Александр Кравчук - Перикл и Аспазия

Красивая женщина всегда является объектом зависти и недоброжелательства. Однако в данном случае легко заметить, что сплетни и выдумки распространяли политические круги. Уже много лет они яростно преследовали семью Мильтиада, и любые средства были хороши, чтобы уничтожить его дом.

Процесс Кимона завершился летом 463 г. до н. э. А спустя несколько месяцев, ранней весной 462 г., в Афины прибыли посланцы Спарты. Даже десятки лет спустя афиняне не могли скрыть удовольствия, рассказывая об этом событии. Мертвенная бледность лиц послов особенно выделялась на фоне их красных плащей. Сидели на ступенях алтарей и, стеная, умоляли: «Если не пришлете нам помощь, мы погибли».

Спартанцы просили военной поддержки. Восстание илотов, начавшееся после страшного землетрясения 464 г. до щ э., все еще продолжалось. Его центром стала Мессения — плодородный и многолюдный край к западу от Лаконии. Спартанцы захватили его несколько поколений назад в результате длительных ми кровопролитных войн. Но, превратив жителей Мессении в своих подданных, они не могли вырвать из их сердец воспоминаний о былой свободе. Главной твердыней повстанцев стал высокий и обрывистый горный массив Ифома, возносившийся в самом центре области. Ворваться на пего не было никакой возможности, а восставшие имели достаточный запас продовольствия и, используя укрытия и тайные тропы, затерявшиеся среди скал и лесов, совершали неожиданные вылазки. Продолжение осады подрывало авторитет спартанцев в глазах всей Эллады. Каждую минуту могли вспыхнуть новые восстания илотов в тех районах, где они уже были подавлены. Поэтому-то спартанцы и пошли на унижение: известные своим военным мастерством и доблестью, граждане самой могущественной эллинской державы, они обратились ко многим правительствам с просьбой о помощи. Особенно им нужны были афинские войска, имевшие большой опыт ведения осадных работ.

Вопрос о том, надо ли оказывать помощь, вызвал в Афинах горячие споры. Демократы, особенно их вождь Эфиальт, горячо возражали против удовлетворения просьбы спартанцев. «С какой стати мы должны поддерживать наших самых опасных врагов? Пусть себе погибают! Надо раз и навсегда смирить их гордыню».

Иным было мнение Кимона. Он произнес перед народным собранием большую речь, в которой весьма красноречиво доказывал: «Без Спарты, ее военной силы Эллада как целое всегда будет хромать. Наше государство и спартанское, словно два коня, впряженных в одну колесницу. В одиночку нам ее не сдвинуть».

Такова была принципиальная позиция Кимона, которую он выражал со свойственной ему смелостью: Афины будут увеличивать свое могущество на море, па суше же первенство остается за Спартой. Чтобы показать, сколь близко его сердцу государство на р. Эврот, он назвал своего старшего сына Лакедемонием.

Поскольку «македонский» процесс закончился полным оправданием Кимона, его положение было необычайно устойчивым. Народное собрание согласилось с мнением вождя. Четыре тысячи тяжеловооруженных воинов-гоплитов под командованием самого Кимона немедленно выступили на Пелопоннес.

Вскоре оказалось, что Кимон проявил себя не лучшим политиком. Голосуя за посылку отряда и возглавив его, он сам готовил себе погибель. Уже через несколько месяцев, поздней осенью 462 г. до н. э., корпус Кимона вернулся на родину, хотя Ифома все еще оборонялась. Спартанцы заявили, что уже не нуждаются в посторонней помощи. Это была неправда, ибо воинов других государств они просили остаться. Причину такого отношения к афинянам нетрудно угадать: спартанцы опасались, что солдаты демократического государства войдут в соглашение с повстанцами и вообще со всеми илотами. Опасения эти были обоснованы, ибо в отсутствие Кимона демократы в Афинах одержали большую победу.

Уже давно объектом яростных нападок Эфиальта стал ареопаг — совет бывших архонтов. Так называлась скалистая и труднодоступная гора на западе от Акрополя, где часто проходили заседания ареопага. Члены его исполняли свои обязанности пожизненно и имели весьма широкие права. Совет являлся главной опорой аристократов и богачей, поскольку архонтов избирали только из их числа. Эфиальт стремился подорвать влияние ареопага, постоянно подавая в суд на отдельных его членов за нарушение закона. Но только поход Кимона на Пелопоннес дал демократам возможность нанести решающий удар. Отсутствие вождя уже само по себе облегчило проведение политической кампании. Не менее важным явилось и то, что вместе с Кимоном на помощь Спарте отправились тысячи его сторонников, ибо гоплитами были представители высших и средних классов: только они были в состоянии купить полное вооружение. Таким образом, летом 462 г. до н. э. перевес в народном собрании получили бедные граждане, обычно служившие легковооруженными воинами, лучниками или гребцами на триерах. Поскольку в то время (дело было уже после захвата Фасоса) афиняне не вели никакой морской войны, почти все бедняки, являвшиеся, естественно, горячими сторонниками демократов, оставались в городе.

Законы, предложенные народному собранию Эфиальтом и Периклом, были приняты. У ареопага отобрали почти все его полномочия. Он вел теперь только некоторые судебные дела: об умышленном убийстве и членов вредительстве, отравлении и поджогах. Кроме того, ареопаг наблюдал за оливами — священными деревьями богини Афины — и судил тех, кто осмеливался их срубать, а также за священными округами божеств по всей Аттике. Зато все остальные ответственные привилегии ареопага перешли к совету пятисот, частично к народному собранию и судам. С этого момента именно совет пятисот следил за соблюдением законов и привлекал к ответственности виновных в их нарушении. Каждый гражданин имел право представить в него жалобу на чиновника. В определенных случаях совет мог приговаривать не только к штрафу и тюремному заключению, но и к смерти.

Напрасно пытался Кимон добиться отмены уже принятых законов. Демократы защищались и атаковали, не стесняясь в средствах. Снова ожили и стали распространяться отвратительные сплетни об Эльпинике. Их отзвуки мы еще слышим в комедии, созданной несколько десятилетий спустя: «Кимон был человек неплохой, но вот беда, очень уж любил выпить, да и поступал легкомысленно. Кроме того, часто ночевал в Спарте, оставляя свою Эльпинику одну-одинешеньку» [27] Eupolis Fr g. 208 // The Fragments of Attik Comedy. Leiden, 1957. .

Но что действительно больше всего повредило Кимону, так это бесславное возвращение из-под Ифомы. Теперь демократов охотно слушали даже те, кто еще совсем недавно считал себя сторонником Кимона. Демократы говорили: «Спартанцы нас оскорбили. Наконец-то показали, что они о нас думают: считают нас людьми, способными на любую подлость и предательство. Чего же стоили все попытки Кимона подружиться со Спартой? Если даже он, самый, горячий ее сторонник, встретил подобный прием, то как бы спартанцы поступили со своими противниками? Нет, Кимонова политика была бессмысленной». Поэтому, когда весной 461 г. до н. э. демократы обратились к народному собранию с вопросом о том, стоит ли проводить «суд черепков», ответ был утвердительным. В результате Кимон отправился в десятилетнее изгнание.