Жан Тюлар - Мюрат или Пробуждение нации

Какой урок извлек Мюрат из всего этого? Нам неведомо. В будущем Рим покажется ему весьма притягательной и легкой добычей. Но это — при взгляде из Неаполя. Заблуждение, объясняемое воспоминаниями о грабежах 1798 года?

Пока же ему не дает покоя опасение, что в Италии он теряет время. Став генералом, он покинул «сераль» адъютантов Бонапарта, и Фортуна, как он думает, отвернулась от него.

Пребывая в этом расположении духа, он узнает о большой экспедиции, подготавливаемой под командованием его бывшего начальника. Пустился ли он в интриги, прося Барраса включить его в число участников? Вмешалась ли Жозефина? Ничто не позволяет утверждать подобное. Если он и избран, так потому, что принадлежит к «команде» Бонапарта, которую тот вновь собрал вокруг себя.

11 марта 1798 года Александр Бертье сообщает Мюрату: «Согласно распоряжениям исполнительной Директории соблаговолите, гражданин генерал, тотчас отбыть на почтовых в Милан; если вы уже не застанете там меня лично, в штабе вас будут ожидать новые распоряжения. Речь идет о весьма важном предмете, и вам надобно не медлить с отъездом» [44] Lettres et documents … op. cit ., t. I, p. 22. .

В Милане Мюрат получает новые инструкции: он должен без промедления отправиться в Геную, где поступит под начало генерала Бараге д'Иллье. Ему предстоит командовать 14-м и 18-м драгунскими полками в «большой экспедиции», назначение которой остается неизвестным. К тому же от Мюрата требуют сохранения тайны [45] Ibid . .

28 апреля 1798 года Бараге д'Иллье, Виаль и Во отплывают из Генуи, 1 мая они уже возле Гиерских островов, но тут их настигает сообщение об отмене приказа. В Италии вновь могут возобновиться военные действия, и нужно спешить обратно в Геную. Наконец, 17 мая корабли вновь выходят в море, чтобы соединиться с основной флотилией. Рассыльное судно привозит им приказ Бонапарта об этом 23 мая [46] C. de la Jonquière, l'Expédition d'Égypte , t. I, p. 543. . Мюрат оставлен на «Артемизе», далеко от «Ориента», на котором плывет Бонапарт. Должно быть, он не без горечи смирился с этим.

9 июня, когда флотилия проходит близ Мальты, появляются корабли конвоя из Чивитавеккьи, который их опередил. Поскольку Мальта отказалась снабдить французские корабли пресной водой, найден удобный повод овладеть островом. Но необходимо не возбудить подозрений островитян до решающего штурма.

Здесь происходит эпизод, характеризующий импульсивную натуру Мюрата. Его, кавалериста, раздражало бесцельное хождение взад и вперед по палубе корабля. По Лавалетту [47] Lavalette , Mémoires et souvenirs , éd. de 1905, p. 174. , единственному, кто упоминает об этом инциденте, «когда мы были недалеко от острова Мальта, генерал Мюрат заставил капитана дать ему лодку, намереваясь подплыть к внешним укреплениям Валлетты, поселения, охраняющего подступы к Мальте. Это было неосмотрительно, но он совершил и другой неосторожный шаг. Когда мы шли вдоль берегов, единственное многопалубное судно, защищающее остров, приблизилось к нам, чтобы войти в порт. Мюрат захотел, чтобы этот мальтийский корабль прошел под ветром у нашего фрегата. Это было против всех морских обычаев, но капитан корабля, придя в смущение от ни с чем не сообразного требования и устрашась одного вида трехцветного флага, без рассуждений подчинился приказу. Однако, войдя в порт, он тотчас поднял тревогу, и город, который можно было взять неожиданным наскоком, к моменту нашей высадки приготовился защищаться».

В действительности Мальта не могла оказать сколько-нибудь значительного сопротивления. При взятии крепости Мюрат не играл особой роли, но в этом нет ничего удивительного: что могла здесь делать кавалерия? Однако неистовому генералу представился случай повидаться с Бонапартом, пока корабли стояли на якоре в порту Ла-Валлетты. При всем том Бонапарт встретил его неприветливо. Мюрат, которому нравилось, чтобы его любили, встревожился, заподозрил, что впал в немилость, стал проситься во Францию. Два письма выдают его смятение. Своему отцу он жалуется на здоровье, уже подточенное жарой. А это вовсе неожиданно для южанина [48] Lettres et documents … op. cit ., t. I, p. 23. . Баррасу он жалуется на холодность Бонапарта: «Думаю, что Бертье никогда не простит мне нескольких чересчур прямых слов по его адресу. Мне кажется, что он немало восстанавливает против меня генерала Бонапарта. Любезный Баррас, вы — моя единственная поддержка, явите же милость и добейтесь для меня другого назначения» [49] J. Chavanon et G. Saint-Yves, Joachim Murat , op. cit ., p. 33. . К тому же он раздражен тем, что не знает об истинной цели экспедиции, хотя и догадывается об этом.

Однако кратковременная депрессия быстро проходит. 1 июля корабли — на рейде Александрии. Перед Мюратом — Египет. Если, как можно предположить, он не участвует во взятии города, то с 4 июля наш герой уже в деле. Настает черед кавалерии. Бригада Мюрата, составленная из 14-го и 15-го драгунских полков, включена в состав дивизии под командованием генерала Дюгуа. 5 июля ей поручено направиться к Розетте, пройдя через Абукир, которым Мюрат и Дама без труда овладевают 6 июля [50] C. de la Jonquière , op. cit ., t. II, p. 121. .

7 июля — новый приказ генералу Дюгуа: «По прибытии в Розетту вам надлежит в сопровождении четырех канонерских лодок и полугалеры [51] Гребного галиота. ( Примеч. пр .) , погрузив часть войск на суда и направив остальных маршем вдоль левобережья, подняться вверх по реке и встать против Даманхура» [52] Ibid ., p. 126. . 9 июля Ложье, один из членов экспедиции, отмечает в своем дневнике, что «генерал Мюрат и Вердье, расположившиеся в авангарде дивизии, с наступлением дня повели почти всю конницу к Рахмании» [53] Ibid ., p. 130. . Основные силы армии движутся за ними, преодолевая страдания, причиняемые жарой. Многие солдаты служили еще в Италии и теперь вспоминают об этих счастливых временах. В войсках зреет недовольство, подстегиваемое постоянными налетами бедуинов, истреблявших отстающих и курьеров. 17 июля дивизия Дюгуа — в Карф-Акме; 18 июля она с дивизиями Бона и Виаля под Варданом.

Усталость была всеобщей. «Дорога, — писал Беллиар, — самая утомительная из всех, что нам выпадали до сих пор: непроходимые пески, если бы по утрам не было очень пасмурно из-за густого тумана, позволявшего надеяться на дождь, думаю, что мы достигли бы цели лишь ценою больших потерь». Этот марш на Каир оставит по себе тягостные воспоминания. Без настоящих сражений, если не считать стычки у Шубрахита, французская армия буквально тает под египетским солнцем. Наконец, 21 июля между Каиром и пирамидами происходит решающее столкновение.

Мюрат, наконец, видит противника: лошади в богатом убранстве, мундиры ласкающих глаз тонов, кривые сабли или бамбуковые копья, украшенные кистями из черного шелка — перед ним кавалерия мамлюков.