Сара Камерон - Голодная степь: Голод, насилие и создание Советского Казахстана

Но партия, вместо того чтобы попытаться найти решение проблем, подталкивавших людей уходить из республики, – таких проблем, как насильственная коллективизация и голод, – стала на официальном уровне объяснять бегство жителей Казахстана влиянием «иностранных агентов». По словам чиновников, эти самые агенты распространяли среди пограничного населения слухи о новой жизни в Китае, свободной от тех стеснений, которые казались неизбежными, если остаться жить в Советском Казахстане: «Через этих лиц широко распространяются способствующие откочевкам слухи о свободной жизни в Китае, где нет бедных, а все богатые, что там много хлеба и мануфактуры, налоги незначительные и [что] китайское правительство оказывает эмигрантам содействие, наделяет землей, вплоть до выделения бежавших в самостоятельную волость» 693 693 АПРК. Ф. 141. Оп. 17. Д. 465. Л. 96–97. . Многие из этих иностранных шпионов, по словам чиновников, сотрудничали с баями, которые, придерживаясь исторических традиций сезонной миграции, продолжали спокойно пересекать границу Китая с Казахстаном 694 694 Власти не раз обращали внимание на проблему трансграничных родственных связей. См.: Там же. Оп. 1. Д. 4577. Л. 21, 75; Ф. 719. Оп. 3. Д. 185. Л. 1. .

Советские пограничники в районах, соседствовавших с Китаем, – в числе этих пограничников был и Константин Черненко, будущий генеральный секретарь ЦК КПСС, – сыграли важную роль в борьбе с бегством 695 695 О службе Черненко на китайско-советской границе см.: Правда о голоде 1932–1933 годов = 1932–1933 жылдардагы ашаршылық ақиқаты / Под ред. Б.Г. Аягана. Алматы, 2012. С. 290. . Они составляли списки влиятельных баев, которые, как считалось, раздувают антисоветские настроения или осуществляют вооруженные рейды на советскую землю из-за границы 696 696 ЦДНИВКО. Ф. 788. Оп. 1. Д. 35. Л. 107–116 // Под грифом секретности. С. 24–32. . Кроме того, пограничники отслеживали роды, считавшиеся наиболее опасными (например, род керей, активно присутствовавший по обе стороны границы), а также ходжей, представлявших в казахском обществе религиозную элиту 697 697 Там же. Д. 41. Л. 27 // Там же. С. 39. . В отдельных случаях осуществлялся надзор за теми, кто считался особенно влиятельным человеком, например за Аленом Чжинсахановичем Кугедаевым (Ален Кугедаев, сын Женисхана Кугедаева), видным представителем рода керей, жившим в Синьцзяне начиная с восстания 1916 года. Как сообщали советские пограничники, следившие за каждым движением Кугедаева в Синьцзяне и ошибочно назвавшие его «казахским князем», он «категорически» отказался выдавать и Советскому Союзу, и Китаю некоторых эмигрантов из Казахстана, поскольку, заявил он, «это его братья» 698 698 ЦДНИВКО. Ф. 788. Оп. 1. Д. 35. Л. 107–116 // Там же. С. 31. У казахов не было князей. Впрочем, у казахов были султаны – члены наследственной элиты, претендовавшие на происхождение от Чингисхана. . С точки зрения советской власти, упоминание Кугедаевым родства в таком контексте усугубляло проблему. Кажущееся влияние этого «казахского князя» означало, что коммунисты, вероятно, так и не смогли добиться того, чтобы классовые интересы стали выше родственных связей.

В своих докладах агенты ОГПУ выражали особенно сильное беспокойство по поводу группы, которую они называли китказахами , имея в виду казахов с китайским гражданством. Как сообщала полиция, китказахи использовали родственные связи с советскими гражданами, чтобы проникать на территорию пограничных районов Казахстана и выводить своих родственников в Синьцзян: «Зачастую отмечается оказание прямой помощи казахами – китайскими подданными укочевникам, в виде высылки из-за кордона вооруженной силы для сопровождения» 699 699 АПРК. Ф. 719. Оп. 2. Д. 126. Л. 180. . Рассказы о «вооруженных бандах китказахов» тревожили правительство по целому ряду причин. Считалось, что китказахи действуют в темном мире родовых связей и используют влияние баев, чтобы принудить своих родичей бежать вместе с ними за границу. Эти отсталые родовые связи, в свою очередь, мешают казахам осознать собственные классовые интересы в Советском Казахстане. Более того, в глазах советской власти китказахи были «китайцами» и были «вооружены». Они являлись воплощением сразу двух навязчивых призраков – народного восстания и китайского влияния в Казахстане.

Страх перед бандитами и народными восстаниями на границе еще усилился из-за устойчивого притока нелегальных иммигрантов: весной 1930 года в Восточный Казахстан переселилось около 150 тысяч жителей Сибири. В телеграмме Молотову и Кагановичу Голощёкин сообщал, что многие из этих самовольцев должны классифицироваться как «кулаки» или «подкулачники». Еще большее беспокойство вызывало то, что многие из этих новоприбывших стали селиться у границы с Китаем и установили деловые связи с зарубежьем, в том числе отмывая деньги белогвардейских офицеров, живших в Западном Китае (в одном случае речь шла об огромной сумме – «2000 рублей золотом и 10 000 рублей дензнаками»). Голощёкин сообщал, что руководство округов начало выселять самовольцев из приграничных районов Казахстана, но присутствие этих поселенцев по-прежнему создает «сильные осложнения» для партийной работы 700 700 АПРК. Ф. 141. Оп. 17. Д. 465. Л. 43–44 об. .

На протяжении 1930 и 1931 годов советская власть с трудом удерживала контроль над восточной границей республики. Повстанцы, многие из которых имели на руках оружие, оставленное белогвардейцами в годы Гражданской войны, перебрались в Синьцзян, чтобы перегруппироваться и вновь вторгнуться в Казахстан. Пограничные чиновники в отчаянии писали, что никакие усилия не помогут перекрыть границу. Начались открытые бои: пограничники и партийные активисты выслеживали и убивали всех, не делая различий между вооруженными повстанцами и беззащитными беженцами. Группы беглецов, за которыми следовали пограничники, насчитывали по 400 человек и больше, и доклады агентов ОГПУ документировали насилие, происходившее чуть ли не каждый день. В ходе кровавых столкновений, ставших почти неизбежными, некоторых эмигрантов убивали, других брали в плен, а многие скрывались в горах. Партийные активисты захватили сотни лошадей, огромное число ружей, патронов и сабель 701 701 О многочисленных случаях вооруженного насилия см., например: Там же. Л. 307–308. .

Обнаружив, что дорога в Синьцзян преграждена, беглецы из Казахстана часто двигались на юг, в Киргизию, надеясь пересечь границу там. Киргизское руководство было в смятении, обнаружив на своей территории тысячи мигрантов, чье присутствие грозило нарушить политический баланс в республике. Высшие чины Киргизии начали писать гневные послания Голощёкину, утверждая, что мигранты из Казахстана «распространяют среди киргизского населения контрреволюционные слухи о голоде… и усиливают эмиграционные настроения[, агитируя] за уход населения в пределы Китая» 702 702 АПРК. Ф. 141. Оп. 17. Д. 465. Л. 150. . С точки зрения киргизских властей, ужасающее экономическое положение Казахстана и неспособность правительства республики контролировать собственную границу с Китаем стали угрозой стабильности и безопасности всей советской Средней Азии.