Владимир Земцов - Великая армия Наполеона в Бородинском сражении [litres]

С высоты, по которой проходила Новая Смоленская дорога, несколько впереди уровня д. Головино, командир 2-го кавалерийского корпуса генерал Л.-П. Монбрён и генерал Тест (вероятно, 57-й линейный двигался вместе с вольтижерами впереди остальных войск Компана), бегло обозрев русские позиции, немедленно сообщили об увиденном находившемуся от них на некотором расстоянии Мюрату [1431]. Между тем французский авангард продолжал двигаться вдоль большого тракта и при выходе к д. Валуево был обстрелян из оврагов и кустарников, росших по берегам р. Колочь [1432].

В начале третьего либо в половине третьего часа пополудни Мюрат отдал приказ батальону 57-го линейного полка двинуться к д. Доронино и к участку леса, примыкавшему к ней (Доронинской роще), и захватить их [1433]. Батальон, переправившись через р. Колочь возле д. Фомкино, начал продвигаться к Доронино. Остальные части дивизии Компана продолжали оставаться в районе Большой дороги на уровне д. Фомкино.

Между тем Наполеон, двигаясь вслед за авангардом, где-то к полудню был в Колоцком монастыре. Он вошел в него. Там оказалось несколько монахов. Один из них много позже рассказывал: «Мы только что сели обедать, как они набежали. Он вошел, как был, в шапке, пожелал нам по-польски доброго аппетита, и – как раз против меня было пустое место, – перешагнув через скамейку, взял ложку и стал есть наши щи. Съел немного, сказал: “Добрые щи!” – и ушел…» [1434]После этого Наполеон, без сомнения, поднялся на колокольню, откуда попытался разглядеть вдалеке русские порядки [1435]. В тот же час в монастырском дворе императора видел Х. Флейшман, лейтенант 2-й вюртембергской конно-артиллерийской батареи, приданной 14-й легкой кавалерийской бригаде генерала Бёрмана. Император был окружен чинами штаба и, прохаживаясь, ударял хлыстом по своим сапогам. Увидев Флейшмана, он неожиданно спросил: «Кого вы ищете?» «Сир, – ответил лейтенант, – я ищу генерала Ларибуазьера, чтобы получить от него разрешение на получение артиллерийских зарядов». – «Из какой вы части?» – «Из легкой батареи генерала Бёрмана. Вчера и этим утром мы расстреляли все заряды, и я не думаю, что смогу получить боеприпасы, которые нам нужны, без записки генерала Ларибуазьера». Наполеон, повернувшись к свите, крикнул: «Генерал Ларибуазьер!» Все стали искать генерала, и, когда он появился, император сказал ему: «Дайте этому офицеру то, что ему нужно» [1436].

Двинувшись от монастыря дальше, Наполеон был извещен Мюратом о том, что русская армия расположилась на уровне с. Бородино и что значительно впереди, южнее Московской дороги, возвышается редут, прикрытый большим количеством войск. Где-то в половине третьего Наполеон прибыл в поле видимости русского арьергарда [1437]. Наполеон долго беседовал с маршалом Неем и пытался обозреть русские позиции, чему сильно мешал огонь горящих деревень [1438]. Наполеон убедился в том, что перед ним, в тылу редута, раскинувшись влево и вправо, стояла вся русская армия. Наступал долгожданный час генеральной битвы. Наполеон послал Даву приказ энергично атаковать русскую позицию дивизией Компана. Мюрат, в чьем оперативном подчинении находился Компан, также получил приказ атаковать редут своей кавалерией и дивизией Компана во взаимодействии с 5-м (польским) пехотным корпусом [1439]. Командиру 5-го корпуса Понятовскому, который двигался по Старой Смоленской дороге, приближаясь к Ельне, немедленно был отправлен приказ свернуть налево и выйти во фланг и тыл редута [1440]. Атакуя Шевардинский редут, император вряд ли полагал, что его захватом он спугнет русскую армию, – редут он расценил тогда как передовое укрепление, которое мешало ему обозреть русские позиции и развернуть войска.

После отдачи этих приказов Наполеон вместе со штабом поскакал на левый фланг к вице-королю, где, разместившись на высоте, некоторое время наблюдал за расположением русских войск. Видевший Наполеона в тот момент Лабом вспоминал, что император, внимательно обозрев окружающую местность, начал что-то мурлыкать себе под нос, а затем, поговорив с вице-королем, сел на лошадь и снова отправился к войскам Даву [1441].

Вице-король, со своей стороны, оставив итальянскую королевскую гвардию в резерве, двинул 13-ю и 14-ю пехотные дивизии вперед, заняв возвышенности на расстоянии чуть более километра к западу от р. Войны, угрожая тем самым возможной атакой русскому правому флангу. С юга части Богарне примыкали к дивизии Жерара корпуса Даву, застрельщики которой вели оживленный ружейный огонь с русскими. 13-я и 14-я дивизии попытались было продвинуться еще ближе к р. Войне, но, встретив отпор русских и видя их значительные силы, предпочли ретироваться [1442].

Французский император, закончив рекогносцировку местности, возвратился в район Новой Смоленской дороги где-то на уровне Валуева. В течение всего последующего времени, пока шел бой, он либо оставался на месте, наблюдая за ходом событий у Шевардинского редута, либо, к концу боя, несколько отъехал назад, продолжая непрерывно получать донесения от своих войск. Где-то после 6 часов вечера Наполеона, сопровождаемого Бертье, начальником гвардейской артиллерии Ж.-Ж.-О. Сорбье, генерал-квартирмейстером Ж.-Б. Монтионом и командующим понтонерами Ж.-Б. Эбле, за которыми ехали гофмаршал императорского двора Ж.-К. Дюрок и командир 4-й бригады гвардейской кавалерии В. Красинский, увидел недалеко от фронта Молодой гвардии офицер Легиона Вислы Брандт [1443].

Дивизия Компана (за исключением 1-го батальона 57-го полка, который уже двигался к Доронину) немедленно стала переправляться через р. Колочь в районе Фомкина, установив мосты на козлах [1444]и используя мельничную плотину. Выдвинувшись за Фомкино, Компан разделил войска: 61-й полк и четыре батальона 57-го, вместе со сводными вольтижерами, стали двигаться по направлению к редуту, принимая на юг, намереваясь выйти к редуту с запада и юго-запада. Эти части находились под командованием самого Компана. 25-й и 111-й полки (ими командовал генерал Дюплен) должны были действовать с левой стороны редута: 25-й должен был наступать на д. Шевардино, после этого – двигаться на редут и помочь общей атаке; 111-му полку было приказано, обойдя Шевардино с севера, сковать войска, находившиеся позади редута [1445]. «Прекрасное зрелище являли наши войска в своем одушевлении, – писал начальник артиллерии 3-го кавалерийского корпуса полковник Гриуа, очевидец происходившего. – Ясное небо и заходящее солнце увеличивали красоту спектакля. Остальная армия следила со своих позиций за двигавшимися войсками, гордыми тем, что им первым выпала честь открыть сражение, она приветствовала их криками одобрения» [1446].

Немедленно началось развертывание французской артиллерии. Для обстрела редута и русских войск, размещенных вокруг, было сконцентрировано большое количество орудий. Огонь вели: артиллерия 1-го и 2-го кавалерийских корпусов [1447], часть гвардейской артиллерии, 24 орудия резервной польской артиллерии, занявших позиции к юго-востоку от Доронина [1448], а также, вероятно, полковая артиллерия польских частей. Действия пехоты дивизий Морана и Фриана также поддерживались их дивизионной артиллерией. Вели огонь 14 орудий 3-й пехотной дивизии Жерара. Огневую поддержку атаке редута оказала и артиллерия 4-го армейского корпуса [1449]. Вместе с пехотой Компана через Колочь была переправлена дивизионная артиллерия 5-й дивизии. Часть ее первоначально была размещена на высоте между Фомкином и Шевардинским редутом, позже, вслед за пехотой, она была передвинута ближе. Полковая артиллерия частью шла вместе с пехотными колоннами, частью (как у 111-го полка) двигалась сзади на некотором удалении. Первыми открыли огонь французы; русская артиллерия ответила спустя некоторое время [1450]. Поле боя застилали облака дыма. Деревни горели.