стажем с горечью констатировал, что именно т. н. русский национализм или русский патриотизм в их исторически сложившемся виде стоят на пути у превращения русских в буржуазную нацию и являются в таком качестве удобным инструментом враждебного ей государства.

«Не национализм должен вести русские массы на борьбу с новыми чекистскими феодалами. А русское народно-освободительное движение. Русское. Непременно народное. Но не национальное. Ибо нация, или несколько наций , сформируются только в антифеодальной борьбе», — расставлял приоритеты Хомяков.

Далее он развивал свою мысль: «О том, что народ и нация — понятия разные, говорено уже сотни раз. Интерпретации этих терминов и разъяснению их разницы посвящено множество работ. Разумеется, имеются разные трактовки этих вопросов. Мы не будем уходить в теоретические дебри. Заметим лишь, что в целом так или иначе признается, что нация — понятие более позднее. В нацию превращается не каждый народ. Нация формируется на базе народа, но не всегда одного. Иногда несколько народов образуют нацию. И т. д., и т. п.

Примеров тоже масса. Не будем перечислять все. Отметим лишь некоторые в качестве иллюстрации вышеизложенного. Швейцарцы — нация, сформированная на базе групп, принадлежащих к немецкому, французскому и итальянскому народам. Тем не менее, нация сплоченная и успешная. Об Америке уже не говорю. Многие сейчас не считают американцев единой нацией. Но это сейчас. А вот выходцы из Англии, поднявшиеся на борьбу против Англии, сформировали нацию в США. И несмотря на единые народные корни, эти нации разделились после войны за Независимость капитально.

…Итак, если посмотреть с этой точки зрения на русских, являются ли русские нацией? Нет. Народом являются, но нацией нет. Для нации мало иметь общие этнические корни. Для формирования нации надо, чтобы снизу, именно снизу, пошел процесс выполнения какого-то общего дела. Например, достижения независимости. Наподобие того, что добились США от Англии, или Куба от Испании. Или выполнить какой-то цивилизационный проект. Но выполнить САМИМ, а не из-под палки надсмотрщика. Для чего? Чтобы в процессе выполнения этого проекта добровольно собрались люди одного склада. Не только, и даже, возможно, не столько одной крови, но одного склада характера. С одними идеалами и одной системой ценностей.

Петр Хомяков (фото)

Так создавались все те, кто стал нациями. Те, кто это не прошел, остались народами. Пусть и великими народами, как русский. Но народами, а не нациями.

Поэтому русским еще предстоит стать нацией. Или, кстати, несколькими нациями. Почему несколькими? Да хотя бы потому, что очень трудно найти общие интересы у российских южан и сибиряков. Если не будет внешней агрессии, и если не будет давления государства, то какой общий проект может быть у жителей черноморских курортов и сибиряков? Какие совместные интересы объединят их? Объединят снизу, по доброй воле? Тем более, какие общие интересы могут быть у Москвы и любого другого региона РФ?