Жан Тюлар - Мюрат или Пробуждение нации

Вражеский драгунский полк наступает справа, желая освободить только что попавший в плен австрийский батальон. Построенный в каре батальон дивизии Кафарелли встречает его и останавливает. Принц, находившийся поблизости, видя, как эта кавалерия рубит австрийцев, не поверил, что она состоит из русских, и, приняв за какой-либо баварский полк, приказал прекратить огонь. Но тут сам принц оказался на виду, и офицерам его штаба, а также тем, кто был в свите, пришлось броситься в атаку, чтобы его прикрыть. Выйдя вскоре из заблуждения, принц приказал наступать кавалерийской дивизии генерала Нансути, которая, обойдя правое крыло пехоты, пошла на противника. Противник со своей стороны, перестроившись, двинулся на нее, и здесь развернулась великолепная и блестящая кавалерийская атака. Четыре или пять минут шла рубка, все смешалось; однако отважные полки карабинеров, поддержав свою давнюю репутацию, равно как и 2-й кирасирский полк, рассекли боевые порядки противника и достигли его второй линии. Там они снова натолкнулись на отпор. Наша кавалерия, состоящая из кирасирских полков, двинулась вперед; последовало три атаки, и после каждой враг был отброшен и, отходя, оставлял на поле боя множество мертвых. Этот великолепный прорыв рассек надвое армию противника, сделав нас хозяевами высот у селений Круг и Коваловиц, равно как и самих этих селений. Эта атака позволила нам захватить восемь артиллерийских орудий и полностью обратила вспять все войска, находившиеся слева от дороги.

...Кавалерия противника, собравшаяся за лощиной у Круга, не могла действовать фронтом налево, повернула направо и заняла Праценские высоты, чтобы оттуда поддержать пехоту, атаковавшую г-на маршала Ланна. Принц, видя этот маневр, приказывает переместиться налево дивизии Вальтера и 2-й дивизии тяжелой кавалерии генерала д'Отпуля; таким образом, они присоединяются к бригадам Трейара и Мийо, помогая им поддержать пехоту. Вражеская кавалерия выступает вперед; но, будучи атакована бригадой Себастиани, поддержанной бригадой Роже, скрывается за спинами своих пехотинцев, которых останавливает огонь дивизии Вальтера...

Стремительное продвижение Их Светлости вперед, разрезавшее надвое армию противника, отделило принца от корпуса г-на маршала Сульта; в этот промежуток влились основные силы г-на маршала Бернадотта, который ударил на Кршеновиц. Князь послал ему в помощь бригаду драгун, и его правое крыло примкнуло к левому крылу маршала. В намерения Их Светлости входило продолжать теснить противника и выбить его с высот Раузниц и Аустерлиц, куда он отошел. Однако справа от него шел жаркий бой, принц не получал оттуда известий, но желал сохранить все еще многочисленную кавалерию и продолжать удерживать и охранять дороги на Брюнн, Аустерлиц и Ольмюц. Опасаясь, что его войска могут еще понадобиться Их Величеству, принц не пожелал слишком отходить от этих дорог и был вынужден прекратить наступление, чтобы остаться в пределах досягаемости и ежеминутно иметь возможность послать подкрепления туда, куда укажет Их Величество.

В 4 часа с половиною огонь прекратился по всей линии, и победа французской армии оказалась полной... От семи до восьми тысяч пленных, в большинстве своем русских, было взято при различных кавалерийских и пехотных атаках, не считая двух знамен и 27 орудий с боевым припасом; было разбито несколько эскадронов, построенных в каре, рассеяно несколько полков; противник оставил от 1200 до 1500 убитых на поле боя, более 3000 раненых — вот итог блистательного и прекрасного дня побед левого крыла Великой Армии под предводительством Их Сиятельства принца Мюрата.

Все части, все роды оружия, все офицеры соревновались в преданности, отваге и воинском пыле; каждая из атак производилась под тысячекратно повторяемые возгласы «Да здравствует Император!».

Никогда ни одно сражение не знало стольких примеров доблести, никогда не производилось столько бросков и в таком образцовом порядке, а маневры и эволюции не совершались с таким спокойствием и точностью; и все это — несмотря на град ядер, бомб, картечи и пуль, обрушившихся на наших солдат. На место скошенных залпом цепочек тотчас же вставали новые, и ни один солдат не покидал своего ряда, воспользовавшись предлогом увести с поля боя раненого товарища.

Во время всего сражения принц находился в первых рядах, отдавая приказы и везде подвергаясь крайней опасности. Пять офицеров его штаба: заместитель командующего Жирар, адъютанты Их Светлости Брюне и Флао, командир батальона инженер-географ Бруссо и Лемель были ранены.

Принц не мог не отозваться с похвалой о поведении всех своих адъютантов и штаб-офицеров. ...Его Светлость не находит слов для похвалы всех высших офицеров, сражавшихся под его началом».

Такова версия Аустерлицкого сражения, изложенная в Донесении о действиях армейского корпуса принца Мюрата во время сражения 11 примэра XIV года , составленном Беллиаром [150] V.-B. Derrécagaix , op. cit ., p. 332. .

Кампания 1805 года закончилась.

Мюрат проявил в ней качества организатора, способного вести за собой солдат, может быть, в большей степени, нежели искусство стратега. Его постоянно видишь без устали скачущим по линии фронта, он неутомимо увлекает эскадроны вперед, будь то погоня за эрцгерцогом Фердинандом или та операция, целью которой было первым войти в Вену. Напротив, как стратег он не совершил ничего выдающегося. Он не способен рассчитать и предвидеть последствия своих действий и нередко ставит остальные войска в сложное положение. Это прежде всего рубака: от него ждут, что он пробьет несколько линий обороны и будет преследовать противника до полного его разгрома. У него нечего спрашивать, какой маневр надлежит провести, чтобы настигнуть противника в условиях, для него пагубных. Мюрат являет более смелости, нежели ума. Но он добивается огромной популярности в армии, где его героические атаки чрезвычайно повышают его престиж.

Его популярность в военной среде растет и в силу некоторых политических причин. Мюрат еще не переменил своего мундира солдата-республиканца. Если можно верить Агару, то он даже будто бы публично выразил неодобрение женитьбой Евгения де Богарне на принцессе Августе Баварской. Агар приводит его слова, сказанные императору: «Франция, возведя Вас на свой трон, думала обрести в Вашем лице Народного предводителя, плебейского вождя, увенчанного титулом, позволяющим ему встать над всеми монархами Европы. Но она не имела в виду восстановить монархию в духе Людовика XIV, со всеми злоупотреблениями и спесью старых дворов. Меж тем Вы окружаете себя старинным дворянством, оно толпится в салонах дворца в Тюильри, ему уже чудится, что оно снова вступило в свои права. Оно ведет себя так, будто это его дом, а не Ваш. Для него Ваши товарищи по военному ремеслу, да, может, и Вы сами — лишь выскочки, узурпаторы, незаконно пролезшие наверх. Сегодня Вы желаете через брак Евгения породниться с царствующим Баварским королевским домом, но Вы лишь показываете всей Европе, как дорого Вы цените то, чего не хватает всем нам, — блестящее происхождение. Вы воздаете почести достоинству, которое не станет Вашим, и это противоречит нашим идеалам. Вы желаете возвестить Франции и монархам, что хотите стать продолжателем старой династии. Меж тем Вы царствуете именно потому, что Франция ее не пожелала. А что касается мнений прочих монархов, для них Ваша династия, и в этом можете не сомневаться, — всегда будет слишком юной» [151] Lettres et documents … op. cit ., p. 168. .