Владимир Земцов - Великая армия Наполеона в Бородинском сражении [litres]

В те часы, когда карабинерные полки боролись к востоку от «редута», где-то рядом с Курганом сидел на земле 14-летний трубач 2-го полка Карл Шеель. Во время атаки ядро раздробило лошади Шееля бедро, и юный трубач плакал, когда должен был прострелить голову своему верному скакуну, чтобы прекратить его страдания. Утирая слезы, Шеель побрел в поисках полка и наткнулся на своего эскадронного командира фон Беркхайма, лежащего в собственной крови. Он был смертельно ранен. Карабинеров, которые несли его в амбуланс, он отправил обратно, сказав: «Оставьте меня, я чувствую, что должен умереть». 14-летний мальчик уложил Беркхайма на солому и подсунул ему под голову седло. Командир отдал Шеелю свои золотые часы и умер. Оставшись один, рядом с телом мертвого командира, мальчишка разрыдался [1924].

3-й кавалерийский корпус Груши получил приказ идти на врага только тогда, когда уже начались русские контратаки. До этого времени части дивизии Шастеля двигались рядом и сразу за пехотой Брусье, а драгуны Лагуссе шли второй линией, в резерве. Медленно продвигаясь, легкая кавалерия Шастеля вышла на северный фланг уже поверженной батареи Раевского и, несмотря на пересеченную местность, атаковала русскую пехоту 7-й дивизии генерал-майора П. М. Капцевича. После начала ответных контратак со стороны русской кавалерии многим полкам Шастеля пришлось принять самое деятельное участие в разыгравшемся сражении (1-му и 2-му баварским шеволежерским, саксонскому шеволежерскому полку «принца Альбрехта», 6-му и 8-му конноегерским, а возможно, и некоторым другим). Судя по воспоминаниям Ляйсснига, драгунские полки большей частью стояли в резерве («Нам было приказано оставаться на месте в качестве поддержки, а французы яростно бросились на русских»), обстреливаемые русскими пушками («Гранаты рвались у нас над головами, задевая верхушки палашей…») [1925].

В целом же Богарне высоко оценил действия кавалерии Груши: «Несмотря на препятствия местности, генерал Груши осуществил прекрасную атаку с кавалерией дивизии генерала Шастеля, которая в этот момент поддержала левый фланг пехоты» [1926]. Благосклонно отозвался и Сегюр, написав, что Груши «очистил долину по левую сторону редута, но не смог преследовать русских, так как мешали овраги…». Сам же генерал Груши был легко ранен – в грудь попала картечная пуля, которая, правда, проникла неглубоко. Однако генерал приказал Гриуа разыскать вице-короля и сообщить ему, что рана заставляет его покинуть бой и что он передает командование Лагуссе как старшему среди его дивизионных генералов [1927]. Гриуа пришлось долго разыскивать вице-короля, которого он, наконец, обнаружил «на крайнем левом фланге». Во время поисков Гриуа получил картечную пулю в поясницу, отделавшись, правда, только болезненной контузией. Что же касается Груши, то, судя по воспоминаниям Кастелана, генерал после сражения более страдал от ревматизма, чем от бородинской раны.

Потери среди командного состава частей 3-го кавалерийского корпуса были весьма заметны, хотя и не очень велики. Кроме Груши были ранены дивизионный генерал Лагуссе и бригадные генералы Домманже и Тири; убиты полковники Ледар (6-го конноегерского) и Витгенштайн (1-го баварского шеволежерского); несколько полковников было ранено и контужено. Среди легкораненых был и сын генерала Груши Альфонс [1928].

Бешеные, но постепенно ослабевающие атаки кавалерии Великой армии к востоку от Курганной высоты не привели к прорыву русских линий. Русские отходили, но не бежали. Опираясь на горкинские батареи, они сформировали «третью позицию». Части 6-го корпуса примкнули правым крылом к горкинским батареям. К левому флангу 6-го, «под исходящим углом, заваливая назад» (Геруа), стоял 4-й корпус; еще левее держали фронт остатки 2-й армии, упираясь левым флангом в кустарник, занятый Измайловским и Финляндским полками; южнее, «образуя входящий угол с фронтом частей, расположенных севернее», были части 2-го и 3-го корпусов. Во второй линии стояли остатки кавалерийских полков; Преображенский и Семеновский, остатки лейб-гвардии Егерского и Литовского – в резерве.

В 5-м часу дня французские линии в последний раз попытались продвинуться вперед, напирая на русские части восточнее д. Семеновское и Курганной высоты, но безрезультатно. О том, что к 5 часам французские атаки закончились, свидетельствуют и русские рапорты [1929]. Скопления русских войск, их нежелание отступать далее и продолжающийся интенсивный огонь русских орудий даже создали у французов впечатление о готовящейся неприятельской контратаке. Это заставило их еще более усилить огонь своей артиллерии. Особенно активно «работали» гвардейские пушки.

Для обороны «большого редута» пришлось задействовать весь Легион Вислы. Его разместили рядом с разрушенным укреплением (несколько в тылу и сбоку) с целью поддержки дерущихся впереди частей. Вскоре легионеры увидели, как на их правом фланге стала спешно формироваться огромная артиллерийская батарея, которая немедленно открыла страшный огонь. Русские отвечали. Снаряды буквально снесли остатки укреплений батареи Раевского, перемалывая живых и мертвых. Поляки получили приказ лечь на землю; рядовые легли, а офицеры продолжали гордо стоять, чтобы, как выразился капитан Рахович, «ожидать смерти стоя». Один из лежавших гренадеров вскочил, пытаясь поддержать раненого товарища, но в тот же момент русский снаряд вдребезги разнес ему голову. Мундир стоявшего рядом Брандта был обрызган мозгом и кровью. Позже, всякий раз, когда Брандт будет чистить свой мундир, на том месте, которое было забрызгано мозгом, станет проступать сальное пятно, как своего рода «Memento mori» [1930].

Слева и впереди Брандт мог видеть, как на развалинах «редута» время от времени появлялись французские военачальники, пытавшиеся наблюдать за русскими линиями. «Стоя на бруствере большого редута и не обращая внимания на летающие вокруг них пули», наблюдали в амбразуры движение неприятеля Богарне и Мюрат [1931]. Чуть позже к вице-королю прискакал маршал Бертье. Они некоторое время совещались, после чего Богарне разослал приказы своим войскам прекратить огонь. Уменьшили свой огонь и русские [1932].

Но борьба время от времени все же происходила. Где-то возле «редута», ближе к вечеру, получил пулю в плечо сержант Бертран. Его 7-й легкий из дивизии Жерара, подобно Легиону Вислы, теперь находился в резерве. Чуть позже другая пуля, пробив кивер Бертрана, убила стоявшего рядом солдата, его товарища. Карабинеры 7-го, быстро оглянувшись вокруг, заметили трех русских стрелков, укрывшихся за стволом дерева в центре небольшого оврага и ведущих огонь по французам. Атакованные солдатами 7-го, все трое были убиты [1933].