Александр Кравчук - Перикл и Аспазия

Казалось, Мегакл получил все, что только боги могут дать простому смертному. Но он думал по-другому. Дары судьбы и небожителей он считал лишь средством для достижения главной цели — власти. Мегаклом двигало не только честолюбие, но и память о страшном бедствии, которое обрушилось на его род за два поколения до него. Тогда враги жестоко расправились с Алкмеонидами и даже выбросили из гробов прах их умерших.

«Наконец-то, — думал Мегакл, — наступает время отмщения». Теперь благодаря своим богатствам он держит в руках судьбу Афин и смирит гордыню потомков тех, кто некогда хотел уничтожить не только его род, но даже память о нем.

Так Мегакл начал опасную игру. Вокруг него сплотилась целая партия. Называлась она Побережье. В ней объединились люди, живущие у моря или пользующиеся его дарами: моряки, купцы, рыбаки и ремесленники, а также крестьяне, поселившиеся на берегах Аттического полуострова. Побережью противостояла Равнина, в которую входили богатые землевладельцы из долины р. Кефис. Среди родов Равнины большой вес имели Филаиды, а значит, и дом Гиппоклида. Неудача в борьбе за руку Агаристы еще больше усилила их неприязнь к Алкмеонидам.

За что же боролись эти две партии? Побережье защищало то политическое устройство, которое почти 30 лет назад, в 594 г. до н. э., ввел мудрец Солон. Тогда были ликвидированы многие привилегии аристократов, а право занимать должности стало зависеть только от состоятельности. Это вполне устраивало людей Побережья, которые в большинстве своем не могли похвастаться хорошим происхождением, зато были довольно зажиточными. Равнина требовала вернуться к старому обычаю, по которому власть должна находиться в руках у «лучших».

Конечно, по своему происхождению Алкмеониды должны были находиться среди родов Равнины, ибо они принадлежали к высшей аристократии, или, как их называли в Аттике, к эдпатридам. Однако в 630 г. до н. э. всех Алкмеонидов изгнали из страны — и живых, и мертвых. Судьи, принадлежавшие к самым знатным родам, постановили: Алкмеониды совершили преступление против богов и людей. Только Солон позволил скитальцам вернуться на родину. Поэтому нет ничего удивительного в том, что Мегакл так яростно защищал законы Солона и боролся против родов Равнины, некогда проклявших его предков.

Равнина была могущественна и богата. Ее представители пользовались уважением народа, так как вели свое происхождение от легендарных героев и царей. Несмотря на все усилия Мегакла, до полной победы было далеко. А кроме того, в государстве существовала еще и третья партия. Ее называли Вершиной, потому что входили в нее жители неплодородных гор северной Аттики. Они слепо повиновались своему вождю Писистрату, имя которого было знакомо и другим обитателям страны: он храбро сражался в войне с Мегарой, а в мирное время всегда защищал простых людей.

Через десять лет после свадьбы Мегакла и Агаристы, т. е. приблизительно в 560 г. до н. э., Писистрат стал владыкой Афин. А произошло это так.

На афинский рынок влетели обезумевшие от страха мулы. Они тянули за собой повозку с залитым кровью мужчиной. Это был Писистрат. Он кричал, что, проезжая через поля, попал в засаду и только чудом остался жив. Умолял о милосердии: враги поджидают его везде, и он должен иметь стражу для защиты.

Вскоре состоялось собрание всех граждан, называемое эклессией. Было принято решение уважить просьбу человека, которому — все это видели — смерть грозит каждую минуту. Не обошлось и без возражений. Одни напоминали, что закон запрещает гражданам иметь собственные дружины. Другие утверждали: засаду придумал сам Писистрат и ранил себя для очернения своих врагов. Никто, однако, не посмел выступить решительно против него, опасаясь навлечь на себя подозрение в участии в покушении. Справедливости ради надо сказать, что скептиков было немного. Большинство все еще находилось под впечатлением переполоха на афинском рынке. Писистрат получил разрешение создать собственный отряд с условием, что он будет вооружен только палками. Этого оказалось достаточно. Однажды люди Писистрата захватили Акрополь. А тот, кто владел этим холмом с обрывистыми склонами из белого известняка, возносившимся в самом центре города, был хозяином не только Афин, но и всей Аттики.

Писистрат правил мудро, сохранял в стране покой и порядок, заботился о крестьянах и ничем не нарушал Солоновых законов. Внешне государственное устройство осталось неизменным. Однако каждый чиновник, каждый судья считался с волей человека, за которым была реальная сила. В терроре не было необходимости: трусливая покорность составляла основу тирании.

Враждебные до этого партии Равнина и Побережье стали сближаться друг с другом. Писистрат знал, какой опасностью для него грозит такой союз. О том, чтобы привлечь на свою сторону честолюбивого Мегакла, Писистрат даже не мечтал. Но может быть, удастся ослабить Равнину? Ее возглавлял Ликург, но у него был соперник — Мильтиад, который после смерти Гиппоклида стоял во главе рода Филаидов и был известен во всей Греции, так как его колесница победила в гонках на последней Олимпиаде.

Рассказывали, что в начале правления Писистрата с Мильтиадом произошел удивительный случай. Однажды, сидя у входа в свой дом, он заметил нескольких чужеземцев, прибывших издалека. Об этом свидетельствовали их одежда и копья, которые в Греции уже давно никто не брал в дорогу. Мильтиад воскликнул: « Подойдите ближе, чужеземцы! Вы можете остановиться в моем доме ». Те посмотрели друг на друга, чему-то улыбнулись и приняли приглашение. А когда отдохнули, рассказали хозяину, откуда они и какова цель их путешествия.

«Мы — фракийцы из племени долонков, живем на узком и длинном полуострове, охраняющем с севера выход из залива в Гостеприимное море [4] Гостеприимное море (Понт Евксинский) — так называлось Черное море у древних греков. (Примеч. пер.). . Вы называете этот полуостров Херсонесом. Земля у нас неплохая, в море много рыбы и на мореходстве можно заработать. Да какой от этого прок, если нас постоянно грабят соседние племена. Доведенные до последней крайности, мы отправились в дальнее путешествие в Дельфы, в храм бога Аполлона. Там прорицательница устами жреца сказала: пригласите властвовать над вами человека, который первым окажет вам гостеприимство. И вот мы идем из Дельф уже несколько дней, прошли земли фокеян и беотян, теперь путешествуем по Аттике. Везде мы ищем гостеприимного человека, но никто не раскрыл перед нами двери. Видно, наша чужеземная одежда вызывает опасения. Ты, Мильтиад, был первым, кто нас приютил. Поэтому, покорные пророчеству, просим тебя: приезжай в нашу страну, возьми власть, дай отпор врагу. Не отказывай нам, ведь это воля бога».