Герман Дилигенский - Северная Африка в IV—V веках

История африканской церкви в первой половине IV в. показывает, что конфликт по поводу кандидатуры нового карфагенского епископа, возникший в 312 г., приобрел чрезвычайно широкий общественный диапазон и перерос в ожесточенную борьбу, в которой принимала активное участие значительная часть населения африканских провинций. Донатистское духовенство, несомненно, пользовалось массовой поддержкой в ряде районов Римской Африки. После отказа Константина решить церковный спор в пользу донатистов последние смогли организовать широкие террористические выступления против католической церкви. В одном из писем Константина от 317 г. упоминается о бедствиях католических церквей, которые они терпят от «бешенства» донатистов [421] PL, 11, col. 794: fides nostra... ab hujusmodi hominum furore patietur. . Денежные раздачи, которые предпринял Констант для подрыва авторитета донатистской церкви, показывают, что под влиянием донатистов находились неимущие слои африканского населения. События в Багаи, развернувшиеся в 347 г., свидетельствуют о том, что эти слои готовы были самоотверженно защищать дело своей церкви, оказывая открытое сопротивление императорской власти.

Какие же особенности донатизма снискали ему массовую поддержку африканских христиан, придавшую столь острый характер его борьбе с католической церковью? Идеология раннего донатизма известна значительно хуже, чем донатистские теологические построения конца IV — начала V в., широко излагаемые в полемических произведениях Августина. Произведения донатистских богословов до нас почти не дошли, из антидонатистского сочинения Оптата De schismate Donatistarum, написанного в 70—80-х годах IV в., можно извлечь лишь очень мало данных, поскольку в нем уделяется главное внимание фактической истории раскола, а не теологическим спорам. Тем не менее даже немногочисленные сообщения источников позволяют сделать один существенный вывод: в богословском отношении донатизм мало отличался или совсем не отличался от {168} ортодоксальной теологии. Весьма показательна в этом отношении характеристика не дошедшего до нас произведения донатистского писателя середины IV в. Вителлия Афра, которая содержится в сочинении католического автора Геннадия De scriptoribus Ecclesiasticis. Геннадий пишет, что, если бы Вителлин Афр не называл в своей книге католиков «преследователями», его доктрина была бы превосходной [422] Gennadius. De scriptoribus ecclesiast., 4.— PL, 59, col. 1059: si tacuisset de nostro velut persecutorum nomine, egregiam doctrinam ediderat. Cp. Frend. Op. cit., p. 185. . Единство веры католиков и донатистов подчеркивал также Оптат [423] Opt., III, 9: nobis et vobis ecclesiastica una est conversatio... Testamentum divinum pariter legimus, unum deum pariter rogamus, oratio dominica apud nos et apud vos una est. Cp. I, 4; IV, 2. . Таким образом, с точки зрения католических авторов, между ними и донатистами не было сколько-нибудь существенных расхождений по основным вопросам христианской теологии. Донатизм не рассматривался в IV в. как ересь, его сторонников обвиняли лишь в схизме, расколе.

Невозможно также обнаружить каких-либо отличий церковной организации донатистов от католической. Власть епископов пользовалась в обеих церквах одинаковым пиететом, донатизм не проявлял никакой тенденции к восстановлению христианской общины, основанной на равенстве ее членов. Таким образом, ни в учении, ни в религиозных учреждениях донатизма не содержалось сколько-нибудь явных элементов, которые придавали бы ему более демократический характер по сравнению с ортодоксальным христианством.

Вожди донатизма вплоть до 347 г. не проявляли какой-либо открытой враждебности по отношению к императорской власти. При Константине они, так же, как и их противники, постоянно апеллировали к императору. Подобные факты показывают, что в своей практической деятельности, если не в теории, донатистское духовенство нередко допускало возможность вмешательства светской власти в церковные дела и признавало императора в качестве верховного арбитра. Все это позволяет видеть в донатистской церкви, скорее, просто клерикальную организацию, боровшуюся за свое господство в религиозной жизни и за влияние на верующих, чем объединение сторонников {169} определенных идейных принципов, последовательно эти принципы отстаивающих.

Причины популярности донатизма в Северной Африке можно понять, лишь учитывая изменения в социальной роли христианства в III—IV вв. Как уже отмечалось выше, эти изменения были подготовлены усложнением состава христианских общин, притоком представителей имущих классов. Благодаря этому процессу христианство в значительной мере утратило характерный для него ранее пафос отрицания существующего мира, непримиримого отношения к представителям этого мира и к тем, кто поддается его соблазнам. По мнению Бриссона, благодаря умеренной религиозной политике ряда императоров III в. христиане мало-помалу привыкли к идее, что между церковью и империей возможен относительный компромисс, и поэтому были готовы благосклонно принять реформу Константина [424] Brisson. Op. cit., p. 372. . Это положение до конца верно лишь по отношению к духовенству и к имущему слою христианских общин. Изменения во взаимоотношениях христианства и императорской власти определялись не только поворотом в политике империи, но и социальными изменениями в самом христианстве, которых Бриссон не учитывает. В то же время христиане — представители эксплуатируемых классов — совсем не были расположены к компромиссу с императорской властью и с теми своими единоверцами, которые ей покорились. Именно настроениями этих слоев, ярко проявившимися в Африке в период гонений Диоклетиана, воспользовались в своих интересах нумидийские епископы — противники Цецилиана, когда они превратили непримиримое отношение к «предателям» в основной лозунг своей полемики.

Эти внутренние противоречия в африканском христианстве должны были неминуемо приобрести еще большую остроту, когда религиозная реформа Константина придала новый характер взаимоотношениям христианства с Римским государством. Ни одна из соперничавших африканских церквей не заняла отрицательной позиции по отношению к союзу с империей. Цецилианисты приняли дарения и привилегии, пожалованные им Константином, май-{170}оринисты пытались убедить императора, что эти блага по праву принадлежат им, а не их противникам. Но демократические элементы христианских общин все же видели в майоринистской (а впоследствии в донатистской) церкви более близкую им религиозную организацию, чем церковь, возглавляемая врагом героев-мучеников и другом «предателей» Цецилианом. Поскольку церковь Майорина не была признана императором, она оказалась не запятнанной союзом с враждебным народным массам государством. Поэтому протест против подобного союза, против превращения христианства в придаток империи естественно вылился в форму поддержки этой церкви, враждебной связанным с империей цецилианистам. Для выяснения тех идей, которые отождествляли с донатизмом массы его сторонников, значительный интерес представляют passiones донатистских «мучеников» первой половины IV в., подвергшихся преследованиям римских властей во время репрессий Константина в 317 г. и Константа в 347 г.: Доната, Маркула, Максимиана и Исаака. В этих произведениях донатистской литературы, имевших, очевидно, широкое хождение среди простых верующих, мероприятия римских властей, направленные на преодоление раскола африканской церкви, отождествляются с гонениями на христиан языческих императоров. Сами эти власти представлены как слуги дьявола. Раньше дьявол использовал против христиан силу, теперь пытается одолеть их хитростью [425] Passio Donati, 2 — PL, 8, col. 753: eos, quos aperta persecutione superare non potuit, callida fraude circumvenire mollitus est. . В passio Максимиана и Исаака прославляется как героический акт мученичества поступок Максимиана, разорвавшего императорский декрет о единстве церкви [426] Passio Maximiani et Isaaci. Ср. Brisson. Ор. cit., p. 317 sqq. . В passio Доната дружба с империей прямо провозглашается орудием дьявола: «он (дьявол) не только улещает несчастных тщетной славой, но и улавливает жадных с помощью царской дружбы и земных почестей» [427] [Diabolus] non solum oblectans inani gloria miseros, sed et regali amicitia muneribusque terrenis circumscribens avaros (PL, 8, col. 754). . В passio Маркула миссия Павла и Макария характеризуется как присланная из тиранического дома императора Константа для {171} объединения христиан с предателями «с помощью обнаженных мечей воинов» [428] PL, 8, col.761: de Constantis regis tyrannica domo... ut populus christianus ad unionem cum traditoribus faciendam nudatis militum gladiis. .