Владимир Земцов - Великая армия Наполеона в Бородинском сражении [litres]

Хотя полки Тильмана и стояли друг за другом, но они не формировали единой колонны, и направления их движения оказались разными. Несколько забирая влево, точно на «редут» шел только Гар дю Кор. Он и испытал на себе действие последних орудийных выстрелов угасавшего «вулкана». В ста шагах от батареи обер-лейтенант фон Займиц (Seimitz) и лейтенанты фон Ватцдорф (Watzdorf) и фон Тилау (Thielau) были поражены картечью и нашли свою смерть [1905]. Наконец, когда оставшиеся в живых достигли «редута», группа кирасир во главе с адъютантом Тильмана фон Минквицем бросила своих лошадей через полузасыпанный ров и через разбитый выстрелами бруствер прямо на батарею. Другая группа солдат Гар дю Кор, которая не смогла сразу «перелететь» через ров, попыталась сделать это снова, а часть – устремилась в проход. Показания очевидцев из числа саксонцев расходятся: одни вспоминали, что в укреплении было немало пехоты, встретившей их штыками, другие – что пехоты почти не было и все пространство внутри редута занимала артиллерийская прислуга, третьи припоминали, что гарнизон «редута» довольно быстро стал выходить через свободный проход [1906]. Вероятно, пехоты в самом укреплении было довольно немного, и неравный бой с саксонскими кирасирами, с «настоящими центаврами» (Е. Вюртембергский) приняли русские артиллеристы. В памяти Рот фон Шрекенштайна, который появлялся в укреплении дважды (первый раз, когда бой там еще шел, и второй – уже на следующий день), запечатлелся один русский офицер («у которого, как я помню, был орден Анны»), защищавший свою пушку, стоявшую в середине, и который под ней «упокоился» [1907]. Русские смогли вывезти через северный проход и спасти несколько орудий (историки иногда пишут о шести). Оставшиеся орудия (в рапорте Тильмана говорится о 10 захваченных орудиях) были почти все с поломанными или совершенно разбитыми лафетами. Две брошенные пушки Рот фон Шрекенштайн видел у северного прохода из укрепления (их, вероятно, не успели вывезти) и одну – «внизу направо за оврагом».

Почти невозможно передать словами картину страшной бойни, происходившей в «редуте». В памяти же участников запечатлелось, как кони и люди, атаковавшие и защищавшие, совершенно перемешались. Они рубили, стреляли, рвали и душили друг друга. Передние ряды всадников отбрасывались назад, задние ряды напирали, усиливая и без того неимоверную давку. Многие враги, сцепившись друг с другом, вместе падали в ров, продолжая бороться и там [1908]. Трудно сказать, сколько именно всадников во главе с ротмистром Зенфт фон Пилзахом и Минквицем смогли втиснуться в укрепление; кроме них там были и отдельные офицеры и солдаты «полка Цастрова», чуть позже бросившиеся в этот ад, и даже, чего не исключал Минквиц, несколько французских кирасир. Трудно сказать, сколько времени продолжалась эта нечеловеческая борьба (возможно, минут двадцать), о которой выжившие в той мясорубке вспоминали как о вечности.

Борьба в «редуте» еще не закончилась, когда на бруствере появилась французская пехота. Что это был за полк? По крайней мере, три полка претендуют на то, чтобы считаться, наряду с кавалеристами, покорителями «редута». Особенно часто фигурирует в этом качестве 9-й линейный. Основанием для этого является «Историческая справка» о действиях полка, хранящаяся в Архиве исторической службы французской армии, а также анонимный рукописный журнал его действий в Национальном архиве [1909]. Перед тем как идти в атаку, солдаты 9-го линейного услышали обращенное к ним напоминание вице-короля об их славных действиях при Ваграме. Три батальона полка появились на «редуте» как раз в тот момент, когда кавалерия рубила гарнизон своими палашами. Оставшиеся в люнете орудия и убеленный сединами генерал Лихачев, бросившийся на штыки 9-го линейного, оказались в их руках. После того как редут был уже покорен, 9-й выстроился в боевом порядке по другую сторону укрепления.

Как бы ни были убедительны сведения о 9-м линейном полку, следует признать, что рядом с ним столь же храбро сражались 35-й [1910]и, особенно, 21-й [1911]. Нередко упоминается и 17-й полк [1912].

Что же касается пленения П. Г. Лихачева, то эту честь чаще всего отдают итальянцу Козимо Дель Фанте, командиру батальона пеших егерей итальянской королевской гвардии, состоявшему при штабе вице-короля, который вырвал генерала из рук рассвирепевших солдат и «спас ему жизнь против его воли». Ложье утверждает, что Богарне здесь же, на поле боя, назначил его своим адъютантом. Между тем Уртуль в своем исследовании 2000 г. называет не Дель Фанте, но французского капитана де Жувокура (de Jouvaucourt) тем офицером, который взял в плен Лихачева.

Овладев «редутом», пехота стала пытаться продвинуться дальше, поддерживая свою кавалерию.

В то время, когда Гар дю Кор оказался своим фронтом прямо перед батареей Раевского, «полк Цастрова» шел сзади, заметно отклоняясь вправо. Рот фон Шрекенштайн, скакавший на маленькой кобыле графа Зейдевица с правого фланга, вспоминал, что «полк Цастрова» «задел» укрепление только краем левого фланга [1913], а фронтом оказался перед стрелявшей русской пехотой, которая, однако, сразу же отступила к оврагу. Перед склонами оврага «полк Цастрова» стал тормозить и останавливать лошадей. Русская пехота, бывшая метрах в тридцати-сорока, вероятно, не сразу заметила эту остановку из-за очень густого дыма. «Полк Цастрова», в тот момент под командой майоров Нерхоффа (Nerhoff) и Шёнфельда (Schönfeld), был быстро приведен в порядок. Справа от него остановился польский полк Малаховского. Видя, что русская пехота концентрируется в овраге и собирается контратаковать, Тильман приказал польским кирасирам немедленно напасть на нее. Тотчас же 60–80 кирасиров во главе с ротмистром Воловичем (Wollowitzsch) сошли рысью в узкий овраг и стали выбивать русских пехотинцев. Овраг был достаточно узким, и поэтому приходилось атаковать по фронту в несколько человек [1914].

Где-то немного правее поляков оказались вестфальские кирасиры, а далее – поляки Рожнецкого. Рядом с ними находился Латур-Мобур. Генерал закричал Рот фон Шрекенштайну, чтобы тот подъехал к нему и передал приказ (вероятно, для «полка Цастрова») немедленно атаковать русскую пехоту, стоявшую левее полка на плато [1915]. Три каре русской пехоты были атакованы, но неудачно. Достигнув пехотных масс, «полк Цастрова» разошелся влево и вправо, а в тылу за пехотными каре оказались неприятельские драгуны. Кавалеристы сшиблись. И русские драгуны, и саксонцы должны были отойти. Вестфальцы, бывшие справа, также отходили. Как только саксонские кирасиры успели вновь собраться и восстановить строй, они увидели справа от себя идущих в атаку французских карабинеров. За ними шел еще один кавалерийский полк, обрушившийся, но неудачно, на русскую пехоту, которая только что отбила саксонцев [1916].